В порыве негодования он бросился на меня, вжав в матрас. Меня всю колотило от страха, знания того, что как только упырь расправится со мной, настанет очередь родителей. Я как можно сильнее обхватила руками его за шею, прижимая к себе. В надежде при удобном случае парализовать его молнией или током. Он же вместо того, чтобы впиться мне в шею, уперся головой в одеяло, тяжело дыша, придерживая меня одной рукой за талию. Нервный срыв, до которого довела его я, постепенно отпускал вампира.
— Тише! Тише! Не злись. Я защищалась. Не пугай меня больше. — Поглаживая его по голове, шептала я, пока парень успокаивался.
— Что же ты творишь, Дина? — надрывающимся голосом выдал он, будто готов был расплакаться, а внутри меня все переворачивалось от этих интонаций и я все сильнее прижимала его к себе. Нужно признаться, что я не хотела его отпускать.
— Ты хотя бы понимаешь, во что ты вмешалась? — он стоял на коленях, приподняв и все еще сжимая меня в объятиях.
— Даниэль Куран, успокойся! — Несмотря на всю свою сверхъестественность, он казался сейчас ранимым, поэтому я позволила себе на него прикрикнуть. Хотя мне захотелось защитить его от себя, от него и окружающего мира. Спасти этого несчастного вампира! Я говорила тихо, утешая, пытаясь вселить надежду и покой, поглаживая его, как меня мама, и через это прикосновение посылала в его тело свою энергию. — Я знаю, кто ты, и знаю, кто я…ну почти, знаю. Здесь еще разобраться надо. Но тебя бояться не хочу, иначе нет смысла в дружбе!
Он посмотрел на меня, как обреченный на судей перед казнью.
— Ложись, я обещаю, что больше ничего не сделаю. В смысле, если обнимешь меня, я не буду тебя зачаровывать… — Он все еще не соглашался, тогда я пояснила: — Мне легче перенести боль, пока ты здесь.
Обещание быть пай-девочкой, вампира никак не зацепило. Он сидел на коленях у кровати, и с тоской на меня смотрел. Эта ночь была тяжелой не только для меня, Куран был измотан. Посидел на коврике, подумал. Успокоился и без возражений, вернулся в постель, обнял, и долго молчал. Я нежно поглаживала его руку, пытаясь передать все свои лучшие чувства ему, чтобы он больше не грустил, не злился.
В начале пятого я открыла глаза. Солнце только собиралось подниматься. Куран, обувался, сидя на краю постели.
— Уходишь? — я понимала, что нужно его отпустить, но не слишком-то хотелось позволять ему уйти.
— Нужно о многом подумать. — Он встал, накинул помятый пиджак и уже у окна обернулся. — Спи.
— Послушай, — приподнялась я. — Ты, если не хочешь, забудь о моей просьбе. Про ту глупость с местью, бывшим парнем. Я не могу требовать. Спасибо, что побыл со мной. Ты очень великодушный вампир! Прощай!
Какое-то время он просто смотрел на меня, а потом выпрыгнул из распахнутого окна. Я осталась одна и поняла, что боли от предательства больше нет. Зато есть покой и тишина. Прикрыла глаза и стала слушать, как просыпается город, начинают свою работу шахты и заводы, проезжают мимо дома маршрутки, автобусы. Родные и привычные звуки усыпили меня.
Глава 16. Почти удачное свидание
Проснулась я без каких-либо признаков тоски-печали. Куран унес их с собой, излечив меня. Но пробудившаяся раньше времени совесть терзала сердце: вчера я сделала несчастным одного вампира. Рядом с ним мне было хорошо и спокойно, я чувствовала поддержку, несмотря на его желание казаться хладнокровной скотиной. Как бы он не притворялся, а Куран на самом деле вовсе не мерзавец. Зато я — истеричная ведьма.
Вот ведь удивительно! Как странно судьба раскладывает карты: сначала сделала нас убийцей и жертвой, потом преданными врагами, теперь требовательными друзьями…
В своих размышлениях о вампире я быстро собралась, совершенно не реагируя на неодобрительные и грубые реплики домового, преследовавшего меня по всей квартире. Он что-то там бурчал, типа: "Впустила беду в дом!", "С кровососами спит!" — Василий заткнулся после первого и очень меткого броска тапкой. К тому же, Холодец проявил любовь ко мне, как к хозяйке, и очередную попытку домового отчитать меня пресек очень интересным и неожиданным способом — просто лег на духа квартиры, придавив его своим весом.
— Спасибо! — улыбнулась я коту.
— Колбаску принесешь! — ответил на это Холодец.
На работу я пришла если не цветущая, то, по крайней мере, улыбающаяся. В голове то и дело прокручивались картинки вчерашнего вечера: я и вампир ссоримся и бросаемся несчастной подушкой, Куран со всей доступной ему нежностью пытается меня утешить и в результате — обнимает мирно дремлющую у него на плече. Но потом я вспомнила, каким он уходил от меня и натолкнулась на печальную мысль, что больше его не увижу… Не нужно было его доводить! Разве он захочет и дальше общаться с неадекватной ведьмой, которая вымотала ему нервы?! Сомневаюсь. Раньше вампир общался с людьми уравновешенными, покладистыми, исполнительными, этичными, уважающими его древний род. Короче, с отъявленными трусами. А тут я — обезбашенная, крикливая, вредная, ехидная; запихнула его в шкаф, грозила утрамбовать в холодильник, обслюнявила его одежду, вывела из себя, в общем, издевалась как могла.
Такие неприятные думы отвлекали меня от переживаний. Ведь в эфире звучал голос Снежанны, а в студии напротив маячило ее лицо. Лицо бывше-нынешней девушки моего бывшего парня. Жуткое определение! Но именно так можно все объяснить. Всегда ненавидела мыльные оперы, а теперь, похоже, стала частью одной из них!..
— Привет, красавица! — в моей аппаратной возник Игорь, человек во всех отношениях странный и чересчур оптимистичный — все надеялся завязать со мной какие-то отношения. — Может, сходим сегодня в кино? Я приглашаю!
— Да ты зарплату получил! — съехидничала я. Игорь немного смутился. Мужчины вообще не любят, когда женщины ведут счет их деньгам или касаются этой темы. Добытчики!
— Пойдешь? — сверкая блестящими глазами, повторил вопрос он.
Улыбаясь ему в ответ такой же милой улыбкой, я беззастенчиво ответила:
— Нет! — и тут же изменилась в лице, а этот горе-ухажер упал передо мной на колени.
От испуга я поджала ноги, чуть не укатившись от такого резкого движения вместе с креслом. Едва подавила рефлекс ударить по неокрепшей психике парня волшебным кулаком, ну или просто по лбу треснуть, в надежде, что тараканы в его мозгу разбегутся.
— А я тебе даже шоколад принес! — с видом дворовой печальной собачонки произнес он, протягивая мне плитку молочного.
И почему мне все время пытаются сунуть эту гадость?
— Диски не дам! Начальство ругается! — отрезала я.
— Я не за дисками! — настаивал он. — Пойдем в кино?
