Подзабыл я прелести этой дорожки. Да и то, лазил я по ней, когда проходил курс альпинизма, не то что бы очень уж давно, но лет восемь прошло. И вымотался я все-таки прилично, двухдневная гонка в одиночку это тебе не прогуляться выйти. В общем, тот еще спуск получился. В конце я таки не удержался, и последних метров восемь проследовал без всякого достоинства, пересчитывая копчиком встречные камешки и глухо поминая всех святых сквозь сжатые зубы. Ладно, хоть не поломал еще ничего, могло и хуже выйти. Отдышавшись и подсчитав моральные убытки, я добавил еще очков к счету на предъявителя, который непомерно распухал прямо на глазах. Ну да черт с ним, это потом, двигаться надо. Место моего приземления было хорошо тем, что, прикрываясь лестницей, я вплотную подходил к задней стене бокса для яхты, а оттуда можно было вынырнуть прямо на причал или под причал, в зависимости от обстановки. Ход через заднюю стенку, спасибо дяде Крису, конечно же, был. Где что нажимать и что крутить я знал. Пройдя мимо стеллажей, я аккуратно выглянул в боковое окошко. На лестнице и на верхней площадке, насколько ее можно было обозреть, никого не было. Впрочем, все правильно, прогуливаться они не будут, если стерегут, то залегли где-то возле верхней площадки и основное их внимание к замку. Так что шансы у меня есть. Я осмотрелся и остановил внимание на канистрах с водой, это надо прихватить с собой. Свой запасы я отдал ребятам с "Наутилуса", они не хотели заходить в порт, а я не рассчитывал долго путешествовать, и поэтому щедро поделился с ними. А сегодня со всей своей беготней я так и не удосужился напиться. Кроме того, ходу до континента было часов восемь. Продукты у меня еще были, да и аварийный запас приличный, на неделю, из расчета на шесть человек. С водой же была напряженка. Поэтому я в первую очередь напился, а потом еще раз взвесил свои шансы. До верхней площадки метров четыреста, из пистолета меня прицельно не достанешь, а тяжелого оружия у них вроде быть не должно, максимум "узи". Но на такой дистанции от него толку немного, почти нуль. Ветер подходящий, паруса я не зачехлил. Плавсредств, по крайней с этой стороны острова, я на подходе не видел. Пока они спустятся и доберутся до причала, я уже буду уходить за мыс, да и то, если они меня сразу заметят, а это вряд ли. Так что, воду берем с собой, вздохнем поглубже и, вперед.
Рванул я классно, даром, что тридцатилитровая канистра оттягивала руки. Уже по дороге мысленно ругнулся. Ну, какого черта было переть ее полностью, отлить надо было, оставить литра три. Совсем отупел. Правда, пока тихо. Тишина продолжалась до яхты, и потом, пока я скидывал с причальной тумбы швартовочные концы. Паруса я поставил в рекордный срок, и яхта, подхваченная легким ветерком, беззвучно заскользила к выходу из бухты. Чувство незащищенной спины исчезло только когда я обогнул мыс и взял курс на континент. Я не знаю, что заставило меня оглянуться именно в этот момент, но в тот самый миг, словно кто-то специально ждал моего взгляда, на флагшток скользнул штандарт. Атакующий красный дракон на синем поле. Враг открывал свое лицо. Я схватил бинокль и принялся пристально разглядывать верхушку донжона, но даже при двенадцатикратном увеличении увидел только смутную фигуру с накинутым на голову капюшоном, и скорее почувствовал, чем увидел, взгляд направленный мне вслед.
Устойчивый ветер гнал яхту к горизонту, поддерживая ход в добрых двенадцать узлов. Я сидел у руля и мрачно размышлял. Все подтверждалось, руки из дядиного прошлого дотянулись до нас. Во всей этой истории был один светлый момент. Крис успел оставить сообщение, а это значит, его не совсем застали врасплох. Теперь у меня была скромная надежда на то, что он жив. Я слишком верил в его умение выкручиваться из самых безнадежных положений и потому мог себе оставить эту скромную радость. Сейчас главное вернуться на остров с представителями закона, а уж потом я использую все возможности и отыщу дядю Криса. И тогда мы вместе возвратим все долги. Черт, уже который раз сегодня я помянул его. Если бы я перед гонкой не демонтировал радиооборудование яхты, копы уже были бы на острове, а так еще добрых шесть часов хода. Правда может, повезет, и я встречу какое-нибудь судно с радиостанцией. Надежда на это конечно не очень велика, здесь у нас не караванные тропы, но вдруг.
Спустя некоторое время я с удивлением увидел по курсу быстро поднимающиеся белые облака. Неужели лимит неприятностей на сегодня не исчерпан. Шторм? Здесь?! В это время года?!! Это было уже совсем из области от не вероятного, до не возможного. Кто-то из моих небесных покровителей явно перепутал шкатулки. И возникшая передо мной аномалия подтверждала это со всей невинностью природного явления. Я осмотрел горизонт, нет, не обойти, двигателя на гоночных яхтах нет. Значит, свидание с берегом придется отложить на неопределенный срок. Быстро поднимающиеся облака свидетельствовали о том, что шторм идет не из слабых. Раздумывать было некогда, и я быстро уменьшил площадь парусов до безопасных размеров и принял к ветру, после чего закрепил штурвал и бросился закреплять все согласно штормовому расписанию. Шторма я не боялся, мой "Свет" был надежной яхтой. При необходимости я мог бы пересечь на нем Атлантику, только вот времени у меня сегодня не было. Но природе, как и моим небесным покровителям, было на это абсолютно наплевать. Да, сегодня явно был не мой день.
Я едва закончил крепеж и вернулся к штурвалу, как с силой пушечного выстрела налетел первый шквал. То, что началось потом, трудно описать словами. Уже через четверть часа я потерял всякую уверенность и в яхте, и в себе. И только молил всех богов вынести меня из этой передряги целым. Движение яхты напоминало полет подхваченного вихрем листа. Волны сшибались и грохотали, перебрасываясь нами словно теннисным шариком. Я потерял представление не только о направлении, но и о том, где верх, а где низ, и удерживался на палубе только благодаря тому, что успел своевременно привязаться. Корпус яхты стонал под ударами волн, и я с ужасом ждал, что каждый удар станет последним. Вода буквально кипела от бьющих молний. И все же в этой бешеной круговерти было какое-то свое первозданное очарование, в какой-то миг у меня мелькнуло определение – "художественный хаос". Потом стало и вовсе не до определений. Мне показалось, что шторм продолжался целую вечность. Но когда он умчался, прочь с той же скоростью, что и налетел, часы показали, прошло немногим более шести часов. Если бы не этот шторм, сейчас я бы уже видел берег, подумалось мне. Но я не привередничал, больше того, в душе я испытывал глубокую благодарность к судьбе за то, что дышал, видел, чувствовал. В конце концов, потерянные часы это не вся моя жизнь, с которой я элементарно мог распрощаться. Потрепало меня конечно основательно, но я жил, и это было прекрасно.
