Не пойму, чего ему не понравилась торговка: вежливая девушка. У нее в лавке хотя бы одежда разнообразная, что не скажешь про Sela, New Yorker и Terranova с кучей одинакового мятого барахла: там и штаны сваливаются с того места, где сидеть должны, и на нижнем белье нарисованы смешные для моих друзей картинки. Нет, спасибо, мне не нужна одежда, над которой будут хихикать даже близкие мне люди. Иван должен понимать, что владыка Обеих Земель никогда не носил то же самое, что и феллахи, и его одежды были единственными в своем роде. Я должен выделяться!
— Неб, твои дизайнерские шмотки… — было начал Иван, но невеста перебила его и поспешила заметить, что я выгляжу 'просто обалденно' в стильных кожаных брюках и приталенной рубашке.
По-видимому, я купил что-то не очень дешевое. Ну и ладно. Я ж не феллах какой.
Но моя беззаботная жизнь и привыкание к Москве очень быстро закончились. Скажу прямо, не успев и начаться. У Ивана вдруг заверещала магическая коробочка, и оттуда раздался глас Бога:
— Дураков, ты еще не нашел мою дочь? Где Юля?!
Кажется, знаю, о ком речь. О той девушке, что вернула мне магию. Последний раз я ее видел в храме Таурет, когда она приказала перенести в любой доступный мир Ваню и Маш-шу. И если она не вернулась в Москву, значит…она осталась в Кемете. Чем я и поспешил поделиться с Иваном.
— Час от часу не легче, — закрыв глаза, прошептал он.
Но выход мы нашли и достаточно быстро! Бедный я. Боги, вы за что так издеваетесь над человеком? Или это и есть плата за спасение?
Антон Викторович Шаулин, начальник отдела странных явлений, сидел в черном кожаном кресле и крутил перьевую ручку. Он, прикусив губу, пристально смотрел на расположившуюся перед ним на сером офисном стуле девушку. У нее за спиной стояла Ира Семенова и лукаво смотрела в глаза начальнику. Ростом посетительница была не низкой, но и не 'Останкинской башней', среднестатистические метр-шестьдесят (интересно, с чем ассоциировался у людей этот эталонный метр). На голову она повязала зеленый шелковый платок, а оделась очень и очень скромно: в бесформенную футболку, короткую клетчатую юбку со складками и кеды, — отменное барахло с распродажи в подземельях Охотного Ряда. Девушка то и дело поправляла золотое украшение на шее.
— Юля, доченька, что с тобой случилось? Сама не своя. Как так вышло, что ты бросила курить? Почему ты сменила стиль в одежде? И…
Антон Викторович засыпал девушку вопросами, а она молчала, кокетливо стреляя глазками, из-под солнечных очков. Этот аксессуар по известной только ей одной причине она не стала снимать даже в помещении.
— Юленька, милая моя, кровинушка, что у тебя с личиком-то? Да и где ты загорела так? За сутки…
— Лицо как лицо, с каким богам было угодно меня создать, — выпалила девушка и тут же заткнулась, будто не узнала своего голоса. — Папа, ты что, забыл за сутки, как я выгляжу? А загар…
Она посмотрела в потолок.
— Девочка моя, у тебя манеры изменились… и речь…
— Загар, — не слушая отца, продолжала Юля, — это я в со-ля-рий сходила, как там его, вертикальный, что ли? Сет ногу сломит в этих непонятных названиях. Как я хочу на Камышовые поля!
Последнюю фразу она чуть слышно буркнула под нос. Отец подозрительно глянул на дочь, и та смутилась. Он души ней не чаял, Юля была для него единственным, что осталось от покойной жены. И он очень огорчился, когда вчера вечером дочь пропала при невыясненных обстоятельствах и до сегодняшнего обеда не выходила ни с кем на связь.
Антон Викторович в глубине души чувствовал, что перед ним сейчас сидел кто угодно, только не его дочь. Однако сладкий женский голосок, напевал его сознанию прямо противоположное: 'Как вы можете не узнать Юлю? Вы просто взглянули на нее по-новому! И что-то заставляло поверить в убеждения, согласиться и принять их. Несмотря на то, что разум бил в набат: 'Подмена!
— Она просто это… — кусая ногти, пытался придумать какую-либо отговорку Иван Дураков.
Нервы программиста пошаливали, и он ходил взад-вперед, не обращая внимания не только на присутствующих, но и на стоявший в углу кулер. Который молодой человек и пнул изо всех сил.
— Что с вами, Дураков? — отвлекся на своего сотрудника Шаулин. — И дочь, и ты, и эта… — он кивнул в сторону Иры, что стремилась смотреть начальнику в глаза, не моргая. — Вы все сами не свои. Не пора бы рассказать мне правду?
О, если бы кто-то из нас троих выдал господину Антону о происходящем, бедняжку бы пришлось срочно провожать к Осирису, не иначе. Мужчина в самом расцвете сил, ему не мешает поберечь и нервы, и жизнь. Только нам это плохо удавалось. Заметно, как Ира изо всех сил старалась его околдовать взглядом, но у нее слабо получалось. Отцовские чувства сильнее изначальной магии. Вот сейчас господин ко мне подойдет, дернет за платок, и сразу все раскроется. Как объяснить ему, что это ложь во благо? Не поймет. Точно, не поймет. Будь я на его месте — скормил бы горе-артиста крокодилам.
— Понимаете, Антон Викторович, — начал Иван, он словно знал, что его прервут целой тирадой по поводу лица Юли Шаулиной: мол и нос у девушки не такой острый, и подбородок более округлый, и брови хоть и вразлет, но тоньше, да и челки она никогда не любила. Что и говорить про длинные красные ногти. Честно признаться, гадость несусветная эти наклеивающиеся чешуйки, но Иван решил, что лучше прилепить эту бутафорию.
— Папа… — промямлил я, стараясь изобразить любящую дочь, — я боялась, что ты… мое лицо… ну…
Я поднял очки на лоб и, закрыв глаза руками, сделал вид, будто заплакал.
— Полно, доченька, — обнял меня за плечи отец, — я тебя любой приму. Только расскажи, что случилось?
— Правда? — я обрадовался не его словам, а подействовавшему, наконец, колдовству Семеновой.
— А серые глаза, Юля, это линзы, да?
Ой, как говорит Иван, спалился. Хотя начальник моего друга сам подсказал верный ответ, поэтому мне ничего не оставалось, только кивнуть. Не важно, что такое линзы. Потом прочитаю. Довольная Ира, ехидно улыбнулась, подмигнув в мою сторону. Кажется, она что-то задумала, и ее план работал.
Все бы замечательно, но в этот момент в кабинет вошла высокая рыжая женщина. Она прекрасна, и, не сильно солгу, если скажу, что она способна была притянуть к себе внимание практически любого мужчины. Достойное приобретение для гарема хеттского короля бы получилось в ее лице. Презрительно посмотрев на нас троих, она подошла и что-то шепнула на ухо начальнику. Потом же, бросив Ивану пронзительный вызывающий взгляд, приказала:
