— Последняя война велась между горными карлами и гномами на территории Алмазных гор около тысячи лет назад. Когда к гномам присоединились тролли, в войне наступил переломный момент. Двойственный Союз вытеснил карлов из гор. Между предгорьем Алмазных гор и Дриадским лесом Восхода произошло последнее сражение, где горные карлы были уничтожены, все до последнего ребенка, — отчеканила я.
— Все правильно, а ты знаешь, что численность гномов в результате войны уменьшилась впятеро, а троллей — вдвое и ни у тех, ни у других так и не восстановилась? Погибли лучшие из лучших: мужчины и женщины. В горах все сражаются наравне. По этим и многим другим причинам война невыгодна, тем более что серьезных причин для нее нет. Мы все разумные существа и способны уживаться вместе. Если бы я не показал тебе клыки, ты бы и не знала, кто я такой, и меньше бы боялась. Сейчас, надеюсь, ты поняла, что я тебя не трону? — Обида сквозила в его словах, и мне стало совестно.
— Да, поняла, — нехотя призналась я в своем невежестве. И только сейчас вспомнила, что ночная проверка спален скорее всего уже была! Меня наверняка ищут и не для того, чтобы по головке погладить.
— Упырь тебя раздери! — Я вскочила на ноги. — Ты мне тут зубы заговариваешь, а настоятельница уже знает о моем отсутствии, и как я его объясню? «Болтала с вампиром о предстоящей войне!» За самовольный уход из спального корпуса от монастыря отлучат, я диплом не получу, а если узнают, что оборотень, — то в зверинец посадят как экспонат и не посмотрят, что разумное существо. — Я подошла поближе к нише и собралась трансформироваться.
— Была бы разумная, не искала бы приключений на свою… шею, — поучительно заметил Нерканн. — Ладно, если выгонят, прилетай в постоялый двор «Три копыта» в Сторожилах, спроси меня, придумаем, что делать. А если выкрутишься, прилетай завтра после отбоя, поговорим, чем можем помочь друг другу, если, конечно, не боишься. — Ему не пришлось сворачиваться клубком, как мне, чтобы принять свою вторую сущность. Когда мы вылетали, на горизонте уже начало светать. Огромный нетопырь с колечком на когте левой лапы полетел к монастырской стене, белая крупная сова — к спальному корпусу послушниц факультета Боевой магии. Полотенце осталось лежать на полу.
Окно в туалетной комнате нашего корпуса вопреки всем инструкциям закрыто не было — спасибо разгильдяйству дежурной. Я аккуратно протиснулась в узкую щель и скорее влетела в одну из кабинок. Закрывать защелку клювом не очень удобно, но перекидываться обратно с незапертой дверью опасно. После приложенных усилий защелка поддалась, и я опустилась на пол. Пара минут мучений, и я снова человек. Ну почему пол всегда такой холодный! Осталось вынуть из вентиляции спрятанную там пижаму, и можно показываться людям. Чьи-то голоса привлекли мое внимание. Похоже, я все-таки влипла! Может, мимо пройдут по своим делам и обратно спать?
— Где это Хельга запропастилась? Через десять минут внеплановая проверка, а я ее найти не могу. Сам настоятель будет что-то проверять. Всем послушникам и послушницам приказано построиться на Главной площади. — Я узнала высокий и оттого слегка писклявый голос своей подруги Юстинны. — Ну, ты иди, а я пока окна закрою и в душевую загляну, а то попадет тебе — плохо дежуришь!
Пристыженная моей подругой дежурная послушница почти бегом удалилась. Юстинна, полное имя Юстиннианна, полезла закрывать окно, а я решила использовать свой последний шанс.
— Юська! — яростным шепотом позвала я. Юстинна вздрогнула, потеряла равновесие и шлепнулась с подоконника. Поминая все слова, которые нам запрещалось произносить на территории монастыря, и потирая ушибленный бок, она встала и таким же яростным шепотом откликнулась на мой зов: — Кто здесь?!
— Это я — Хельга. — Я открыла дверь кабинки и махнула рукой. — Помоги!
— Где тебя леший носит?! Ты что голая! — возмущалась подруга. — Я уже с ног сбилась, тебя по корпусу ищу. Что-то ночью случилось. Настоятельница по женской половине монастыря бегает, кого-то ловит. Проверку внеплановую объявили!
— Подожди, не тараторь, принеси мне лучше форму сюда, я замерзла, — взмолилась я, глядя на подругу несчастными глазами.
— А что случилось? Ты где была? И почему голая? — не унималась Юстинна.
— Я тебе потом все расскажу, а то на проверку не успеем, и опять заставят зверинец драить! — Я попыталась воззвать к голосу Юськиного разума. — Не могу же я так идти?
— Да, точно можем опоздать, но потом во всех подробностях, обещаешь?
— Обещаю! — пообещала я и вытолкала подругу в коридор.
Через минуту Юстинна принесла мне форму, а еще через две мы со всех ног бежали к Главной площади монастыря, боясь опоздать. По дороге я лихорадочно соображала, что могло стать причиной данного построения. Может быть, меня все-таки заметили, ведь среди старейшин есть специалисты по оборотням, и они могут чувствовать природную магию и Источник ее потребления. Тогда нужно перекидываться и улетать прямо сейчас, но как одолеть щит, ведь у меня нет маленького серебряного колечка, как у Нерканна. Стоп! Может, это Нерканна заметили, поймать не смогли, а сейчас будут выяснять, кто из послушников причастен к проникновению постороннего на территорию. Главное, чтобы не устроили поголовное считывание памяти. Закрыться от считывания преподавателей, когда не знаешь домашнего задания, это одно, а закрыться от настоятельницы или настоятеля — совсем другое. От старейшин послушник вообще закрыться не может, не тот уровень знаний и умений. И старейшин как назло сейчас полным-полно! А может, я зря волнуюсь, и построение вызвано будущей войной. Как жаль, что я не услышала, чем закончился Совет. Пока есть шанс остаться неразоблаченной, паниковать рано. Нужно встать в строй и узнать, что же случилось.
Пока мельтешили мысли в голове, мы с Юстинной добежали до места построения и успели занять последний ряд в группе нашего курса.
На возвышение в начале площади, которое служило и трибуной, и эшафотом, и сценой — в зависимости от требований конкретного мероприятия, поднялся сам настоятель. За его спиной маячили настоятельница, старшие магистры-преподаватели и несколько старейшин. Рассветное солнце коснулось только шпилей башен, медленно выплывало из-за горизонта и не торопилось порадовать послушников своим присутствием. На левой стороне площади построили все курсы послушниц, то есть нас, а напротив нас построили послушников. Жизнь в монастыре во всех отношениях была поделена пополам: женская и мужская. Женской управляла настоятельница, мужской — настоятель. Сплетники говорили, что они муж и жена, некоторые считали их любовниками, преподаватели по истории рассказывали, что они дают обет безбрачия, вступая в должность, но в это никто не верил. Глобальные вопросы обеих половин монастыря решал настоятель, по магической силе он также превосходил настоятельницу. Его основной стихией был огонь, у нее — земля. Послушников мы видели очень редко: на вот таких, как сейчас, общих проверках; на празднике Летнего Солнцестояния — под бдительным контролем магистров и обоих настоятелей; во время выездов на практику, но там мальчикам было не до девочек и девочкам не до мальчиков. Главной заботой было сохранение собственных жизней, конечностей и уничтожение тварей, которые на все это с голодухи покушались. Некоторые послушники и послушницы все же умудрялись устраивать свидания, но при поимке их могли отлучить от монастыря или устроить внеплановую вылазку на Старые урочища без защиты магистра, все зависело от того, за каким занятием застукали влюбленных. Одних даже вывезли в Живий лес на ночь. Настоятельница так и сказала:
