Через час прибыл барон Мочеслав вместе с колдуном и всей своей стражей.
- Запорю смерд, - без объяснений начал он. - Где дети?
- Ежели твои, - спокойно начал ведьмак, - то в дома, в замке сидят, что и было зарегестрированно при переговорах контролирующем артефактом императорского прокурора.
- Ты мне хвост не крути, - грозно заорал барон...
- А ежели ты о разбойниках напавших на деревню спрашиваешь...
- Дети живы? - Внезапно присмиревшим тоном уточнил барон.
- Живы, живы. В доме твой сынок с сотоварищами, правда я им подарочек оставил, вот такой, - сказал я протянув барону двойной накопитель, над которым проработал часа два.
- Осторожно хозяин, - остановил протянувшего руку барона колдун. - Бомба это.
- Береженного боги берегут, - скромно потупился я.
- Мощная штука, - с уважением промолвил колдун. - Метров на двадцать вокруг камни плавит.
- А на пятидесяти просто прожарит до хрустящей корочки, - улыбнулся я понимающему человеку.
- Только никак не пойму какой тут активатор стоит? - Не притрагиваясь к бомбе, но расматривая ее со всех сторон, как мальчишка страшную, но забавную гусеницу, продолжил колдун.
- А это тайна. Очень страшная ведьмакская тайна...
- Что ты хочешь? - Вмешался барон в беседу "специалистов"
- Пять тысяч золотых. Две за сынка твоего, и по тысяче за сотоварищей.
- Таких денег у меня нет. Да и придурки эти того не стоят. Плачу тысячу за всех.
Вот и пошла торговля... Через пару часов, когда и стражники притомившись в траву возле дороги растущую уселись, и народ деревенский храбрости набравшись из домов да изб повываливал, внимательно к разговору прислушиваясь да комментируя, мы пришли к соглашению. Ребятки побитые в замок вернулись, я стал богаче на тысячу восемьсот золотых, четыре гномьих доспеха, укрепленных магическими плетениями, да лесок заколдованный в свою собственность получил. Колдуну баронскому я намекнул к ауре ребетяток присмотреться, после чего тот принялся что-то на ухо хозяину нашептывать, скорее всего, что к ауре плетение какое-то налеплено, которое все критические узлы задевает и с непонятной активацией, потому ведьмаку этому лучше не мстить, а обходиться с ним покультурней да поласковей. Правда мастер Йода принялся ныть, чтоб из денег полученных надо и в фонд деревни копеечку выделить, но после пары оплеух даже о долге в пятьдесят монет вспомнил и поклялся, что в течении недели не только деньги отдаст, но и домик приведет в такой порядок, что даже у Зила претензий не будет. Гном Лука тоже подошел, поздравил. Потом долго кряхтел, чесал бороду и наконец вопрос задал как я доспех пробил?
- Ну ты даешь Лука! Сам же мне ядра ковал.
- Так ведь я думал тебе грузила нужны, а ты их метать вздумал. А доспех гномий шаром металлическим все равно не пробить, - упрямо заявил он.
- А мне пробивать и не нужно было. Инерция, брат, великая штука. Вот ты мне шарики сковал, килограмма по два весом, да плюс скорость броска этак лиг сто в час, да скорость встречная коня лиг двадцать пять. Да если бы не доспех гномий, то он бы у меня ошметками кровавыми по полю валялся, а так только пару ребер сломал да на дереве повис, - принялся объяснять я основы физики оторопевшему гному.
- Так ведь сто лиг в час, с такой скоростью только стрела из арбалета вылетает, - недоуменно покачал головой гном.
- Ну для хорошего броска мне арбалета не нужен, а вот на днях я к тебе с чертежами зайду, вот и покумекаем что ты мне сковать можешь, да плату какую возьмешь. И поверь мне - арбалет там тоже будет, - обнадежил я гнома.
И снова граница заколдованного леса. Дракошка зеленой молнией мечется между деревьями, ожидая когда я переступлю невидимую черту ее владений. Разогнавшись, прыгаю на ее территорию и тут же уворачиваюсь от выстрелившего языка. Дальше начинается свистоплястка. В щепки разлетаются вековые деревья, свистит билами Змейка, рычит Дракошка, ярко вспыхивают молнии оставляя за собой расколотые пни и грохот грома, ледяные стрелы заставляют покрываться листву нехарактерной для лета изморозью, удары хвоста срывают пласты дерна обнажая черную жирную землю. Через пол часа отступаю за границу "своих" владений и отвязываю от бревна испуганно блеюющую овцу. - Хорошо потренировались. Покушай маленькая, я тебе барашка принес, - ласковым тоном произношу я, отправляя сильным толчком ошалевшую овцу в сторону тяжело дышащей зубастой твари. Хорошо размялся. Теперь можно и домой - Зилу тренировать.
- Рангарёк выходи, выходи подлый трус, - орали окружившие сеновал мальчишки.
Заинтересовавшись именем я заглянул в сарай и обнаружил там худющего запуганого орченка. После второй тарелки супа в прикуску с румяными пирожками - начинеными потрохами с луком, он принялся расказывать.
- Имечко мне папашка придумал. Он у меня из викингов был, и когда я родился и орать начал, с похмелья очнулся и решил что конец света настал. Мамашка моя поржала, да и согласилась, - расказывал пацаненок подбирая хлебной краюшкой остатки супа.
- А мамашка твоя тоже их викингов?
- Не мама питерская...
- Как? Они у тебя что из попаданцев? - Ошарашено спросил я. Если с существованием в этом мире викингов мой рассудок как-то соглашался, то с питерскими пассовало даже воображение.
- Не, не из попаданцев, - успокоил меня паренек, - из реинкарнированых. Маг Мамдух как начал свои эксперементы проводить, да всех подряд уговаривать познать прошлую жизнь, так мои папаша с мамашкой и согласились. Они ведь кем были? Он свинопас, она прачка. А Мамдух им новые личности дал. С тех пор мамаша все белые ночи вспоминала, а папаша как выпьет, так и на дракар свой рвется - в плавание... Из-за того и погибли. Мамашка сгоряча большой загиб Петра Великого выдала, когда герцогская карета ее грязью обдала. А папашка в неистовство берсеркское впал, когда ее вешать за оскорбление благородного поволокли. Как итог, пятерых мечников он положил, но сам рядом с мамкой на воротах и повис. Правда вешали его уже по частям, так как живым и целым захватить не удалось...
- Грустная история... Родственники есть?
- Нету. Вроде тетка в орских горах имеется, но туда добраться тяжело. А тут и в стогу переночевать можно и краюху хлеба нет-нет да и подкинут...
- Значит пойдешь в школу! - Решил я забирая пацана к себе.
Школу я открывать не планировал. Начилось все с того, что принялся я Зилу тренировать. Ну вначале все как обычно: пробежки, отжимания, растяжка. Чурбачков-мишенек поставил, пару ножиков метательных выдал в личное пользование и начал разные штуки показывать, как правильно держать да точно кидать. Посмотреть, естественно вся детвора собралась - все дырки в заборе облепили и подглядывают. Дошло до того, что утром на пробежку с нами пацанва местная голоногая увязалась, пробежала два круга вокруг деревни и осталась на разминку. А через пару дней завалась ко мне делегация - деревенский совет полным составом с предложением школу открыть, а то детишкам заняться нечем, а так хоть за ними присмотр будет да наукой ратной овладеть не помешает. Подумал я подумал и согласился. Теперь у меня во дворе семь детишек макивары колотят да ножичками в мишени пуляют. Естественно, согласился я не бесплатно. Школа находится полностью на деревенском обеспечении, так что кузнецу Луке все же пришлось бесплатно тренировочное оружие и броню сковать. Но он и не жалуется. Благо дочурка его Данка рыжая теперь без просу дедовой секирой не балуется и до сердечного приступа отца не доводит. Ведь дети - они даже если с наковальней поиграются, то обязательно если не потеряют, то сломают. Так что теперь у меня полная семерка бойцов воспитывается. Зила - малолетка престарелая. Дана - гномка хулиганка. Двое орчат - Рагнарек и Толик. Да двое близницов из оборотней - Тоша и Тиша, которые хоть и полу разного, но так друг на друга похожи, что мамка путает. Да эльфенок один, что в ученичках у мага Мамдуха засиделся, да ничему не научился, по имени Азриэль. Зила, как увидела что она не единственная девка в команде, сразу пол свой скрывать перестала, пройдя в платье по деревне. А мой совершенный нграхский слух распознал в ее бурчании фразу, что только этим гномкам да оборотнихам волю дай, то сразу мужика захомутают, а некоторым рогатым да хвостатым парнокопытным давно пора хвост накрутить да роги обломать... Забавная штука память. Вот я уже больше двух десятков лет рога не ношу, а она как сердиться начинает, все их обломать стремиться...
