У Бориса ни с того, ни с сего поднялось настроение.
Ребята действуют с выдумкой. Андрей не так прост, не говоря о Русе, о возможностях которого Следящий и гадать не хотел. Рабский ошейник снял, полноценное привидение бакалавра-Текущего угомонил. А как следы меняют! Мечта магистров!
«Нет, господин Карпос, я ставлю против тебя. Гелион, помоги мальчишкам! И нет худа без добра, теперь я знаю, где вы есть. Тир — княжество маленькое, найду», — на этой оптимистичной ноте закончил мимолетную хандру и приступил к делу…
Прибыв на землю Сарматов, Гелиния, теперь Гелингин, взяла командование в свои руки. Рус не возражал.
— Грация, прошу тебя, — обратилась она сразу, как только «зыбучая яма» выбросила весь личный состав, — о телохранителях ни слова. Мы отбивались от стражи, там они и полегли, защищая меня. Это очень важно, — прервала вопрос ошарашенной падением-взлетом девушки, — Андрея отнесут Целителям, я попрошу, чтобы тебя тоже пустили, — развеяла и это опасение плохо соображающей Грации.
— Что? Какие телохранители, — рассеяно спросил Рус, проводя мысленный анализ своих действий. Расслабился в относительной безопасности.
Они все еще сидели на поле Звездных троп и дежурный маг, подав знак командиру смены, приближался к ним в одиночку нарочито медленно. Судя по виду, Гелингин с… товарищами в бегах и он давал беглецам отдышаться. Далеко шли по «тропе», долго. Даже привыкшему человеку тяжело «без воздуха».
«Но какая необычная тропа! Новая разработка Хранящих? Или наоборот старый амулет?», — думал маг. Он сам относился к Пылающим. Их да Текущих, как самых боевых, ставили дежурными «на тропу», — «скорее амулет, Сила колебалась несоразмерно мало».
— Господин дежурный маг, — Гелингин, не вставая, обратилась к подошедшему Пылающему, — распорядись немедленно доставить Целителям раненого и чтобы его жена находилась рядом, — в её голосе прорезались надменные нотки, а Грация — ужас! В своем нынешнем состоянии не обратила внимания на «жену». Её впервые назначили на эту высокую должность. Поняла бы — загордилась. Или усмотрела бы насмешку и обиделась. В зависимости от настроения.
Маг кивнул и обернулся к командиру:
— Раненому нужна срочная помощь Целителей! — офицер что-то крикнул за ворота частокола и оттуда почти сразу выбежали безоружные стражники, а Пылающий тем временем обратился к «гостям», — господа, прошу сдать оружие. Не переживайте, вернем все в точности.
Рус, тяжело вздохнув, снял перевязь. Не успел почувствовать привычную тяжесть и опять расставание. Соскучился по «близнецам». За оружием «гостей» подошли два стражника и только после этого атмосфера разрядилась. Оказывается, целый статер в воздухе витало напряжение.
Утром в шатре приемов состоялось свидание отца и дочери. Нет, виделись они еще ночью. Вождю не посмели не сообщить о прибытии младшей дочери. Он, хмурясь, прошел в её временный шатер. Гелингин хотела броситься отцу на шею, но осеклась, увидев его раздраженный взгляд, где только в самой глубине тлели тревога и беспокойство, а еще глубже — любовь. Но она не вглядывалась в глубину, она гордо выпрямилась и произнесла:
— Здравствуй, отец.
— Здравствуй, дочь. Добро пожаловать в отчий дом, — не удержался от сарказма.
— Спасибо, что не убил моих друзей, отец, — дочь не отстала.
— Я не такой живодер, как ты думаешь. Нагулялась?
— Я устала, отец, поговорим завтра.
На том и разошлись. Двое телохранителей мелькнули за вождем беззвучной тенью, навеяв девушке неприятные воспоминания. Даже не воспоминания, слишком мало времени прошло, а заставили вновь испытать боль предательства.
«А ведь ты их мне прислал, отец…», — эта дикая мысль всплывала в который раз, но только здесь, в родном доме осознала весь ужас, — «зачем я сюда пришла!!! Это все Рус…», — Гелиния не знала, кому верить.
И теперь, сидя по-тирски перед отцом, матерью и тремя братьями, девушка рассказала историю о попытке убийства, аресте Руса и шантаже со свадьбой. Об удачном побеге Руса и собственном бегстве с помощью друзей того же Руса и верных телохранителей, погибших в схватке с многочисленными магами стражи. Позади неё сидели остальные беглецы, кроме Андрея и Грации. Из уважения к гостям говорили по-гелински.
— Что ж, дочь. Многое ты перенесла, но это был твой выбор, я тебя из дома не гнал, — вождь произносил речь, — я все тебе прощал, позволял многое, чего не позволено другим дочерям сарматов. Вышла бы замуж без моего согласия — простил бы и принял зятя как родного. Но то, что князь позволил себе угрожать — непростительно для него и оскорбление для меня. Я буду думать.
«Вот это вне себя!», — удивился Рус, увидев реакцию вождя, — «а Гелиния зачем врет о своем бегстве? Что-то нечисто с теми телохранителями и стражей. Те воины княжескую стражу по орех разделали бы, но кто их знает. Все равно как-то нескладно или сильно складно. Не верю. Эх, жаль, Андрей еще слаб и Грация с ним. Расспросить надо…».
— Отец, — обратился к нему средний сын, — позволь спросить кое-что у гостей.
— Спрашивай, — вождь пожал плечами.
— Ответь мне, Рус, — во взгляде кочевника угадывался скепсис, — как тебе удалось сбежать из княжеской темницы?
— Так же, как мы все пришли сюда, с помощью Звездной тропы, — спокойно ответил Рус, — это структура Хранящих на основе амулета гноллов. Сильно уменьшает Силу для открытия «тропы». Да, темница блокирована от Звездных троп, но меня вели на допрос и почему-то во дворец. Оказался в переходе к дворцу, воспользовался. Антимагические кандалы не работали, повезло.
Сын покосился на мага-отца (за исключением гостей, других склонных к Силе в шатре не было) он еле заметно кивнул. Сын нахмурился, а старавшаяся сохранять невозмутимость дочь не выдержала и изумилась. Только внутренне, внешне по-прежнему казалась спокойной.
«Да что случилось с отцом! Мою ложь проглотил, а теперь и Руса! Он должен злиться, бушевать, я его знаю, он же Пылающий!», — Гелиния сама еще не умела видеть астральные тела и одновременно разговаривать, как ни в чем не бывало, а если видела, то не различала ложь и правду, но отец-то должен видеть ложь Руса! Но это не так. Астральное тело ученика Хранящих подтверждало его слова.
«А князю он должен немедленно объявить войну! Чего он тянет? Эх, отец, я так разочарована! Я не сомневалась, что ты меня любишь, теперь все…»
Далеко не все! Душа по-прежнему любила папу и по-прежнему верила. Несмотря на тягостные мысли.
В целом, на этом прием и закончился.
Гостей держали гостями, правда, с сильным ограничением свободы передвижения. Общения между шатрами не допускалось. При попытке приблизиться к чужому шатру «откуда ни возьмись» появлялся стражник и мягко поправлял заблудившегося гостя. Такое вот кочевое гостеприимство, практически домашний арест.
