Владимир Пекальчук - Живые и мертвые

Камердинер еще раз склонил голову и ушел, затворив за собой дверь.

– Ловушка, – сказал Зерван, когда шаги старика затихли в конце коридора.

Каттэйла выглянула в окно:

– Каков смысл устраивать ловушку, если жертва о ней предупреждена и может просто не явиться? Гляди, гвардейцы уходят вместе с камердинером.

– Да, но почему королевские послания передает камердинер?! Если, конечно, он действительно таковым является?!

– Потому что зачастую можно доверять именно им. Этот старик, судя по внешности, из Кор-Гала, мне кажется, он служит своему королю, а прежде принцу, с его рождения, то есть где-то четверть века. Старые слуги всегда надежнее любых других. Если не доверять этому, тогда кому? И знаешь, я не думаю, что короля и королеву интересуют рассказы о нелегкой жизни вампира. У них есть некое секретное дело, ты так не считаешь?

Зерван тяжело вздохнул. Год назад все началось с того, что у Реннара Справедливого, короля Витарна, нашлось такое вот секретное дело к вампиру. В результате две последующих после той встречи недели вампир считал самыми кошмарными в своей жизни.

– И что? Ты всерьез думаешь о том, чтобы явиться во дворец?!

Каттэйла пожала плечами:

– Почему нет? Ты же принял приглашение. Да и я целую вечность не была на званом ужине в королевском дворце. К тому же разве тебе самому не любопытно, для чего король Тааркэйд Первый приглашает на ужин убийцу своего брата?

Зерван, стоя перед большим зеркалом, еще раз придирчиво оглядел себя. Черный бархатный камзол смотрится просто отлично, словно по его фигуре сшит. Превосходные брюки, лаковые туфли с серебряными пряжками, шелковые чулки – все совершенно безукоризненно. Разумеется, предстать перед монархом в ином виде немыслимо, если только ты не явился его убивать.

Вампир посмотрел на свое отражение и вздохнул. В последний раз он надевал праздничный камзол лет этак семьдесят с лишком тому назад. Семьдесят четыре, если быть точным. А всего лишь восемь дней спустя уже ожидал казни в темнице этого же замка…

Зерван поправил портупею – единственный предмет гардероба, который он отказался заменить. В конце концов, пусть и видавшая виды, потертая и уже не раз починенная, но с вышитыми эльфийскими рунами: «Не вынимай без нужды, не прячь без победы». С этими же словами много лет назад покойный Князь-Кузнец Эйнхартайль Этиан подарил человеку-рыцарю собственноручно сработанную боевую мандалу.

На слова камердинера о том, что стоило бы повесить ножны на портупею получше, Зерван едва не расхохотался:

– Получше? Хоть один король на свете может похвастать портупеей, принятой в подарок из рук верховного князя эльфов? Сомневаюсь.

Он не стал проверять, удобно ли будет выхватить оружие, случись что: за долгие годы клинок стал продолжением его собственной руки и окажется в ней в тот же миг, когда понадобится. Из любого положения, в любую секунду.

Позади снова появился камердинер.

– Сэр да Ксанкар, позвольте также сообщить, что вы будете представлены только по имени, без упоминания титула, за что я наперед приношу глубочайшие извинения. Весь дворец полон ушей, и раскрытие вашего полного имени и титула грозит большими неприятностями и вам в том числе.

– Разумеется, – кивнул Зерван. Говорить старику, что учить секретности вампира, протянувшего больше семидесяти лет, глупо, он не стал.

В этот момент отворилась дверь в соседнюю комнату и на пороге появилась Каттэйла в сопровождении придворной фрейлины. И снова, как в тот миг, когда он увидел ее впервые, вампиру стоило определенных усилий сдержать возглас восхищения. Роскошный наряд еще сильнее подчеркнул красоту и грацию девушки, казалось, она просто рождена для того, чтобы блистать на королевских балах, затмевая всех вокруг.

– Это жабо очень напоминает лепестки ромашки и делает вас, Каттэйла, еще больше похожей на дивный цветок, – улыбнулся Зерван.

Девушка в ответ сделала изящный реверанс и густо сдобрила его сарказмом:

– Вновь возвращаемся к общению согласно этикету, сэр Зерван?

– Мы же в королевском дворце, а не в трактире, не так ли, леди Каттэйла? – Вампир галантно предложил Каттэйле руку и пошутил: – Уж вы не оскорбитесь, если мне придется вырвать свою руку из вашей, хватаясь за оружие?

– Не волнуйтесь, случись что, я вложу в нее кинжал, – в тон ответила девушка. – Вы предпочитаете прямой эренгардский или зазубренный телмарский?

– Вы умудрились припрятать оба? – удивился вампир.

– Что значит «оба»? У меня их три, не считая двух метательных ножей.

– Только не говорите мне, что вы собрались убить короля.

– Может, и собралась… но уверяю вас, что не эренгардского, – очаровательно улыбнулась Каттэйла.

Зерван промолчал, порадовавшись, что не видит лица фрейлины, слышавшей весь этот диалог.

– Сэр Зерван и леди Каттэйла! – негромко произнес камердинер, умудрившись сохранить в голосе торжественность.

Тааркэйд скосил глаза на телохранителя жены и заметил, как тот поудобнее перехватил алебарду. Хоть бы он не создал проблем на пустом месте, этот неуправляемый монстр в закрытом шлеме. Пятью минутами ранее он попросту проигнорировал распоряжение короля: все стражники вышли, послушно заняв свои места у всех дверей, ведущих в обеденный зал. И только бессловесный дроу даже не шевельнулся, словно прирос к полу позади кресла королевы. Будто приказ короля его вообще не касается. Хотя, по правде говоря, Тааркэйд уже давно привык к тому, что дроу игнорирует любые приказы, исходящие не из уст Леннары.

Дверь открылась, пропуская гостей, и закрылась снова. Тааркэйд с любопытством посмотрел на статного высокого человека в черном камзоле. Вот он, значит, каков, граф Зерван да Ксанкар, Тень Забвения, убийца королей, могущественнейший и старейший вампир из ныне живущих, сильный достаточно, чтобы презреть само солнце.

На вид лет тридцать, плечист и узок в бедрах – типично бойцовская фигура. Высокий лоб, умное вытянутое лицо, умело прячущее эмоции и мысли, глубоко посаженные глаза с цепким взглядом, длинные черные волосы, свободно спадающие на плечи согласно моде ушедших дней. За последние семьдесят пять лет да Ксанкар практически не изменился, оставшись почти таким же, каким запечатлел его на полотне давно умерший придворный художник. Почти. И вот эту разницу между графом на портрете и вампиром-изгоем вряд ли смог бы подметить даже лучший из живописцев.

Тааркэйд смотрел, как гости с достоинством приближаются к столу, и внезапно подумал, что этот момент, скорее всего, станет судьбоносным. Еще очень много событий должно произойти в будущем, но исход всех их зависит от того, что случится здесь и сегодня.