— Генри! — несмотря на солидную разницу в габаритах, оттолкнул здоровяка к стене. — Не лезь без приказа, понял?
— О вас же забочусь, — проворчал командир, но подчинился и отошел к дверному проему.
— Да ладно вам ссориться, — ведьма оскалилась. — Видно же, что порознь не идет — так налегайте сообща. Или те милые блестящие штучки так и останутся в подносах?
— Если что, — Луис взяла клещи на длинной рукоятке и пощелкала перед лицом, — я три года изучала зубоврачебное дело.
— А-а-а… — пленница распахнула рот. — Огляди, ырок игде ет?
— Мы так ничего не добьемся, — утер вспотевший лоб и отошел в сторону.
— Да мы и не пытались! Что ведьме эти примочки? Вот пятки подпалим, пару суставов вывернем — тогда и решим.
Наши взгляды встретились. Ривер смотрела со злостью и азартом, как перед вскрытием карт в финальном раунде, где стол сплошь завален крупными фишками. Ее по-настоящему интересовало, чем все обернется, и отважусь ли я пойти до конца. Это читалось в пляшущих огоньках на стальной радужке, в кривой ухмылке, изогнутой вопросом брови и часто вздымающейся груди. Ведьма бросала негласный вызов, и это причиняло куда больше гнетущих чувств, чем вопли и мольбы о пощаде.
— Даю последний шанс. Скажи шифр.
— Скажу, — пленница подмигнула. — Но лишь после того, как попробую все.
Показал Луис три пальца и шагнул назад. Врач плеснула на язык «обезболивающее», и заговорщица не успела сглотнуть, как согнулась в три погибели и кашлянула кровью. Вещество, как объяснили до пытки, состояло из нескольких компонентов: кислоты, яда, дурмана, болиголова и лечебной основы, не дающей подозреваемому умереть от единовременного воздействия такого набора. Первое вещество напоминало залитый в глотку свинец и невыносимо жгло пищевод и желудок. Второе вызывало ломоту в костях, жар, озноб и тремор. Четвертое блокировало рвотный рефлекс и раздражало нервы таким образом, что поступающие от них сигналы многократно усиливались, причиняя невыносимые страдания без критического вреда организму. Суть пятого понятна из названия, с той лишь разницей, что сильнейшая мигрень вызывала боль, сравнимую только с терминальной стадией рака мозга.
Ривер трясла головой и вздрагивала от рвотных позывов, тело била мелкая дрожь, а подскочившую температуру можно сравнить с поднесенной к раскаленной сковороде ладонью. Казалось, эльфийка за полчаса сбросила десять кило — ребра проступили, скулы заострились, живот втянулся едва ли не до спины, а мышцы на ногах и плечах изошли тонкими полосами, словно сожгли весь подкожный жир.
— Она на пределе, — с отголоском жалости произнесла Луис, хотя у врача было куда больше поводов ненавидеть убийцу, ведь из-за нее пострадала дочь. — Больше никаких зелий.
— Наконец-то, — Норманн хрустнул пальцами и подошел к лотку с инструментами. — Начну, пожалуй, с ногтей. А-то вон какие отрастила.
— Нет. Дай ей антидот — и на сегодня хватит.
— Но…
— Я все сказал. Когда крепость расчистят, заприте ее в казематах. Луис — проследи, чтобы не смогла колдовать. Или вовсе усыпи до нового допроса.
— Уже уходите, котики? — Ривер подняла лицо, перемазанное кровью и слезами. — Слабаки… Это даже на прелюдию не тянет.
— Заткнись! — в два шага подскочил и со всей силы рубанул кулаком в подголовник. — Я излил тебе душу. Я верил тебе. Сказал, кто есть на самом деле. Спал в одной кровати. Я… — выдохнул, зажмурился, но все же продолжил, — любил тебя. А ты все это время врала в глаза и пыталась вонзить нож в спину. И все равно пощадил, избавив от самых жестоких пыток. Так что закрой свою лживую пасть и не смей паясничать. Что же до заговора, то разберусь в нем и без твоего содействия, поняла?
— Ну-ну… — волшебница с издевкой усмехнулась. — До завтра, котик. И приготовь игрушки получше, эти никуда не годятся.
Выйдя из здания, разулся, сунул руки в карманы и побрел вдоль прибоя, одолеваемый угрюмыми мыслями и паршивым настроением. Никогда бы не подумал, что однажды опущусь до подобного, но предательница еще легко отделалась — перед допросом попросил лекаря разбавить снадобья втрое. И все же что-то в этом деле не складывалось. Нет, Ривер точно виновна в сговоре, но зачем темным эльфам убивать отельера? Тут можно только теории строить — слишком уж мало знал об этом народе и его месте в империи. Только то, что они считались подданными второго (если не третьего) сорта и наверняка мечтали о свободе и независимости. Но что изменит смерть простого служащего? Или же куда важнее мои таланты фортификатора? Эльфы боятся, что после крепостей на границе с орками непреступным рубежом окружат и дроу? Странно, ведь я же не единственный человек в Цеметре, кто умеет возводить замки, да и сейчас без меня все прекрасно справляются.
А что если убить хотят вовсе не меня, а императора, когда тот пожалует на отдых? А главного прораба постоянно отвлекают от работы, чтобы объект достроили криво да косо и превратили в легкую мишень. Ну вроде того случая, когда Галлен Орсо спроектировал незащищенную шахту прямо до реактора, и повстанцы без особого напряга взорвали Звезду Смерти. Решение логичное, но какой мотив? Новый император первым же указом объявит мир, дружбу и жвачку? Очень сомнительно — такое и на Земле не прокатит, а уж здесь и подавно. Да и если бы Ривер хотела убить — прикончила бы давным-давно, возможностей представилось больше, чем уйма.
С другой стороны, а что она сделала для моей защиты, хотя это — ее прямая обязанность? Из воды вытащил Генри, а позвала его — Нэй. Знак под кроватью разрушил сам при посильной поддержке Инги. От грязи избавила Луис — опять же, совместно. Кальмара победили всем миром, а ведьма за все эти дни подралась с инквизитором (своей давней и близкой подругой) — и все. А волшебные писульки на стенах никак не помешали Марте телепортироваться прямо в кабинет, и далеко не факт, что остановили бы какую-нибудь порчу или проклятие. Слишком уж жиденькое рвение и ни одного предотвращенного покушения, хотя строила из себя важную шишку и бывалого дознавателя. Погодите-ка… А вот с этого и стоит начать.
Забыв обуться, помчал во дворец. Первый этаж с горем пополам очистили, и теперь секретарь разбирала и раскладывала по полкам документы. Те же, что промокли или пропитались слизью, висели на растянутых под потолком веревках, точно сушащееся белье.
— Мастер? — при моем появлении девушка вздрогнула и выронила охапку свитков. — Вы в порядке? Выглядите не очень…
— Донос, — в нетерпении захлопал ладонью по столу.
— Вам нужен бланк? — помощница поправила очки. — Желаете подать жалобу?
— Нет! Свиток, что принесла Мадрейв — где он?
— Ах… Боюсь, в кабинете. А там еще не прибиралась. И за пару дней вряд ли управлюсь. Проклятые кальмары — как вспомню…
— Он в тяжелом золотом футляре — найдем быстро. А потом покажете документы Ривер. Она же предоставляла грамоту о переводе или что-то вроде того? Не могла же просто прийти и сказать, что теперь будет главной ведьмой?
— Да, вы правы, — Инга повернулась к стеллажу и за считанные секунды нашла на полке нужные бумаги. — Вот, полный набор: направление, удостоверение, охранная грамота и личное распоряжение императора.
— Прекрасно. Бери все.
— А что случилось?
— Надеюсь, ничего серьезного, — строго взглянул на нее. — А если вдруг что — никому ни слова, договорились?
Она кивнула и застучала каблучками по ступеням. Обогнув пяток гномов со швабрами, запер двери на засов и принялся обнимать разбросанные по полу свитки. Нужный нашелся в третьей кипе — сразу понял это по заметно увеличившемуся весу. Распахнув настежь ставни, подтащил стол к окну и разложил бумаги — справа от Марты, слева от Ривер. На первый взгляд все выглядело совершенно одинаково и только наметанный глаз мог заметить разницу. Благо, такой глаз имелся — Инга всю жизнь посвятила бюрократии и наверняка выявила бы подделку.
Выслушав требования, секретарь вооружилась увеличительным стеклом и склонилась над документами. Я же в нетерпении расхаживал от поваленного шкафа до двери, наплевав на треск и мокрый хруст под ногами. Минута сменяла минуту, а девушка все сопела, едва не касаясь столешницы носом. Не торопил и не отвлекал, хоть и нервничал, как перед первым экзаменом, ведь от точности вердикта зависело все дальнейшее расследование.
