А из нее фонтанчиком бьет струя воды.
Я падаю на колени около лужи, образовавшейся вокруг трубы. Будь моя воля, я бы прыгнул туда целиком, впитывая воду всеми порами, как губка.
Но поскольку это невозможно, я зачерпываю в ладони как можно больше воды и плескаю себе в лицо. Зачерпываю снова и, поднеся к губам, жадно пью. Вода теплая и отдает ржавчиной, но все равно ощущается, как сама жизнь.
Мне тут же становится лучше. Все тело от груди до кончиков пальцев наполняется зарядом энергии. Я снова жадно припадаю к воде, и ко мне возвращается ясность мысли.
И тут я вспоминаю о Рексе. Он стоит на коленях рядом со мной и пялится на воду воспаленными глазами, но не пьет, словно бы позабыл, как это делается. Я зачерпываю воду и брызгаю ему в лицо. Его глаза расширяются. Он облизывает пересохшие губы, а в следующую секунду уже сгибается над лужей, зачерпывая воду ладонь за ладонью и с остервенением отправляя себе в рот.
Я отстраняюсь от воды и просто сижу, поджав под себя ноги и наслаждаясь картиной. Теперь у нас есть вода и крыша над головой. А если повезет, возможно тут даже найдется что-нибудь съестное. Тогда мы сможем продержаться еще какое-то время.
Или все-таки нет? Стоило мне только почувствовать, что жизнь налаживается, как за спиной раздается низкое угрожающее рычание.
Испуганно поворачиваю голову на звук и оказываюсь лицом к лицу с огромным, мощным зверем. Передо мной волк — самый крупный из всех, что я когда-либо видел. Золотые глаза угрожающе сужены, хвост нервно подрагивает, уши прижаты, как перед броском. Зверюга обнажает клыки.
— Тише, здоровяк, тише, — говорю я, как можно спокойней вставая с корточек, стараясь не злить зверя еще больше. — Мы не желаем тебе зла.
Волк упирается передними лапами в землю и пригибается. Если он бросится, мы трупы, правда я снова могу воззвать к Наследию Первой, может, тогда удастся сбить его с ног и выиграть время, чтобы укрыться в сторожевой вышке. Не лучший план, но другого у меня нет.
Вода немного освежила, но голова все равно гудит, ноги плохо держат, а кожа горит огнем. Не лучший расклад для того, чтобы использовать Наследие, которым я еще не полностью овладел.
Но я изо всех сил концентрируюсь, сжимая руку в кулак. Медленно поднимаю его и направляю к земле. Она отзывается тихим рокотом, а потом трясется под нами будто случайно раскачанный стол. Не густо, волка подобным не испугаешь.
Однако реакция волка поразительна: он коротко тяфкает и отступает на шаг, взирая на меня скорее удивленно, чем злобно. Он сколоняет голову на бок, словно пытаясь понять, что я за фрукт, а затем начинает медленно приближаться. В этот раз зверь не рычит. Он выглядит почти дружелюбно. Уж чего-чего, а такой реакции на мое Наследие я не ожидал.
— Хм, привет, — как можно мягче и дружелюбнее говорю я, показывая раскрытые ладони. Никаких резких движений.
Волк прямо передо мной, изучает, обнюхивает. Из его глотки раздается тихое поскуливание. У меня никогда не было домашних питомцев — мой отец, великий генерал, не видел смысла в животных, которых нельзя использовать с пользой — а не зная язык жестов животных, мне сложно решить что делать, бежать или стоять на месте.
Но когда он облизывает мне левую ладонь, все сомнения уходят и становится ясно, что зверь не собирается нападать.
— Хороший мальчик. — Я протягиваю руку и очень медленно поглаживаю его по голове. Мех густой и мягкий. Животное спокойно взирает на меня. Не понимаю почему, но, кажется, он неожиданно стал доверять мне.
Оборачиваюсь, узнать, что об этом думает Рекс, но оказывается, тот все проглядел, так как валялся в отключке. Неужели помер?! Но, нет: дышит, но слабо. Должно быть, раны в сочетании с нагрузкой и обезвоживанием совсем его доконали.
Надо убрать его с открытой пустыни. Солнце уже клонится к горизонту, а я слышал, ночью в пустыне очень холодно. Температура уже заметно упала. А четыре стены худо-бедно защитят нас от капризов погоды.
— Хочешь пойти со мной? — спрашиваю я волка, поднимая Рекса подмышки и таща его к сторожевой вышке. Немного странно разговаривать с животным, но других собеседников под рукой нет. Волк смеряет меня взглядом, а потом тихо следует за мной широкими прыжками.
К счастью путь до башни занимает всего несколько минут. От падения все окна разлетелись в дребезги, но деревянные ставни выглядят целыми. После пары сильных толчков дверь распахивается.
Башня лежит на боку, но в целом не сильно пострадала. Внутри имеется несколько столов, стулья, шкафчики для одежды, картотечные шкафы, разбитый компьютер и сломанный мини-холодильник. Прямо райское местечко.
Вхожу внутрь, затаскивая за собой Рекса. Волк следует позади. Не знаю, почему, но с ним я чувствую себя странно спокойным.
Увы, места тут маловато. Когда я бросаю тело Рекса на пол, тут становится почти невозможно развернуться, не отдавив лапы волку. Мне приходит в голову, что всем места здесь не хватит.
Волк изучает меня так, будто точно знает, о чем я думаю. И коротко лает.
А затем вдруг начинает меняться. Сначала очертания тела теряют резкость, потом мех начинает светиться, непостижимо сглаживаясь до глянцевого панциря, словно покрывая все тело подобием брони. Из белого зверь становится зеленым.
Пячусь на дрожащих ногах. Неужели такое приключается со всеми, кто весь день шляется по пустыне, тягая на себе всяких верзил вдвое тяжелее себя? Открываю рот, чтобы вымолвить что-то… но не нахожу слов.
Шоу продолжается: теперь его шкура превращается в грубую чешую, а потом по телу проходит дрожь, словно по воде, потревоженной камнем. Зверь уменьшается.
Все изменения происходят так стремительно, что мне едва хватает времени задуматься над происходящим. Наконец, все заканчивается. И вот у моих ног сидит ящерица и, глядя на меня снизу вверх, мигает большущими блестящими глазами.
— Нихрена себе… — выдыхаю я, неожиданно позабыв все слова.
Мою жизнь не назовешь скучной. Я вырос в засекреченном поселке инопланентых завоевателей, я делил свое сознание с мертвой девушкой и не так давно приобрел суперсилу.
Но по фантастичности ничто не может сравниться с видом волка, прямо на глазах превращающегося в ящерицу.
— Я тебя знаю.
Впервые за несколько дней, что мы торчим в башне, Рекс обращается ко мне напрямую. Я решил задержаться здесь, пока мы оба не наберемся сил. Правда, за все это время я так толком и не поспал, поскольку в каждом шорохе мне мерещились моги (или военные США), явившиеся поглядеть, не остались ли после взрыва выжившие. Как ни странно, я не заметил даже намека на чужое присутствие — ни могов, ни людей. Должно быть, они решили, что тут одни трупы и нет смысла спешить разгребать завал.
