— Что это у тебя?
— Сливовица.
— Дай мне тоже.
Немного посомневавшись, он все же протянул флягу. Я сделала глоток, от которого перехватило дыхание и заслезились глаза. В животе разлилось тепло. Надо выпить немного, чтобы прошло это странное, тянущее чувство. Чтобы сердце перестало колотиться так нервно. А потом можно еще потанцевать. Только почему-то хотелось, чтобы со мной пошел Дарко. Я решительно отхлебнула еще несколько больших глотков, поморщилась, отдышалась. Просто с ним безопаснее. Вот и все.
— Эй, хватит, — Дарко выхватил флягу у меня из рук, потряс ее. — С ума сошла? Куда столько! Лучше закончи с моей одеждой и идем.
Глядя на меня, он тоже сделал глоток. Я аккуратно высушила его, стараясь не поджечь, потому что сливовица начинала действовать. Хорошая какая штука эта сливовица, и чего Сокол мне ее запрещает? Я хихикнула. Все же до чего у Дарко глупый вид. В волосах трава запуталась. Я подползла к нему ближе, потянулась и сняла ее. Черт. Какие у него волосы гладкие. С трудом удержавшись, чтобы не запустить в них пальцы, я улеглась и стала смотреть на звезды.
— Все? Кончился задор?
— Что ты за… Здесь так красиво, — протянула я мечтательно.
— Ага. Вонючее болото и лес, — его лицо заслонило ночное небо. — Иванка, ты пьяная?
Я фыркнула и поднялась, слегка качнувшись. Он подхватил меня под руку и повел к тропе. Я чувствовала плечом его тепло, и это было приятно. Вдали слышалась песня, где-то кричала ночная птица. Порыв сквозняка донес запах цветов, которые мы собирали для веночков. Мне хотелось продолжать праздник. Вернуться к танцам, играм, прыжкам через костер. Сейчас я была готова в чем угодно поучаствовать.
— Ух ты, смотри! — воскликнул Дарко. В небо над рекой взлетела огненная птица, развернула крылья, завертелась колесом, разлетелась во все стороны. Не успела она погаснуть, как следом взвились сияющие змеи, спирали, распускались цветы из разноцветных огоньков.
— Это наверняка Радомир развлекает селян, — с гордостью сказала я. — Может, тоже что-нибудь этакое придумать?
— Не надо! — Дарко схватил меня за руки. Я удивленно на него посмотрела. — Я хотел сказать, давай просто погуляем.
— Нну-у-у, — протянула я, и заметила, что он смотрит на мои губы. Хм… Иванка, ты ведь уже это делала. Подумаешь, еще разок. Тем более, никто не узнает… Черт. — Дай-ка мне еще своей сливовицы.
— По-моему, тебе хватит. Хотя… — он достал фляжку и протянул мне. — На. Может, так будет лучше.
Я приложилась к фляге и вернула ее хозяину. На этот раз пошло легче. Огни в небе погасли. Я взяла Дарко под руку, и мы двинулись дальше. Я поняла, что мы свернули не на ту дорогу, что ведет к шатру. Куда это он меня тащит? Я резко остановилась, едва не потеряв равновесие, так что Дарко пришлось взять меня за плечи.
— А куда мы идем?
— В поместье.
— В какое еще поместье? — я оттолкнула его и уперлась кулаками в бока. — Я хочу танцевать. Ты будешь танцевать со мной всю ночь.
С этими словами я качнулась в его сторону, и ему снова пришлось придержать меня, а мне — задрать подбородок, чтобы смотреть ему в лицо. Которое немного расплывалось. Он взял меня за подбородок, и, наконец сфокусировав взгляд, я совершенно точно поняла, что именно он собирается сказать. Наверное, любая девушка чувствует, когда ей собираются сказать это. Даже если она в подобных делах совершенно неопытна, и в ней плещется полфляжки сливовицы.
Я не была готова это услышать. Тем более, что-то отвечать. И не смогла придумать ничего лучше, чем просто упасть. Благо, ноги меня и без того не очень хорошо держали. Как и ожидалось, выражать свои чувства сползающей на землю девице Дарко не стал. Вздохнув, он подхватил меня на руки и понес в поместье. Я хотела было возмутиться, но уютно устроилась у него на плече. Немного передохну, вернуться всегда успею. На руках у Дарко было тепло, равномерные шаги укачивали. И я уснула. Кажется.
21
Ох, как же плохо! Мир вокруг качался, веки будто свинцом налились, голова болела так, что шевельнуться страшно. Во рту пересохло, но при мысли о глотке воды подступала тошнота. Не открывая глаз, я пыталась вспомнить, где нахожусь. Не получилось. Судя по всему, в кровати. А бивший сквозь кожу век свет указывал на то, что солнце высоко.
С трудом приоткрыв один глаз, я обнаружила себя лежащей в своей комнате. Луч пробивался между занавесками и падал прямо на лицо. Открыв второй глаз, я отползла от назойливого пятна света и вспомнила. Вчерашний праздник. Сливовица. Дарко. Чтоб меня черти взяли! Я села, отчего голова чуть надвое не раскололась, а комната вокруг закачалась, усиливая тошноту, и увидела, что одета лишь во вчерашнюю нижнюю сорочку. Не очень чистую к тому же. Вспомнила, как надевала ее перед притаившимся в тени Дарко. События вчерашней ночи всплывали в памяти одно за другим, укрепляя в решении умереть от стыда прямо в этой кровати. Тем более, состояние было подходящим.
Шатаясь, я поднялась на ноги. Добрела до туалетного столика, трясущимися руками налила воды в стакан и залпом осушила его до дна. Дожила, Иванка. Теперь ты еще и пьяница. Посмотрела в зеркало. Волосы наполовину выбились из прически, глаза покраснели, лицо бледное, отекшее. Оживший труп. Да еще эта мятая несвежая сорочка. Последним, что я помнила, было то, как Дарко несет меня домой. О, боги, неужели он и спать меня укладывал? Я плюхнулась на стул и уронила голову на руки. Может ли что-то быть хуже?
«Йована, ты проснулась?» — прогремело в голове, заставив вскрикнуть. Оказывается, может. — «Извини. Сейчас пришлю горничную и велю приготовить ванну».
«Спасибо».
Сокол. Наверняка он знает о моих похождениях. Не обо всех, но о сливовице точно знает. Надеюсь, он не следил за мной весь праздник.
«После поговорим».
Я захныкала. Очень скоро молоденькая горничная прошмыгнула в комнату, пожелала доброго утра и, видя мое жалкое состояние, молча собрала все необходимое, закутала меня в пеньюар и отвела в купальню. После часа отмокания в ванной, большого графина тонизирующего напитка и долгих ухищрений по приведению меня в приличный вид можно было показаться на людях. Но не хотелось. Я вернулась было в свою комнату, но Сокол дезертирство пресек и велел явиться к завтраку.
Устремив очи долу, я прошмыгнула в столовую, жалея, что не могу стать незаметной ни для Дарко, ни, тем более, для Сокола, и уселась на свое место по правую руку от наставника. Служанка тут же поставила передо мной тарелку с кашей, от одного взгляда на которую тошнота вернулась, и розетку с сиропом. Я пробурчала ответное приветствие своим спутникам и взяла ложку, стараясь унять предательскую дрожь в пальцах. Златан, конечно, к завтраку не спустился — после такой гулянки он наверняка проспит до обеда. Счастливец.
— Ну что же, мои дорогие друзья. Раз все в сборе, рассказывайте. Как прошел праздник. Как повеселились, — сквозь нарочито мягкую интонацию голоса Сокола чувствовался холод. Я нервно сглотнула, помешивая ложкой кашу. Вязкую, как каждая секунда нашего молчания. Наконец, Дарко собрался с духом.
— На самом деле все не так страшно, как могло показаться, — начал он. — Все прошло мирно. С Иванкой ничего не случилось, она почти все время была у меня на виду и…
— Я знаю, что не случилось. Кроме того, что она напилась, — я подняла было глаза, но встретилась с его строгим взглядом и опять потупилась. — Хотя я ей это запрещаю.
— Простите, — проскулила я. Он вздохнул.
— Неужели ты не понимаешь, что, теряя контроль, становишься опасной? В этот раз твою силу блокировал антимаг, и то не в полной мере.
— Это я виноват, — сказал Дарко. Как мило с его стороны. — Я дал ей сливовицу.
— Зачем? — молчание. — Впрочем, я догадываюсь. Только не понимаю, если тебе было так тяжело с ней рядом, почему ты просто не оставил ее в покое? Она вполне могла за себя постоять и не нуждалась в твоей опеке.
— Вы не видели ее там, в шатре. Она была готова… на всякие глупости. Этот праздник… Он на всех так действует. Как я мог ее с ними оставить?
