Все расселись. Подняли первую рюмку сливовицы и выплеснули на землю. Тут же наполнили по второй. Ее я под пристальным взглядом Сокола еле пригубила. Бабы затянули песню, славившую Живу, богиню земли, но в наступившем гаме половины слов я не разобрала. Началось застолье. И что Дарко меня накручивал? Обычный деревенский праздник. Сейчас все наедятся, напьются, и будут танцы до утра.
Первый танец был посвящен Живе, в нем участвовали все незамужние девушки, и даже меня успели ему научить. Простой, но красивый хоровод, он проходил под медленную, чарующую мелодию. В центре танцевала ряженая, изображая богиню, в маске, с косами из льняной пряжи и цветов, одетая в прямое белое платье из тончайшего сукна, почти не скрывавшего очертаний прекрасного тела. Ее плавные движения завораживали. Мы медленно двигались по кругу, взмахивая в такт руками, осыпая при этом ряженую зернышками, скрытыми в рукавах.
Когда хоровод закончился, музыка сменилась на быструю, снова наполнились кубки, и началось веселье. Я не решилась остаться и вернулась к столу.
— Ты прекрасно танцевала, Йована, — сказал Златан, наполняя мой бокал сладкой наливкой. — И вообще, ты сегодня восхитительно прелестна!
— Спасибо, — ответила я, усаживаясь. — Надеюсь, не сбилась. Впрочем, все равно все смотрели на Живу.
— Ритуальные танцы в честь старых богов очень красивы, — заметил Сокол, забирая у меня бокал. — Жаль, что мало осталось мест, где чтят такие праздники.
К нашему столу подлетела стайка раскрасневшихся хихикающих девушек и, взяв нас с Дарко за руки, потащила танцевать. Я догадалась, что их целью был он, а меня прихватили за компанию, но повеселиться хотелось, и я с радостью присоединилась к остальным. Заиграла следующая мелодия. Невысокий курносый парень в красной рубахе подхватил меня, закружил лихо. Этот танец я почти не знала, смущалась, то и дело наступала ему на ноги, а он лишь улыбался, глядя в глаза. Может быть, мне показалось, но слишком уж нахальным был его взгляд. Слишком тесно он прижимал меня к себе. И его руки сжимали мою талию чересчур крепко.
Когда мы закончили, я подошла к ближайшему столу попить воды. Сердце бешено колотилось. Я не привыкла к такому грубому веселью, оно пугало, смущало, и все же хотелось продолжать. Следующий кавалер подошел, стрельнул глазами, предложил согнутую в локте руку. Я замялась было, но тут увидела Дарко, принимавшего кубок из рук пухлой кудрявой девицы, скалящего белые, как сахар, зубы, а вторая девица жалась к нему, хихикая, и я приняла приглашение. Праздник, так праздник, буду танцевать до утра.
Но довольно скоро народ, что помоложе, начал куда-то разбредаться. Огненка шепнула что-то Соколу, вызвав у него смешок, и вышла из-за стола. Меня схватили за руку, повлекли за собой. Девушки. Мы вышли из шатра на свежий весенний воздух, под свет луны, которая поднялась высоко и сияла белой монетой, идеально круглая. Прохладный сквозняк мигом забрался под одежду, касаясь разгоряченной кожи, вызывая мурашки.
— Пойдем, пора собирать бурачок, — сказала одна из девушек. — Он уже распустился.
— Собирать что?
— Цветок такой, — объяснили мне. — Ты ж нездешняя. Расцветает ночью, а пахнет сладко так. Сплетешь венок, подаришь тому, кто сердцу люб.
— А если мне никто не люб? — они рассмеялись.
— Смешная ты, барышня! Разве ж такое бывает!
Что же, поучаствовать в местных забавах будет интересно. Я сбегала за шалью, предупредила Сокола, и мы пошли на луг у реки, околицей, прячась в тени, сторонясь взглядов. Мастерить венок надлежало втайне от своего милого.
На лугу было светло от луны и звезд. Белые соцветья пахли ароматно, дурманяще. Собирать их нужно молча, и девушки лишь хихикали в тишине. Наконец, все сплели венки, и мы вернулись в село. Молодежь к тому времени покинула шатер и собиралась на околице, гулять, петь песни, играть в игры. Многие девушки уже возвратились с луга, венки перекочевали на макушки и шеи парней. Над теми, кому не досталось знаков девичьего внимания, подшучивали. В сторону счастливцев, получивших более одного трофея, кидали завистливые взгляды.
Дарко тоже был здесь. Он стоял чуть поодаль в компании двоих таких же высоких и ладных ребят, о чем-то беседовал с ними, даже не глядя на остальных. Все трое были украшены цветами не хуже ярмарочных павильонов. Черт его забери, он что, как Огненка, в полнолуние преображается? Куда делся тот угрюмый дурак, который бесил меня все это время? Я отвернулась и побежала вслед за девчонками. И чего они все в нем находят?
Вскоре я одна осталась с венком на голове. Оглядевшись, нашла тощего неказистого мальчонку, на вид младше прочих, которому желанный приз так и не достался. Он сидел грустный, чуть слезу не пускал. Я решительно приблизилась и водрузила веночек ему на голову.
— Держи, — сказала торжественно, глядя, как конопатое лицо засияло, словно начищенный самовар. — Только не вообрази себе ничего этакого, — добавила еле слышно.
— Спасибо, — шепнул он. Меня довольно грубо взяли под локоть. Дарко. Решил отвлечься от своих поклонниц? Ах, какая честь! Отвел чуть в сторону, глядя недовольно.
— Ты что себе позволяешь? — прошипел он, приблизив лицо чуть не вплотную. Его глаза в темноте казались двумя омутами. Дыхание слегка пахло сливовым вином. Мой локоть он не отпускал.
— О чем ты? — удивилась я совершенно искренне, глядя, как в лунном свете его ресницы отбрасывают тень на щеку. Хм. Девушек можно понять. Симпатичный, черт. Они ведь не знают его так хорошо, как я.
— О твоих танцульках. Всех этих веночках. Ведешь себя, как деревенская девчонка, — я красноречиво перевела взгляд с его лица на цветочные гирлянды на шее и обратно, затем выдернула локоть. Не беси меня, Дарко. Лучше не беси. — Ты в самом деле разницы не понимаешь, да? Или придуриваешься?
— Вы чего тут? — девушка, с которой мы собирали цветы, прервала нашу ссору. — Идемте в ручеек играть!
Нам пришлось взяться за руки, выстроиться вместе со всеми пара за парой, и участвовать в игре, суть которой была в том, что вода, парень или девушка, пробегал под этой аркой из рук, выбирал себе пару, а тот, кто остался один, бежал вместо него. И так без перерыва. Подобно вручению венков, во время игры можно было показать кому-то, что он тебе нравится. А потом постоять, держа его за руку. Вроде, как я сейчас с Дарко, только я его не выбирала.
Впрочем, и стояла я с ним недолго — довольно быстро этого красавца у меня увели. Я с облегчением выдохнула, но, когда оказалась у начала вереницы, поняла, что боюсь. Выбирать. При всех выражать свою симпатию. А меня всю жизнь учили быть сдержанной, особенно в таких вещах… Выдохнув, я ринулась вперед, на бегу заметила одного из недавних собеседников Дарко, широкоплечего, видного, выбрала его, потянула за собой. Черт. Это даже весело.
Немного погодя — снова. Я выбрала второго из новых приятелей Дарко. Определенно в здешнем селе они были первыми парнями. С ним все получилось иначе. Когда мы заняли место в конце шеренги, я взялась было за его руку, но он сжал мою ладонь своей, грубой, шероховатой, сплел наши пальцы. И когда другой раз остался без пары, выбрал меня. Конечно, все заметили. Вот зараза, но это ведь просто игра! К счастью, вскоре она прекратилась.
Потом играли в барина, который искал себе жену. Игра оказалась очень смешной, и когда настала моя очередь быть «невестой», я хохотала так, что не смогла увернуться от поцелуя своего «жениха». Впрочем, партнер мне достался не нахальный, просто звонко чмокнул в обе щеки под шутки остальных, и все. Попели песни, поиграли в другие игры, более невинные, и потихоньку начали возвращаться в шатер. Поесть, выпить, да и потанцевать — музыка доносилась веселая.
Народу там, однако, поубавилось. Златан был на месте, но ни Сокола, ни Огненки не оказалось. Звать наставника я не стала — у меня все в порядке, а он-то точно не пропадет. Должен ведь и он иногда от нас отдыхать. Но не успела я притронуться к закускам, как неугомонные девчонки опять выманили из шатра. Кажется, они решили приобщить гостью ко всем местным забавам.
