Алан не мог объяснить, почему он так долго ее сторонился. Скорее это было обусловлено не ее поведением, а ее замужеством. Теперь такой образ жизни превратился в привычку.
— Но я хочу, чтобы ты осталась, — возразил Алан. — И давай больше не будем спорить по этому поводу. Я просто собирался выяснить, что ты хочешь забрать со старой квартиры и каким образом намереваешься это сделать?
— О Господи! Я не знаю. Если бы я могла себе это позволить, то бросила бы там всё и купила бы новые вещи.
— Ты просто слишком расстроена, — покачал головой Алан.
— Я ничего не хочу от Джорджа.
— Прекрасно. Но тебе всё же надо забрать свои личные вещи.
Мариса беспомощно посмотрела на Алана:
— Я не представляю, как смогу с ним встретиться. Мой уход — он же совершенно не ожидал ничего подобного. Джорджу и в голову не приходило, что наш брак трещит по всем швам. Он никогда не слышал ни слова, сколько бы я с ним ни разговаривала на эту тему.
— Может, он просто предпочитал об этом не задумываться? Знаешь, многие считают, что, если на проблемы не обращать внимания, они исчезнут сами собой.
— Да, так оно и случилось. Я исчезла из его жизни.
— Не думаю, что он рассчитывал на такой вариант решения проблемы.
Мариса пожала плечами:
— Теперь уже поздно что-либо менять.
Она выглядела такой растерянной и несчастной, что Алан внутренне содрогнулся.
— Скажи, пожалуйста, что я не совершила ошибки, — попросила его Мариса.
— Единственная твоя ошибка в том, что ты так долго с этим тянула, — постарался успокоить ее Алан.
На губах Марисы появилась печальная улыбка.
— Спасибо, — сказала она. — Мне очень надо было это услышать.
VII
— Это превосходно, — заявила Изабель, отходя от окна и восхищенно осматривая свою новую студию. — Здесь так просторно!
Джилли сидела прямо на полу в противоположном углу комнаты в окружении бесчисленных коробок и чемоданов, только что принесенных ими снизу. Сонный Рубенс растянулся у нее на коленях.
— Да, — подтвердила Джилли. — Я всегда подозревала в себе талант в выборе недвижимости. Это прирожденный дар.
— Еще мне потребуется кое-какая мебель. Ничего особенного. Диван. Рабочий стол.
— Кухонный стол и стулья.
— Книжный шкаф.
— Мольберт.
— У меня есть один — он упакован в одной из коробок.
— Это не напоминает тебе наши студенческие дни? — спросила Джилли. — Как ты думаешь, тебе удастся здесь выжить?
Изабель еще раз осмотрела помещение. Новая студия была совершенно непохожа на ту, к которой она привыкла на острове. И не только сама комната; очень отличался вид из окон — река и город, раскинувшийся на противоположном берегу, шумное шоссе, проходящее сразу за улицей, на которой стоял дом, и еще сознание того, что рядом находится множество других людей. В воздухе стоял постоянный шум, который у Изабель ассоциировался с городской жизнью.
— На самом деле, я даже думаю, что мне это понравится, — ответила Изабель. — Страшное несчастье заставило меня искать уединения в простой жизни на острове. А здесь... с тех пор, как я приехала, меня не покидает чувство, что я оказалась в одной из сказок Кэти.
«Особенно если вспомнить о том, что недавно здесь видели Джона Свитграсса. Остановись, — приказала она себе. — Даже и не начинай вспоминать о том, что было».
— Что-то случилось? — внезапно спросила Джилли.
— Почему ты так думаешь?
— На твоем лице только что появилось очень странное выражение. Я даже не смогла понять, довольна ты или страшно расстроена.
— Я счастлива, — заверила ее Изабель. — Но то, что предстоит сделать, немного пугает меня.
— Будет много работы? — Изабель кивнула.
— Это не повод обращаться к давним воспоминаниям, — добавила Джилли.
— Ну что ж, я знала, на что иду, когда давала согласие, — сказала Изабель, надеясь, что ее слабая улыбка успокоит Джилли. — Ты готова посетить какое-нибудь кафе внизу?
— А что будет со всем этим? — спросила Джилли, обводя широким жестом множество нераспакованных коробок и сумок.
— С вещами я начну разбираться завтра утром, — покачала головой Изабель. — Сегодня вечером мне хочется отдохнуть.
— А Рубенс?
— Пусть пока осматривает свои новые владения. Мы сможем забрать его, когда соберемся к тебе на ночлег.
VIII
Козетте пришлось довольно долго разыскивать его дом. С Изабель всё было гораздо проще. Она всегда знала, где находится художница, но это только потому, что именно Изабель сделала возможным ее переход в этот мир из прошлого. Но выследить Алана оказалось непросто. А потом, когда Козетта забралась по пожарной лестнице к самым окнам его квартиры и заглянула внутрь, выяснилось, что какая-то совершенно незнакомая женщина уже успела проникнуть в его жилище.
«Ну вот так всегда», — расстроенно подумала Козетта, усаживаясь на ступеньки лестницы. Всегда ее кто-то опережает. Этой женщине, которая сидит сейчас рядом с Аланом, и так многое дано. В ее теле живет красная птица, женщина может спать и видеть сны, как все настоящие люди в этом мире, кроме самой Козетты и ей подобных, совершивших переход из прошлого.
Козетта поднялась на ноги, вплотную приблизилась к стеклу и сердито посмотрела на сидящую за столом парочку. Но ни Алан, ни женщина не обратили на нее никакого внимания. Она уже подняла руку, намереваясь постучать, но тут же передумала. Тяжело вздохнув, Козетта снова уселась на ступеньки. Но перед этим успела заметить, как Алан покраснел. Она и не знала, что взрослый мужчина может так легко заливаться румянцем. Но она еще очень многого не знала и может никогда не узнать. Интересно, как себя чувствуешь, когда видишь сон? И на что это похоже, когда красная птица взмахивает крыльями в груди, а ты даже не удивляешься собственной реальности? Какое счастье обладать подобным даром от рождения!
Козетта перевела взгляд на свои новые ботинки, но радость от полученных подарков уже испарилась.
Это несправедливо. И нечего рассчитывать на справедливость.
Ее взгляд переместился наверх, где над неоновыми вывесками, горящими фонарями и мерцающими огнями домов среди звезд повисла луна.
— Красная птица, красная птица, — зашептала Козетта. — Лети ко мне.
Она наклонила голову и прислушалась. Но единственный шелест крыльев принадлежал летучим мышам, вышедшим на последнюю в этом сезоне охоту. Они интересовались Козеттой не больше, чем этот глупый старый Алан. И она знала почему. Все из-за того, что она...
— Не говори, не говори, не говори, — хрипло бормотала она, словно читая молитву, скорчившись на ступеньках и раскачиваясь взад и вперед.
— Не говори чего? — раздался голос снизу.
Козетта перестала раскачиваться и уставилась на темноволосого молодого человека, стоящего у подножия лестницы. Тени от ступенек странным образом разрисовали его лицо.
— Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась она.
— Я мог бы сказать, что проходил мимо и случайно увидел, что ты сидишь наверху, — ответил он, пожимая плечами.
— Так и было?
— Еще я мог бы сказать, что следил за тобой.
— Почему тебе понадобилось за мной следить?
— Я этого не говорил.
Козетта рассмеялась. Она вскочила на ноги и понеслась вниз по лестнице, неслышно ступая обутыми в ботинки ногами. Она остановилась, когда их головы оказались на одном уровне.
— Но ведь ты всё-таки здесь, — произнесла она.
— Что ты там делала?
Козетта пожала плечами. Она запрокинула голову; свет из кухонного окна падал к основанию лестницы. Вероятно, подружка Алана сейчас смеется над его рассказом о странной особе, утром посетившей его комнату в доме на острове. А может, они раздевают и ласкают друг друга. Или Алан положил голову на грудь своей подружки и прислушивается к биению красной птицы в ее теле.
— А мне сегодня подарили ботинки и свитер, — сообщила Козетта. — Просто так. Я думаю, что понравилась той женщине.
— Может быть. Но скорее всего ей что-то было от тебя нужно.
— Ты так считаешь?
— Они всегда от нас чего-то хотят, — кивнул он. — Может, не сегодня, а когда-нибудь потом. Они так устроены. Все их поступки основаны на торговле.
— А чего ты хочешь от меня? — спросила Козетта.
— Снова тебя увидеть. Напомнить самому себе, что я не одинок.
— А почему ты думаешь, что ты не одинок?
Парень отвернулся и осмотрел улицу. Вдалеке показалось такси, но свет его фар не мог проникнуть сквозь темноту и добраться до них.
— Это было жестоко, — сказал он, наконец повернувшись к ней.
Козетта снова пожала плечами:
— Ты меня расстраиваешь своими ответами. То, что ты говоришь, причиняет мне боль. И Пэддиджек частенько плачет из-за тебя.
— Я просто говорю правду.
Козетта уперлась подбородком в ладонь и долго смотрела в его лицо.
— Розалинда говорит, что правда неуловима, как привидение, — сказала она. — Каждый видит ее по-своему.
