У Тристана вырвался смешок. Моя улыбка застыла. Черт.
— И насчет боксеров или плавок, — одной рукой он потянулся к пряжке ремня. — Я бы с радостью...
Черт в квадрате. Я показала большим пальцем на свой дом через плечо.
— Мне пора.
— Нет, подожди, — теперь он смеялся. Надо мной. — Еще кое-что.
Я выжидающе посмотрела на мистера Странность, но он заговорил с Тристаном, кивком головы указав на меня.
— Позаботься об этом, — сказал он. — Ей пришлось побегать.
Мой сосед засветился от интереса.
— Из-за?..
— Ага, — парень покрутил своим длинным тонким пальцем у виска. — Так что, тебе лучше...
— Понял, — кивнул Тристан.
— О чем вы говорите, ребята... — что-то врезалось мне в затылок. Сильно. Я поднесла руку к голове и обернулась, чтобы увидеть... ничего не увидеть. И тогда, когда я пыталась определить, что за невидимая сила играла в хоккей моим черепом, новая волна боли накатила на мой мозг. Ноги подкосились. Я упала, рычание донеслось до моих ушей.
Рука схватила меня за плечо. Я подняла голову и снова во что-то врезалась. На этот раз хоть поняла во что. Тристан отшатнулся после нашего случайного столкновения лбами.
— Прости, — я потерла голову.
Он отмахнулся от моих извинений, но его большие фиолетовые глаза наполнились слезами от удара.
Фиолетовые? Я снова взглянула. Нет, голубые с кольцом темно-лилового вокруг радужки. Пока я смотрела, лиловый погас до обеспокоенного темно-синего. Я слишком часто билась башкой сегодня, так что, наверное, заработала сотрясение, потому что, если только они не носили какие-то линзы, у этих парней не мог меняться цвет глаз.
— Не переживай, — Тристан протянул руку. Даже несмотря на худощавое телосложение, он легко поднял меня на ноги. — Ты в порядке?
Пульсирование сошло на нет. Я помассировала затылок, с удивлением обнаружив, что шишки нет. Я кивнула, все еще не понимая, что произошло, но готовая во что бы то ни стало избавиться от этой парочки.
— Рора! — завизжала Луна с крыльца нашего дома. Моя четырнадцатилетняя сестра не славилась тактичностью. Впервые я была за этой ей благодарна.
— Мне пора. Увидимся, — я попятилась и указала на мистера Странность. — Не опускай голову. Я бы не хотела еще раз врезаться в тебя.
Они испуганно переглянулись.
— Подожди, ты... — начал Тристан, но замолчал, когда мистер Странность быстро поднял руку.
— Ужин готов! — нетерпеливо позвала Луна.
Я помахала на прощание, радуясь, что, наконец, убираюсь оттуда. Какая странная парочка.
Луна поморщилась, когда я вошла в дом.
— От тебя так воняет. С кем ты говорила?
— С соседями. Тристаном и... — я поняла, что наглый сексуашка так и не представился.
— Они симпатичные?
Я улыбнулась.
— Горячие.
Моя сестра Селена влетела в мои объятия, почти повалив меня на пол. И так будет весь вечер.
— Завтра школа! — пропищала пятилетняя Селена. — Вау!
— Будет весело, — я защекотала ее бок, чтобы она захихикала и не заметила неуверенность в моем голосе. Новая школа, середина семестра и демоны, пытающиеся убить меня? Неплохой прогноз.
Я прошла мимо не распакованных коробок в столовой и посадила Селену в детское кресло. Она напевала свою последнюю придуманную мелодию «Школьная сосиска». Годовалый Орон уже сидел на своем высоком кресле с одним кулаком во рту, а другим в тарелке. Луна и ее брат-близнец Люциан начали перепалку в духе «Сама такая!», «Нет, ты!» после того, как Луна назвала Люциана извращенцем.
Кое-кто назовет это хаосом. Ну а в нашем доме — добро пожаловать на ужин.
— Люциан! — прикрикнула мама, вытаскивая свою знаменитую картофельную запеканку с мясом, усиленно задабривая нас домашней Ирландской едой перед первым днем школы. — Хватит говорить о сиськах.
Я приподняла брови, глядя на фонтанирующего гормонами брата.
— Мама говорит, — сказал Люциус с сомнением в глазах, — что она не против того, что папа видит сиськи других женщин. Это тебе не мегаполис. Это маленький городок. Он познакомится с ними. С женщинами, а не с сиськами.
Селена пропела новые слова в песне:
— Папа видит сиськи, а они как сосиски...
Папа встрял со своей вечной лекцией о хирургии и спасении человеческих жизней, не пялясь на «интимные зоны» женщин, а потом мама сменила тему.
— Аврора, ты не встретила своих старых друзей?
Я схватила кусочек хлеба.
— Мам, мне было восемь, когда мы уехали. Ты хоть кого-нибудь помнишь?
Мама покачала головой, пихая ложку пюре в рот Орону.
— Нет. Клайд?
— Не-а, — папа застыл с вилкой у рта. — Хотя, разве учителя не называли Аврору Белоснежкой?
Вмешалась Селена:
— Хи-Хо, Хи-Хо, с работы мы идем[1].
— Правильно, — мама замерла с ложкой на полпути ко рту Орона, когда он потерял терпение и ляпнул рукой по пюре. Большая часть смеси оказалась у него во рту.
— Белоснежка и семь гномов, потому она постоянно ходила с теми мальчиками в школе.
— У тебя было семеро парней? — впечатленно спросила Луна.
— Нет, — сказала мама. — Не семь, а только четверо или пятеро. И они даже не были парнями, всего лишь друзьями. Аврора была пацанкой. Она не дружила с девочками.
— Тебе не стоило менять стратегию, — пробормотал Люциан.
Звенящая тишина повисла в комнате. Мама, папа и Луна уставились на Люциана так, словно под его ногами только что обнаружилась мина.
Ну вот. Даже теперь из-за простого упоминания «инцидента» — причины, по которой мы переехали из большого противного города, возникало напряжение. Я потерла плечо, чувствуя грубые шрамы. Демоны — не единственные уроды, пытавшиеся убить меня, просто одни из последних. По правде говоря, они не пугали меня так сильно, как люди. По крайней мере, приспешники ада были искренни в своих намерениях меня прикончить.
После ледяного взгляда от мамы и толчка локтем от Луны, Люциан извинился. Папа оторвал мою руку от плеча и крепко сжал ее, как делал часто во время моей реабилитации в больнице.
Я осмотрела сидящих за столом.
— Я в порядке, — я знала, что моя психика все еще кровоточит, и уйдет некоторое время на то, чтобы заживить ее, но я точно не буду какой-то жалкой мученицей только потому, что мои друзья-лузеры оказались сумасшедшими. Я улыбнулась папе.
— Кое-кто однажды сказал мне, что даже если тебя потрепали...
— Это не значит, что тебя победили, — закончил папа свой любимый девиз. — Мудрый человек. Уверен, он еще и невероятно симпатичный, — он не обратил внимания на наши смешки.
Луна сказала:
