И вроде память вот она, стоит только задуматься, зацепиться мыслью, как картинки в голове появляются. Но Тир и думать забыл о своих людях, пока не увидел останки своего гордого судна.
— Похоже, я ударился головой, — проговорил он и почувствовал, как сухо в глотке.
Морская соль, пропитывающая даже воздух вокруг, высасывала влагу из тела. Она действовала не хуже холода, только заходила с другого фланга. Тир оказался окруженным со всех сторон недобрыми духами. Они хотели его жизнь и теперь заявляли свои права.
Тир ругнулся, бросил связку дров на песок и задумался. Идти назад и искать источник? Он оглянулся, лес явно считал это не самой лучшей мыслью. Что может быть глупее — забраться в лес голым, с жалкой палкой, даже не согревшись после омовения в ледяных водах. Тир решил дать телу желанный отдых, жажда подождет.
Был еще голод, но капитан умел подавлять естественные желания организма. Лишь стойкость и твердость требовались от него, остальные качество отсекались с самого детства умелым семейным скульптором. Отец был суров, но его суровость подготовила Тира к жизни на волнах.
Тир прошелся по берегу в поисках подходящих камней, но не нашел ничего кроме разбитых ракушек. Глупо было надеяться, что ему посчастливиться найти кремень и железо. Нет, придется возиться с трутом и палкой, пытаться трением дозваться до духов огня.
Собирая валежник, Тир захватил небольшое бревнышко, которое стало бы основой для костра. Оно бы не горело, а медленно тлело, давая стабильное тепло и согревая кости выжившего. Осторожно подойдя к кромке леса, Тир насобирал коры, сухой травы и всего, что могло пригодиться для костра. Трава и труха послужат для розжига, кора пойдет первым блюдом в пасть пламени, затем, сучья, ветви и уже само бревнышко загорится.
С первой попытки ничего не получилось. Сколько бы Тир не тер палкой о дерево, оно не желало нагреваться. Тут бы помог лук, но у него не было вообще никаких инструментов. После череды бесплодных попыток Тир понял, что ничего не сможет сделать. Цивилизация приучила его к инструментам, без них человек не мог выжить. Железо — стало основой жизни для имперцев. С помощью него вспахивали землю, воевали и торговали. Жить без железа невозможно, но где мог взять Тир на этом брошенном в океан острове хотя бы ржавый нож?!
Тир поднял взгляд к рифам, где памятником остался его корабль. Возможно, там что-то сыщется. Груз северных металлов наверняка пропал, но любой гвоздь или веревка могли помочь. Капитан припомнил, что на трупах были пояса. Как порядочный человек он должен был распоясать их. Пояски можно будет приспособить к согнутой ветке, чтобы вышел лук — с помощью него процесс розжига пойдет быстрее.
Возвращаться на погибший корабль капитан не хотел, в этом было что-то недоброе, оскверняющее память о былом. Но это был единственный выход. Человеку даже не пришлось раздеваться, чтобы нырять в воду. Он и так был гол. А после купания даже мокрая туника сможет хоть чуточку согреть его.
Тир вошел в воду и поплыл к кораблю, который уже не принадлежал ему. Сутки, двое — и Морской Хозяин заберет то, что сумел завоевать. Тиру следовало торопиться, пока у него была возможность.
Доплыв до корабля, Тир нашел мертвецов. Он распоясал их, чтобы души смогли найти выход из тел, пробормотал молитву. Второй мертвец притягивал взгляд Тира. Первый был его собственным матросом, в этом нет ничего удивительного. Но кто этот парень? Он и на северянина не похож. Тир подумал, что на этом острове он только и думает о "недобром". Это была словно навязчивая идея, не его собственная, а внушенная кем-то иным.
Обычный остров после шторма, обычно запустенье после бури, обычный труп, скачущий на волнах. Моря обширны, и Хозяин их недобр, мало ли сколько жизней он погубил во время того шторма. Ему ведь ничего не стоит убить сотню за раз, обрушить свои влажные войска даже на сушу, потопить города. Все может этот капризный ублюдок.
Тир повязал пояса мертвецов себе на запястья и быстро подплыл к корме "Быстрого". Корабль казался перекушенным надвое каким-то великаном, да так оно и было. Море разорвало массивные доски, вырвало штифты из пазов, киль вообще превратился в труху. Такая мощь, ужасающая сила и все ради нескольких жизней? Тиру не верилось, что такому могущественному Богу могли потребоваться человеческие души. Да, он убивал, но делал это не из жадности, а просто потому что это ему нравилось. На что ему души существ, которые много слабее его? Тир не был эгоцентриком, так что не верил в заверения проповедников про Богов-душеловов.
Души могут быть нужны только людям. Некроманты, темные маги да мало ли кто еще. Об этом не принято говорить, день меркнет даже от одной такой мысли. Но Боги и так могущественны, на что им души?! Потому тела и танцевали на волнах, а не спешили в подводный дворец на работу к новому хозяину.
Тир обогнул корабль и заглянул в темный зев. Трюм превратился в месиво из древесных обломков. Все ящики со свинцовыми слитками поглотило море. Металл мог понадобиться Хозяину, тут капитан не сомневался.
Насмотревшись на ужасы разрушения, Тир попытался забраться в трюм корабля, сидевшего на рифе.
Капитана интересовал вопрос — куда подевалась носовая часть, не могло же корабль разнести на две стороны острова. Скорее всего нос находится где-то дальше по берегу. В пределах одного дневного перехода. Тир решил отправиться на поиски останков корабля и выжившей команды, но только после того как согреется и найдет источник воды.
Вода кусалась не хуже злого пса, но в ней все же было лучше, чем на воздухе. Ветер ударил по влажному торсу капитана оглушающей дубиной, человек ухнул и нырнул с головой в воду, оцарапавшись о доски или камень. Выплыв на поверхность, Тир вздохнул с облегчением, его сердце неистово билось. Холодный ветер ошеломил его, застал врасплох и теперь, наверняка, поджидал за соседними скалами.
Этот остров издевался над выжившим, Тиру подумалось, что лучше бы он умер. Это не походило на испытание характера, нет, скорее на издевательство голодного каннибала над своей трепещущей жертвой. Во всех невзгодах, обрушавшихся на Тира, виделась злобная мужская воля, которая удовлетворялась своим могуществом, возможностью издеваться над жертвой. Не было благородства у этого охотника, он любил мучить добычу, попавшуюся в его силки.
Все-таки совладав со своим телом, Тир смог перебороть слабость и выбраться из воды. Его трясло от холода, а ветер норовил сбросить обратно в море или хотя бы остановить сердце. Ужасный холод пробирал до костей, но Тир, закусив до крови язык, постарался согреться, взявшись за работу. Он принялся разгребать древесный хаос, освобождая трюм в поисках чего-нибудь нужного.
