Антон Ермаков - Авалон:Хроники бессмертных

Да, в чём-то он, конечно, прав. Работу не прогуляешь. Вон, Слава и Евген вообще сразу после первой пары свалили. Обормоты. А вот и нужная остановка.

Входя в кафе, на неё тут же накатывают запахи запекающихся блюд и варящихся супов. Со всех сторон слышится радостное «Приве-е-ет!», а высокий светловолосый Мишка сразу подбегает и целует её в щёку. Даже немного приятно. Подходит раскрасневшийся Иван Васильевич:

— Красота моя ненаглядная, давай поскорее переодевайся, сегодня что-то такой наплыв, давно такого не было. Выручка будет — у-у-у! — он радостно потирает руки.

Уже через пять минут Малиновская в фартуке носится по кафе, обслуживая посетителей. Вот за крайний столик присели два симпатичных парня. Машка мгновенно оказывается в их поле зрения:

— Добрый вечер! Что будем заказывать, молодые люди?

— Будьте добры: два гамбургера, две колы и… — начинает один.

— И ваш телефончик, — добавляет второй, радостно скалясь.

Малиновская, быстро записывая в блокнот, делает вид, что ей понравилась шутка и картинно восклицает: — Какой кошмар! Прямо так без знакомства — и сразу телефон? Нет-нет-нет!

— Тогда, может быть, вы сходите со мной в кино? — не унимается парень.

— Может быть, — отвечает Мария, изображая задумчивость, и отходит от столика к другим гостям, размышляя над вопросом о том, добавляет ли откровенная нахальность привлекательности.

Когда занят делом, время очень быстро летит, и его стрелки неумолимо движутся вперёд. За рабочей суетой наступает глубокий вечер, и молоденькие официантки изредка бросают взгляды на часы, про себя отмечая скорый конец трудовой смены.

Посетителей почти не осталось и Машка, зажав в ладонях салфетку и подперев голову рукой, устало смотрит на входную дверь. Звенит колокольчик, и на пороге кафе оказывается крайне странная парочка.

С одной стороны — ничего особенного: женщина и мужчина средних лет, только вот одеты довольно необычно, хотя… может быть, это последний писк моды? Да и дамочка какая-то бледная, даже, скорее, измождённая.

— Радость моя, прими заказ, — Машка вздрагивает, потому что голос раздаётся совсем рядом, а она и не слышала, как Иван Васильевич подошёл к ней.

— Ну, пусть вон Мишка сходит, — ноет Мария, которой совсем не хочется идти; и полушёпотом добавляет: — Вечно мне всякие чудики достаются!

— Я только что принимал заказ, — возражает Миша, протирая барную стойку. — Теперь твоя очередь!

Шумно вздохнув, Малиновская слезает со стула и идёт к тому столику, куда села эта странная парочка. Она даже не подозревает, насколько сильно теперь изменится её судьба и не знает о том, что с этого момента человеческое время её жизни начало отсчитывать свои последние часы…

Небо хмурится над городом, превращая высотные здания в подобия тёмных готических соборов Средневековья. Но здесь, у самой земли, в лабиринтах улиц и переулков шумно и весело: толпы народа спешат по своим делам, и стекла огромных витрин льют на них свой нескончаемый неоновый свет. Обычные для этого времени пробки заполонили собой всё вокруг. Кажется, машины не едут только разве по тротуарам, запрудив собой всё пространство огромных московских проспектов. В одной из пробок медленно ползёт черный Форд Сандербёрд 1956 года — машина хоть для москвичей и не очень привычная, однако не привлекающая излишнего внимания — как раз то, что нужно тем, кто находится в ней.

За рулём сидела странно одетая женщина, а рядом с нею — не менее чудной мужчина. Женщина была закутана в синие одежды наподобие тоги, а на плечи её ложились густые чёрные волосы цвета воронова крыла, настолько темные, что они почти переходили в синеву. Выглядела она очень бледной, и некоторую мертвенность лицу придавал голубоватый оттенок её кожи, в нескольких местах до того прозрачной, что можно было разглядеть синие паутинки вен и капилляров, переходящие в такую же бледную шею. Благодаря худобе на лице выделялись четко очерченные скулы и большие, удивительно живые глаза: казалось, в них сошлась темная бездна всех земных океанов, а из самых глубин били родники мудрости, которые дает лишь время.

Её спутник был полной противоположностью: могучего сложения огненно-рыжий мужчина в ярко-красной рубашке и лихим задором в глазах. Его волосы были беспорядочно зачёсаны вверх, словно на голове бушевало яростное пламя. Разбросанные по щекам веснушки придавали ему немного ребяческий вид, однако огромная ширина плеч и некая едва уловимая суровость во взгляде скрадывала этот визуальный обман.

Они выглядели здесь удивительно неуместно, как будто некий шутник-художник вздумал вдруг нарисовать веселого клоуна на картине коронации великого Наполеона. Женщина вела машину так, словно впервые села за руль: она крайне неуверенно нажимала рычаги и педаль газа, как будто опасалась, что машина вот-вот рванет с места, как взбесившаяся лошадь. Мужчина с любопытством глядел по сторонам, с особенной пристальностью рассматривая дома и проходящих мимо людей, можно было подумать, что всё это он видит в первый раз.

На светофоре загорелся красный свет. Все автомобили остановились, и только черный Форд едва не влетел во впередистоящий джип.

— Сильфида, прошу тебя, дай мне повести это диковинное устройство, — забеспокоился мужчина; его голос был гораздо более звонок, чем можно было бы ожидать от столь могучего человека. — Мы уже в третий раз чудом избежали столкновения!

— Я просто никак не могу понять, по какому принципу устроено движение на этих трактах. — Растерянно ответила та. — Флавиус, как они определяют, когда именно необходимо трогаться в путь?

— Откуда я могу это знать? — возразил Флавиус. — Когда мы в последний раз были в этом мире, ничего этого не было. Здесь вообще ничего этого не было! Ни этих огромных башен, укутанных в стёкла, ни ослепительного света со всех сторон. Даже эти диковинные колесницы возили большие белые лошади, а теперь они едут сами! Он немного помолчал, а потом добавил: — Всё стало как-то… Хуже…

— Не хуже. — Ответила Сильфида, сворачивая с главного проспекта на одну из боковых улиц. — Просто всё изменилось. Конечно, мне тоже больше нравились те уютные двухэтажные домики, утопающие в зелени садов. Но человечество не может стоять на месте в своем развитии. Они стремятся в будущее, а потому разрушили своё прошлое и убили всё то живое, что было вокруг. Они посадили себя в металлических монстров, — она сделала жест рукой, обводя салон автомобиля, — выстроили себе огромные каменные дворцы, которые пронзают небеса острыми, как иглы, шпилями, и заперли себя в этих дворцах. Им удалось уничтожить практически всё, до чего они смогли дотянуться. Надо думать, теперь они абсолютно счастливы.