– Вроде да, – буркнул Альбрехт без особой уверенности.
Лестница закончилась, они оказались в коридоре, проходившем через весь дом. Тут имелись те же лампы, в покрытых деревянными панелями стенах виднелись двери, пол устилали ковры, толстые и зеленые, как молодая трава. Пахло чудно – смолой и цветами.
– Другими словами, они больше не мечут молнии, не заклинают духов и не создают чего-либо вещественного, вроде зачарованных мечей или амулетов. – Рутгер повернул направо. – Старики колдуют, но так дивно и изощренно, что их магия непонятна даже мне, хотя я посвятил чародейству много лет. – Он остановился у одной из дверей. – Сюда, если верить следам, вошел тот, кого вы ищете…
На двери белой краской был нарисован всадник из Дикой Охоты – скелет с мечом и в шлеме. Глаза его горели багровыми огоньками, плащ за спиной развевался, а призрачная лошадь шевелила ногами.
– Тут живет Август Хунтцель, тишайший из стариков, которого я знаю. И он-то как раз ушел в храм. – Рутгер провел рукой перед дверью, и глаза всадника погасли, он умер, стал обычным рисунком. – Попробуем зайти, посмотрим, что творится внутри.
Дверь открылась, и в тот же момент Альбрехт ощутил сильный запах падали, будто где-то рядом давно сдохло крупное животное. Вслед за магом шагнул за порог и оказался в просторной, очень уютной комнате.
Стены были затянуты голубой тканью, в углу стояла большая кровать с пологом на столбиках. Окно скрывали занавеси, от него доносился шорох бьющего в стекло снега и голос метели. Рядом с окном располагался большой шкаф темного дерева. Потрескивали угли в небольшом камине, от которого шло тепло. В центре помещения находился столик, на нем горела необычно толстая свеча из черного воска. У стола стояло роскошное кресло с высокой спинкой, на ней валялась медвежья шкура.
А на полу, около стола, лежал мертвец в драной и грязной одежде.
– Ох, Творец и все Прозревшие его! – не удержавшись, воскликнул Альбрехт. – И это ваш тихий старик?
– Это некровитал, – помрачневший Рутгер покачал головой. – Труп, с помощью колдовства обретший возможность ходить и даже разговаривать. Создать такого сложно, и пользы от него мало…
– И этот некро-кто-то-там сегодня убил человека.
Труп подходил под описание хозяина «Бодрого паладина» – черная кожа, покрытая пятнами, грязный балахон, сделанный, судя по всему, из погребального савана и одежды, в которую обряжают мертвецов перед похоронами. Воняло от лежавшего жутко, а в руке его было зажато что-то крохотное, мерцающее.
– Невероятно… очень странно. Не может быть. Зачем? – Рутгер Красный выглядел сбитым с толку. – Если маг хочет убить кого-то, то есть сотни простых способов. С некровиталом очень много возни… Да и силы с ловкостью в нем меньше, чем в простом человеке. Ума и вовсе нет. Он годится лишь для простых, шаблонных дел.
– А что у него в руке?
– Давайте посмотрим, – маг шагнул вперед, наклонился. Когда отогнул полусгнившие пальцы, из них выскользнул сверкающий шарик. Замерцал, в нем замелькали картинки, капитану показалось, что он услышал тонкий, писклявый голос. Но тут Рутгер схватил шарик, и все затихло. – Да, очень странно… Кем, вы говорите, был погибший?
– Дворянином откуда-то с запада, – буркнул Альбрехт. – Пожилой, небогатый. Приехал только сегодня…
– И умер, – закончил фразу Рутгер. – Причина смерти мне ясна. Она вот в этой штуке.
Он развернул ладонь и продемонстрировал шарик, по светящимся стенкам которого плыли разноцветные пятна, похожие на розовые облака или на искаженные лица.
– Что это? – спросил капитан.
– Осколок жизни. Воспоминаний, силы, энергии, памяти – называйте, как хотите. То, что еще недавно принадлежало дворянину с запада. А потом было у него отобрано вот этим некровиталом.
– Но зачем? Чтобы убить?
– Вряд ли, – маг покачал головой. – Забери он подобный кусочек у вас, вы бы ничего не почувствовали, ну разве что легкое недомогание. Но в нашем госте оказалось слишком мало жизни, и так получилось, что некровитал, умеющий лишь исполнять возложенную на него задачу, забрал ее всю. Исчерпал до дна. И бедняга умер, не успев даже понять, что происходит. Но зачем все это затеяно – пока непонятно… Ясно одно – труп будет ходить и вести себя подобно живому, пока горит эта свеча. Пожалуй, стоит избавиться от него.
Рутгер шагнул вперед и свел пальцы на фитиле. Пламя зашипело, погасло, комната погрузилась во мрак. С пола донесся тяжелый всхлип, заставивший Альбрехта покрыться холодным потом и схватиться за катценбальгер.
Мертвец медленно, двигаясь рывками, встал, глаза его повернулись, пальцы на руках согнулись.
– Сейчас он вернется к себе в могилу и погрузится в землю до того момента, пока свеча не загорится вновь, – маг отступил в сторону, давая некровиталу дорогу. Тот проковылял к двери и исчез в коридоре. Шаги его затихли. – Но надеюсь, что последнего не будет. Больно уж отвратительное колдовство…
– А почему вы не замечали, когда он входил?
– Сторожевые заклинания рассчитаны на живых, – Рутгер вынул из кармана другую свечу, самую обычную, зажег ее щелчком пальцев. – Мертвеца для них не существует… а ну-ка, осмотримся… зачем нашему тишайшему Августу Хунтцелю нужен лоскут чужой жизни?
Осматривался маг странно, ходил из угла в угол, бормоча себе под нос и даже не вглядываясь в обстановку.
– Что там такое? – Шор, которому надоело бездействие, указал на шкаф, чьи створки как-то чудно светились.
– Там? – Маг оглянулся, стало видно, что его глаза мерцают, подобно углям. – О, амулет коллеги Юлиуса творит чудеса. Вы разглядели то, чего не заметил я. Хотя искал совсем другое.
Он подошел к шкафу и распахнул его. Стала видна куча одежды и стоявшее на ней зеркало, точнее – рама от зеркала, на две трети от нижней грани заполненная осколками цветного стекла.
– Витраж? – Альбрехт выпучил глаза и понял, что перед ним вовсе не стекло.
Осколки мигали, меняли цвет, в них появлялись и исчезали картинки, мутные и яркие, прекрасные и жуткие. Там появлялись люди и здания, леса и моря, животные и улицы, все, что видит человек в жизни. Сцены рождения, обыденного существования и смерти.
– Невероятно… – Рутгер осторожно наклонился, чуть ли не уткнулся носом в «зеркало». – Совершенно не представляю, как это можно сделать. Хотя в нашем ремесле я далеко не из последних. Невероятно…
– Что это, во имя Творца? – капитан облизал пересохшие губы.
– Трудно ответить. Это, ну… что-то вроде полотна, сотканного из осколков чужих жизней. То, что принес некровитал сегодня, заняло бы место именно тут. Здесь появился бы новый кусочек…
– Но зачем?
