Я собрала вещи, кивнула на прощание и быстро покинула здание школы. Чувства, испытываемые мной после слов наставника, были неоднозначными. С одной стороны я понимала, что он прав, но все равно будущее виделось мне не в таком мрачном свете. Любовь, замужество, появление детишек в скором времени. Я была уверена, что половина безусловно полезных сведений мне никогда не пригодится.
На часах было почти три, мы засиделись, детально разбирая схемы и диаграммы, составляя списки компонентов для наших заклятий, так что окна в домах уже давно погасли, даже тускло светящие фонари горели через один. Я торопливо шла знакомой дорогой домой, прижимая к себе сумку с конспектами. В темноте стук шагов звучал как-то нервно и напряженно, двойные луны скрылись за набежавшими тучами.
Я вышла на центральную площадь Астина, спеша пройти мимо большого фонтана. Слева высилась темная громада королевского дворца, окруженного ажурными решетками. Когда до фонтана оставалось несколько шагов, я заметила лежащую на земле неясную фигуру и от неожиданности вскрикнула. Закутанный в черный плащ мужчина был без сознания, связан по рукам и ногам, и уткнулся лбом в бортик фонтана. Я положила сумку на землю, присела и осторожно коснулась рукой плеча несчастного. Плащ сполз, открывая моему взгляду гладкий мускулистый торс, широкий ремень, темные штаны. Черные волосы мужчины разметались по земле, скрывая лицо.
— Господин! — я легонько потрясла его за голое плечо. — Господин, очнитесь!
Мужчина застонал, потихоньку приходя в себя, а я судорожно вспоминала полузабытые познания по трансфигурации, раздумывая, как бы разрезать на нем веревки. Через пару минут плюнула на бесполезное занятие, раскалила пальцы и несколькими движениями пережгла врезавшиеся в тело путы, стараясь не задеть кожу. Пострадавший начал шевелиться, свернулся клубком ко мне спиной и громко застонал.
— Господин, вам нужен доктор! Вы сможете встать? — из головы как назло вылетели нужные заклинания передачи силы, для которых не нужны были дополнительные компоненты, кроме Силы.
И тут мой неконтролируемый эмпатический дар сработал на прием, как всегда не вовремя! От лежащего на земле тела веяло такой запредельной болью, что я отшатнулась, не сдержав крика. О, небо, как же можно терпеть такое! Боль, сожаление, вина, ярость и снова боль. А я никак не могла сконцентрироваться, чтобы накрыть свое восприятие щитами, впитывая его чувства без остатка.
— Крис… — мужчина прошептал чье-то имя, потихоньку поднимаясь, встал на колени, сжал взлохмаченную голову руками так сильно, что побелели костяшки пальцев. — Почему он, ну почему?
— Господин, вам нужен врач! — мой дрожащий голос прервал стенания несчастного, по его телу прошла волна дрожи, явственно заметная даже в ночной темноте.
— Люди! — голос его изменился, принимаемые чувства прояснились, исчезла вина, оставив боль и неизбывную звериную ненависть.
Мужчина молниеносным движением обернулся, заставив меня хватать ртом воздух, беззвучный крик застрял в горле. Желтые звериные глаза, отросшие черные когти, асимметричные темные узоры, покрывшие кожу. Передо мной стоял ослепший от ярости вампир, готовый вцепиться мне в горло.
Я сделала крошечный шаг назад, выставляя перед собой дрожащие руки.
— Не подходи! — голос тоньше мышиного писка.
— Люди! — прошипел вампир во второй раз, сверкая змеиными глазами. — Вы поплатитесь за то, что сделали с ним!
Удар когтистой руки швырнул меня о бортик бассейна, от чего перед глазами засверкали разноцветные круги.
— Не трогай меня! — я сопротивлялась, но что могла слабая девчонка противопоставить обезумевшему монстру? — Пожалуйста, пощади!
Когти вспарывали кожу с легкостью кинжалов, кровь брызгала во все стороны, обагряя камни площади. Я кричала от боли, своей и чужой, потому что мне было уже не до ментальных щитов. Острые зубы вонзались в тело, выдирая целые куски, сильные пальцы ломали кости, мучительные ощущения затапливали сознание.
Каким-то чудом в затуманенном болью мозгу пронеслась строка из вчерашнего конспекта, которую я так и не вспомнила на уроке. «Как уничтожить вампира? Огнем!» Непослушными поврежденными пальцами я сконцентрировала в ладони огненный шар, выпустила его навстречу вампиру. Промазала. Хотя, огонь задел плечо, вызвав звериный рык, а на большее меня уже не хватало.
Монстр давно уже повалил мое безвольное тело на камни, рвал и кусал, пил кровь, а в голове билась мысль: «Ну почему я еще не умерла?». Чувствовать, как твое тело рвут на части, с каждым глотком высасывая жизнь, невыносимо! Для меня это длилось века, столетия боли. Больно…
Я уже не заметила, как начала эманировать, впервые в жизни заставляя другое существо чувствовать то же, что ощущала я сама. Тело горело в огне, раскаленная лава текла по венам, выжигая жизнь с затихающими ударами сердца, яд вампира в бесчисленных ранах усиливал агонию. Для меня все было кончено, несколько мгновений и сознание погасло, сменившись милосердной прохладой смерти. А убивающий меня вампир никак не мог остановиться, сотрясаемый моим изумлением и обидой. За что?
Он со стоном упал на камни рядом с обескровленной, разодранной почти до неузнаваемости девушкой. О, небо! Что же он натворил? Что же он творил последние два года после смерти Криса? На лице мертвой девушки застыло чуть обиженное выражение, карие глаза невидяще смотрели в ночное небо, пушистая коса, измазанная кровью, змеей вилась по камням. Впервые за последние два года в черных глазах вампира появилось осмысленное выражение, дурман безумия спал с его разума под действием чужих чувств, которые девчонка непонятно как смогла передать. Он убил магичку? Эмпата? В своем горе опустился до уровня этих ненормальных людей, убивал направо и налево, сошел с ума и преступил все законы вампирьего общества, лишь бы облегчить боль от потери отца. Небо, как он мог?
Вампиры не терпят безумцев. Как только появляется кто-то, кто нарушает законы, его обязательно ловят и обезвреживают. Так должно было стать и с ним, его поймали, связали и кинули посреди площади, чтобы с первыми лучами рассвета преступник сгорел. Ну какого хмыра эту девчонку принесло сюда ночью? Лучше бы он умер, ведь тогда ушла бы боль! А теперь его вдобавок ко всему будет мучить чувство вины за то, что он вытворял в своем безумии.
Он застонал. Скоро рассвет, а мертвой девушке уже ничем не помочь. Дрогнувшей рукой он закрыл ее карие глаза, подождал мгновение, рассматривая нетронутое его когтями личико, и скрылся во тьме. И не заметил, что в остывающем сердце убитой им девушки осталось несколько капель крови.
