Мать Эгерта не присутствовала тогда на пиршестве — она часто хворала и не любила шумных сборищ. Когда-то сильная и здоровая женщина, впервые она слегла после того, как Эгерт убил на дуэли своего первого противника; Соллю иногда приходило в голову, что мать его избегает, едва ли не боится. Впрочем, он всегда гнал от себя странные или неприятные мысли.
…Ясным солнечным днём — пожалуй, это был первый по-настоящему весенний день — купцу Вапе, гулявшему по набережной под руку с молодой женой, случилось приятное знакомство.
Новый знакомец, показавшийся Вапе чрезвычайно благородным молодым человеком, был, как ни странно, господин Карвер Отт; знаменательным было то, что юный гуард прогуливался в обществе сестры — незаурядных размеров девицы с высокой пышной грудью и скромно опущенными серо-голубыми глазами.
Девицу звали Бертиной; вчетвером — Карвер рука об руку с Вапой, Бертина подле красавицы Сении, молодой купцовой жены — они непринуждённо прошлись взад-вперёд по набережной.
Вапа был удивлён и одновременно растроган — впервые кто-то из «этих проклятых аристократов» проявил к нему столь тёплое внимание. Сения мельком поглядывала на юное лицо Карвера — и опускала глаза, будто опасаясь наказания за один только запретный взгляд.
Миновали группу гуардов, картинно расположившуюся вокруг парапета; Сения, бросив опасливый взгляд, обнаружила вдруг, что молодые люди не беседуют, как обычно — отвернувшись, как по команде, в сторону реки, все они одинаково зажимали руками рты и время от времени странно сотрясались, словно всех в одночасье поразил один и тот же недуг.
— Что это с ними? — удивлённо спросила она у Бертины.
Та только грустно покачала головой и пожала плечами.
С беспокойством переведя взгляд с гуардов на сестру и с сестры на Сению, Карвер вдруг понизил голос:
— Ах, поверьте, в городе, где так сильны традиции разврата… Бертина — невинная девушка… И очень трудно выбрать ей подруг, будучи уверенным, что тлетворные влияния… О, как было бы хорошо, если бы Бертина подружилась с госпожой Сенией!
В последних словах его проскользнул вздох.
Вчетвером повернули и пошли в обратную сторону; гуардов у парапета стало меньше, те, что остались, упорно смотрели на реку, а один сидел прямо на булыжной мостовой и всхлипывал.
— Пьяны, по обыкновению, — осуждающе заметил Карвер. Сидящий поднял на него мутные глаза — и согнулся пополам, не в силах сдержать хохота, раздирающего ему грудь.
На другой день Карвер с сестрой нанесли Вапе визит; Бертина призналась Сении, что совсем не умеет вышивать шёлком.
На третий день Сения, которой нестерпимо скучно было коротать дни в одиночестве, попросила мужа разрешить ей почаще встречаться с Бертиной — это развлечёт обоих, к тому же сестра Карвера попросила её об уроках вышивания.
На четвёртый день Бертина явилась, сопровождаемая, как стражей, верным братом, который был непривычно хмур и вскоре раскланялся. Купец уселся за счета; Сения повела гостью наверх, в свои комнаты.
Посвистывала канарейка в узорной клетке; извлечены были из корзинки иглы и тонкое полотно. Пальцы Бертины, слишком жёсткие и грубые, отказывались подчиняться, но девушка старалась изо всех сил.
— Милая, — задумчиво произнесла вдруг Сения посреди урока, — а правда, что ты совсем-совсем невинна?
Бертина укололась иголкой и сунула палец в рот.
— Не смущайся, — улыбнулась Сения, — мне кажется, мы можем быть друг с другом вполне откровенны… Ты и правда… ну, понимаешь?
Бертина подняла на Сению ясные серые глаза, и та с удивлением увидела, что глаза эти невообразимо грустны:
— Ах, Сения… Ах, это такая печальная история…
— Я так и думала! — воскликнула жена Вапы. — Он соблазнил тебя и бросил, да?
Бертина помотала головой и снова тяжко вздохнула.
Некоторое время в комнате было тихо; потом с улицы донёсся дружный смех двух десятков молодых глоток.
— Гуарды… — пробормотала Сения, подойдя к окну. — Смеются… Отчего они всё время здесь смеются?
Бертина всхлипнула. Сения вернулась и присела рядом:
— Послушай… а ОН… твой возлюбленный… Был гуард?
— Если бы… — прошептала Бертина, — гуарды нежны и благородны… гуарды верны и мужественны… гуарды…
Сения скептически поджала губы:
— Вот уж не думаю, что гуарды верны… Кстати, твоего возлюбленного звали не Эгерт Солль?
Бертина подпрыгнула на подушках. Снова стало тихо.
— Милая, — шёпотом начала Сения, — а ты… можешь мне сказать… Ты испытала… ну, понимаешь, говорят, что женщина тоже испытывает… наслаждение… Понимаешь?
И Сения покраснела — такая откровенность далась ей нелегко.
Бертина снова подняла глаза — на этот раз удивлённые:
— Но, милая… Ты же замужем!
— Да в том-то и дело, — Сения резко встала, недовольная собой. — Процедила сквозь зубы: — Замужем… В том-то и дело…
Её гостья медленно отложила вышивание.
Их беседа длилась около часа; Бертина говорила и говорила, и голос её не хрипел, а, напротив, обретал почти музыкальные нотки. Она закатывала глаза и нежно поглаживала спинку кресла; она ворковала, и Сения, замершая с расширенными глазами, только переводила дыхание да время от времени облизывала пересохшие губы.
— И всё это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО бывает? — спросила она наконец дрожащим, прерывающимся голосом.
Бертина медленно, торжественно кивнула.
— И я этого НИКОГДА не узнаю? — прошептала Сения, замирая от горя.
Бертина поднялась. Набрала в грудь воздуха, будто намереваясь кинуться в холодную воду. Рванула на груди платье… На пол один за другим упали два круглых, набитых ватой мешочка.
У Сении перехватило дыхание, и она не смогла закричать.
Платье сползло с Бертины, как кожа со змеи. Под платьем обнаружились мускулистые плечи, широкая грудь, покрытая курчавыми волосами, живот с выступающими буграми мышц…
Когда платье скользнуло ниже, Сения закрыла руками глаза.
— Если ты закричишь, — шёпотом сказал тот, кто был Бертиной, — твой же собственный муж тебя…
Сения не дослушала — она попросту лишилась чувств.
Конечно, Эгерт не стал пользоваться беспомощностью слабой женщины. Конечно, ему скоро удалось привести Сению в чувство; вышло так, что доверительная беседа скоро возобновилась — теперь уже в новом качестве.
— Ты… обещаешь? — спрашивала Сения, дрожа всем телом.
— Слово гуарда.
— Ты… гуард?
— Спрашиваешь! Я Эгерт Солль!
— Но…
— Только с твоего согласия.
— Но…
— Одно слово — и я уйду…
