— Что? — переспросила Танра.
— Говорю, что тоже жила в небольшом городе, — ответила я.
— Что ж, тогда поехали домой, — сказала Танра, улыбаясь и подводя меня к машине.
Вот улыбка у нее что надо. Раньше я все время сторонилась улыбающихся аладаров, а теперь вот мне даже нравится. Хотя это я неноленов сторонилась, они, конечно, весьма специфически улыбаются. На самом деле страшно. То ли дело олеанцы. Хотя, может быть, это она одна такая.
— А вы одна живете? — спросила я.
— Что ты, конечно, нет. У меня муж и два сына, — пояснила женщина. — Кстати, один из сыновей — твой ровесник. Тебе ведь двадцать?
— Да, — кивнула я.
Мой ровесник? Это очень хорошо! Хоть не надо будет въезжать в жизнь — если что, есть у кого спросить. Это будет интересно!
— Кстати, я думаю, тебе интересно, что до Вианасты всего пятнадцать минут езды, — сказала Танра.
— А… — удивилась я. К чему это она?
— Кажется, твои друзья остались в столице, и вы собирались с ними встретиться.
— А?… Вы…
— Я слышала, — сказала женщина, шевельнув ухом.
Я в Олеа и часа не пробыла, а уже торможу, как будто месяц тут провела. У аладаров же отменный слух! Как я могла про это забыть! Так дело не пойдет! Нужно выработать иммунитет!
— Забыла, — покаялась я.
— Ты что-то забыла? Нужно вернуться? — всполошилась аладарка.
— Да нет, я забыла, что вы очень хорошо слышите.
Нет, у меня все-таки еще не клинический случай, и исцеление возможно. Господи, как я с такими тормозами жить-то буду?
— Ничего, привыкай, — улыбнулась женщина.
Да, привыкай. Привыкай к тому, что аладары слышат все из другой комнаты, привыкай к постоянному торможению и зависанию, к скукоте и сидению на неудобных стульях, совершенно не приспособленных для хвоста. Ладно, прорвемся!
Все-таки олеанцы сильно отличаются от неноленов даже внешне. Взять хоть бы рост. Ненолены все сплошь высокие, и мужчины, и женщины примерно одного роста, олеанцы же все крайне разного, но все равно высокого роста. Но это только олеанцы, а олеанки у них вполне обычного роста, выше среднего, конечно, но в глаза не бросается. К тому же у олеанцев чаще, чем у неноленов, встречается темный цвет волос. Ну, для аладаров темный, так-то, конечно, средненький, есть и темнее, гораздо темнее. Но зато разнообразие — не все хоть как под одну гребенку белобрысые! А вообще, теперь я поняла, почему ненолены так коротко стригутся. Чтобы не быть похожими на олеанцев! Они все такие любители длинных волос, особенно почему-то мужчины. Женщины предпочитают стричь покороче и делать начес, чтобы скрывать ушки. Странные какие-то, ушки — это же самый прикол, а они их под волосами прячут.
— Ну вот и приехали, — сказала Танра, немного попетляв по улице и остановившись у трехэтажного дома высотой с наш шестиэтажный. У них что, потолки в два раза выше нашего? А домик вообще ничего, такой ненадоедливый серый камень, частые окна, милые балкончики. — Пойдем.
Танра взяла мой чемодан, оставив мне сумку, и пошла к подъезду, я шла следом. Оказалось, что жить я буду на третьем, и последнем, этаже за огромной черной дверью. Впрочем, на дверь грех жаловаться, они все в подъезде были черные, сам же подъезд был приятно-зелененьким.
— Проходи, не стесняйся, — пригласила меня аладарка. — Разуваться здесь. Давай, я тебе покажу квартиру. Так, вот тут кухня, это санузел, здесь наша с мужем спальня. Это гостиная, это комната Лехоса, это Ивастаса, а это твоя.
Какие у них тут имена оригинальные. Лехос… Ивастас… Интересно, кто старший, а кто младший? А мне комнату классную отвели. Потолок, правда, далековато, но зато какая огромная кровать! Точно на аладара рассчитана, причем на самого большого, я на ней, наверное, при желании два раза помещусь, и мне будет удобно! Ну да, другие стандарты. Мебель здесь, конечно, великовата, как и в Ненолене. Ух ты, какие у них высокие и широкие подоконники, а окна огромные. Это как же их мыть? Ну да, стоя на подоконнике аладарам как раз. Но зато сколько занавесок стирать! Так, в шкафу две меня поместятся вместе со всеми моими вещами, тоже продублированными. Точно! Комнаты, рассчитанной на одного аладара, позарез хватит двум арийкам! Так что нужно радоваться — отвели такие апартаменты, как будто двум людям! Весело!
— Мам? — послышалось из соседней комнаты на олеанском.
Так, это точно младший.
— Лехо, иди сюда, — позвала Танра по-неноленски.
Ну, вот и выяснили, что младший Лехос, старший, выходит, Ивастас.
В комнату забежал младший Уилот. Ба, да на вид ему лет десять-тринадцать, а ростом всего-то на полголовы меньше меня. Обалдеть! Это когда он вырастет, каким будет? Ну, волосы у него мамины, причем и длины такой же. Ой, нет, они у него до пояса! Вот это да! А вот кисточек на ушах нет. Наверное, от папы наследство досталось, хотя так он на маму очень похож: льдисто-голубые глаза, немного вздернутый нос, симметричные губы, слегка припухлые, как у всех молодых аладаров, тонкие прямые клыки, видно, еще не сменились.
— Ой, — сказал Лехо.
— Лехо, это Шелгэ. Шелгэ, это мой младший сын Лехос, — представила нас Танра.
— Арийка, — как-то растерянно сказал Лехо. — Ой, то есть привет!
Я приветственно кивнула в ответ. Лехо в упор меня рассматривал.
— Что? — спросила я.
— Ты по-неноленски говоришь? — удивился он.
— Говорю, — кивнула я. — А не должна?
— Нет, то есть да… А почему у тебя волосы синие? — неожиданно спросил Лехо.
— Наверное, потому что я арийка, — рассмеялась я, взмахивая хвостом.
Лучше бы я этого не делала — теперь все внимание Лехо было приковано к хвосту. Он даже рот раскрыл от удивления и не заметил этого.
— Лехо, — усовестила его мать.
— А можно потрогать? — благоговейно спросил он.
— А за уши дашь подергать? — встречно предложила я.
— За уши подергать? — неожиданно его голос сбился на писк, и мальчишка залился краской.
Господи, у него еще и голос ломается! Вот прикол! Я с трудом сдержала смех.
— Зачем? — пискнул мальчик.
Я замаскировала смешок под кашель, но все же не выдержала и расхохоталась. Лехо покраснел еще больше и убежал из комнаты.
— Извините, — поспешно сказала я. — Я… просто…
— Да знаю, сама часто не могу удержаться, — кивнула Танра, смеясь. — Все жду, когда же он, наконец, перестанет пищать.
— А у него это давно уже?
— У аладаров голос ломаться начинает рано, но ломается долго, — сказала женщина. — А так пищать он может с равной вероятностью еще пару месяцев или целый год.
— Год слушать такой вот разговор! Это будет весело! — рассмеялась я.
