– Я присмотрю за твоей машиной, мой мальчик, – жужжал над ухом баритон Дж. – Лейтон не знает, сколько времени займет твой очередной визит, а если и знает, то не говорит мне. Но все будет в порядке, не волнуйся. Я позабочусь обо всем.
Блейд скрыл насмешливую улыбку. Кажется, Дж. занервничал – гораздо больше, чем он сам – и понес чепуху, чтобы снять напряжение.
В Тауэре ничего не изменилось. Как всегда, рослые охранники провели их сначала по старому зданию, потом вниз по многочисленным лестницам к большому, обшитому бронзой лифту. Здесь Дж. распрощался с Блейдом, похлопав его по плечу; затем бронзовые двери сомкнулись и лифт упал вниз – так быстро, что разведчика начало слегка подташнивать.
Лорд Лейтон ожидал его в ярко освещенном вестибюле. Одернув белый халат, нелепо топорщившийся над горбом, старик улыбнулся Блейду; зубы его были желтыми от никотина, глаза покраснели от недосыпания. Блейд шагнул в вестибюль, и кабина взлетела вверх.
Ухватив за руку своего посетителя, старый ученый впился в него пристальным взглядом.
– Итак, мой друг, я надеюсь, Дж. рассказал вам о последних новостях? О том, что наше положение несколько изменилось?
Блейд кивнул.
Лейтон удовлетворенно хмыкнул и скользнул в сторону своей скачущей крабьей походкой. Блейду показалось, что горб его светлости стал еще больше, лицо еще бледнее, но он постарался прогнать такие мысли. Он проследовал за Лейтоном знакомым путем, который ему уже доводилось проходить дважды – через вестибюль и огромный зал, где гудели и перемигивались компьютеры, беседуя о своих компьютерных делах.
Лейтон пренебрежительно махнул на них похожей на клешню рукой и рассмеялся.
– Устаревший хлам! Два миллиона фунтов, Ричард, – это означает новое оборудование и новую работу.
Блейд переоделся в том же крохотном кабинетике, обмотав вокруг пояса кусок льняной ткани. Правда, до сих пор набедренная повязка исчезала, когда компьютер переносил его в другое измерение – в Альбе, Кате, Меотиде и Берглионе он оказался нагишом. Блейд улыбнулся. Его шеф как-то заметил, что он появлялся в новых мирах обнаженный, как Адам в эдемском саду. Правда, ледяная пустыня Берглиона не слишком напоминала райские кущи…
Он вспомнил, как барахтался в обжигающем снегу, и его улыбка несколько поблекла. До сих пор он не нашел ни рая, ни Эдема, – скорее, наоборот.
У лорда Лейтона все уже было готово. Блейд привычно шагнул в стеклянную клетку, высившуюся на площадке в недрах гигантского компьютера. Его светлость покрыл его тело мазью и стал закреплять электроды. Тонкие провода заканчивались блестящими змеиными головками контактных пластин; сгруппированные в жгуты, они исчезали в отверстиях на пульте машины…
Во время первого путешествия Блейд нервничал – последствия эксперимента тогда не мог предугадать никто. В последующих случаях он был слегка возбужден. Теперь же обычная уравновешенность и спокойствие не покидали его ни на секунду. Более того, он понял, что с нетерпением ожидает перехода.
Лейтон закончил возиться с электродами. Старик поглядел на Блейда, сидевшего в кресле и так опутанного проводами, что он напомнил попавшего в плен Гулливера, и улыбнулся.
– Еще раз повторю, Ричард, что вам не надо ничего специально запоминать. Лучше даже не пытаться этого делать. Компьютер трансформирует клетки вашего мозга, повышая их способность к запоминанию. Информация будет регистрироваться подсознательно; придет время – вы все вспомните и расскажете.
Блейд послушно кивнул.
Профессор повернулся к рубильнику за спиной и положил руку па рифленую рукоять.
– Я еще не решил, когда послать сигнал возврата. Тут возникает довольно непростая ситуация… Я как раз начал серию новых вычислений… надо установить оптимальный срок ваших странствий. Но помните, Ричард, вы не должны волноваться из-за этого. Я верну вас обратно. Обязательно верну! Лишь бы вы остались в живых…
Что-то похожее на привязанность мелькнуло в его потемневших янтарных глазах. Блейд подумал, что впервые видит такое выражение на лице Лейтона; раньше ему казалось, что профессор без колебаний променяет все человечество на один-единственный компьютер.
– Вы готовы, Ричард?
– Включайте!
Лорд Лейтон потянул рукоять рубильника.
Ричард Блейд открыл глаза. Огромные горы маячили перед ним, их зазубренные вершины непостижимым образом впивались в его плоть, рассекая тело словно клинки кинжалов. Горы? Откуда тут горы? Он застонал, пошевелился, с глаз спала пелена, и ощущение перспективы вернулось к нему. Нет, не горы. Щебень, рваные обломки камня с кулак величиной. У него раскалывалась голова, но боль была знакомой, привычной. Она возникала каждый раз, когда компьютер Лейтона перебрасывал его в Измерение Икс. Блейд ненавидел ее.
На сей раз у боли был особенный привкус. Виски ломило, как после похмелья – жуткого похмелья, нечасто посещавшего Блейда. Словно после той ночи, когда они с Регги Дрейком накачались ракии, отпраздновав удачно проведенную операцию в Стамбуле. Регги, бедняга… Его давно уже нет в живых. А он, Блейд, отправился теперь… куда? Дьявол! Проклятый компьютер опять зашвырнул его в какую-то дыру! Где он очутился на этот раз? Одним из главных недостатков экспериментов его светлости, по мнению Блейда, была абсолютная непредсказуемость конечного пункта переброски. Он мог очутиться в раю или в чистилище, последнее, правда, казалось ему более вероятным.
Боль постепенно утихла, он почувствовал себя лучше, но продолжал лежать неподвижно, с закрытыми глазами. Ему некуда было спешить. По опыту предыдущих путешествий Блейд знал, что медленное, постепенное внедрение в новый мир являлось самым надежным способом выжить. На миг его охватило тоскливое чувство потерянности, полного одиночества, почти отчаяния. Он один
– один против целого мира, неведомого, опасного… Но это ощущение тоже не было новым, Блейд знал, что оно пройдет.
Он снова открыл глаза, медленно встал и огляделся. Под его ногами тянулся склон неглубокой впадины, засыпанный камнями и щебнем; внизу отливала ржавчиной поверхность водоема, края ямы заросли кустарником. Блейд повернулся спиной к воде и шагнул в кусты.
– Ярго! Сюда, Ярго! Какой же ты тупица! Нет, не туда, сюда! Тяни волокушу сюда!
Инстинктивно Блейд опять укрылся в яме. Быстрота реакции – одно из главных его достоинств – не раз выручала разведчика за полтора десятка лет опасной службы. Он опустился на колени, приподнял голову и прислушался. Спустя минуту голос возник снова, на этот раз в нем было легко различить одобрительные интонации.
– Вот так, Ярго! Поставь сюда! Чтобы утром их сразу же забрали. Молодец, хорошая скотинка!
