– Ну, – парень выглядел обиженным. Из серии «за кого вы меня принимаете». – Плоскости – миры, шар – эта ваша Безымянная. Правильно?
– Правильно, правильно, – Я судорожно натягивала щиты. Этот не в меру шустрый ребенок уже начал меня считывать потихоньку, и, похоже, об этом не подозревает. Пока. Ох, как бы наши маленькие детишки не выросли в большие проблемы. – Поэтому в Безымянную открывается огромное количество проходов даже в пределах одного мира. Соответственно, как средство передвижения Безымянная уникальна – как еще можно за пару часов пешего хода добраться с Земли до ближайшей звезды?
– Что, правда? – Я кивнула. Ух, каким это оказалось стимулом! В детстве парень явно мечтал стать космонавтом. – А на других планетах жизнь есть? Разумная, я имею в виду?
– Разумеется, – я чопорно пригладила рубашку на груди. А я, по его мнению, кто? Эльф приблудный?… – Есть даже гуманоидная, если тебе интересно.
– Да? Но если…если отсюда можно попасть туда, то что мешает пришельцам захватить Землю?
Теперь скульптуру «Обиженная» можно было лепить с меня. Да кому вы нужны! Делать только всем нечего, только захватывать заштатную планетку на отшибе судоходных магистралей. Всего и ценности, что воды немерено, которая синтезируется элементарной реакцией.
– Помимо их нежелания этого делать? Только то, что Безымянная не всякого пустит. А пустит она только того, кто принадлежит Закату. Сумеркам, другими словами. Можешь считать ее в некотором роде государством.
– Я ничему не принадлежу, но меня пропустили. Как это все стыкуется?
– Уже принадлежишь. Есть Свет, есть Тьма. Мелкие боги. Но есть еще Сумерки. Вся…гм…вы называете их «нечисть», все, кто обладает какими-либо способностями, выходящие за рамки обычных, принадлежат к ним. Ведьмы, оборотни, вампиры, призраки, маги, и куча мелкой шушеры. С принятием своей… «должности» ты автоматически получил кое-какие способности и, соответственно, пропуск в наш мир. А возможно, что-то было у тебя и раньше, только в «спящей» форме. Кстати, я вот думаю, к какому клану ты будешь относиться? По форме – вроде к Ощущающим, но, хрен его знает, может, еще колдовать научишься… Тогда – маги?
– Это что… Я, значит, теперь еще и нечисть какая-то?! – несколько истерично поинтересовался Алекс, совершенно пропустив мимо ушей крайне важное замечание о кланах. Мда, не умеет сейчас молодежь зрить в корень…
– Ну почему… Зачем же обобщать. К твоему сведению, я могу и обидеться. Кстати, давай уже переходить на «ты». Не годится выкать собственному Стражу.
– Так вы…– Я тоскливо покосилась на него. – то есть ты, – торопливо поправился он. – вампир?
– Боже упаси. Вампиры вообще очень тяжелы в общении. Впрочем, сие сомнительное удовольствие ты уже испытал. А что до клыков… Раса у меня такая. Клыкастая, хвостатая и ушастая. Так что не стоит считать меня за демона, иначе ты будешь шарахаться от каждого второго в Безымянной.
– То есть ты…не человек.
– Человек. Но очень, очень частично. По материнской линии. Попозже я могу устроить тебе экскурсию на тему «Разумные расы галактики», если тебя до той поры не убьют, – я сделала паузу и проверила реакцию парня. Хмм… Так и слышались лозунги «Берегитесь! Они среди нас!». Вот только его слишком смущало несоответствие между высоченной девицей с львиной гривой и маленьким лысеньким зеленым человечком. Ничего, справиться. Все-таки моя человекообразность иногда бывает очень удобной. Я решила ему помочь:
– Когда научишься более-менее ориентироваться в Безымянной, насмотришься и не на такие чудеса. Так что привыкай.
– Я уже видел. Драконов. Они как будто ненастоящие, – парень охотно ухватился за мое предложение сменить тему. Ему было гораздо поверить в откровенно сказочных драконов и демонов, чем принять то, что пришелец, о которых болтали столько, что они стали фольклорными персонажами, находится у него перед носом. – Только вот почему она такая… обрывочная? Будто неправильно собранная мозаика?
– Такой уж она создана… Из частей пересекающих ее миров. Которые потом… изменились. Как… – слова вертелись вокруг меня, и я никак не могла выловить нужные. Начнем с того, что я сама не слишком разбираюсь с природой многочисленных аномалий Безымянной. И потому я собрала свое понимание сущности и ощущение этого мира, и перекинула ему. Результаты вышли неоднозначными.
Алекс.
Я даже слегка окосел. Перед глазами все будто взорвалось множеством картинок вперемежку с информацией. Она была не в словах, а какая-то…какая-то другая. И вдруг я у меня в голове выстроилась совершенно ясная, но абсолютно нелогичная картина системы нагромождения непонятно чего на непонятно что. Безымянная? «Частицы реальных миров, затянутые в сферу и перетекающие один в другой без видимых границ». Правильные слова, отражающие форму, но не суть. Суть как раз словами и не выражалась. Она выражалась – воспоминаниями. Она выражалась – ощущениями.
Чужими. Я вопросительно глянул на это существо (уж не знаю, как ее еще обозвать).
– Будет достаточно, если ты будешь звать меня Тенью, как я и просила.
А… А.
– Угу. Это, – я коснулся пальцами головы, – сделала ты?
Ох, кажется, я нарвался. Можете даже не объяснять, на кого. И так куча литературы про это писано. Я припомнил, что думал в последнее время, и начал мучительно краснеть. Потом обозвал себя дураком и под понимающим взглядом покраснел еще больше. Не думать не получалось. Думать о природе и погоде тоже. Унять горящие огнем щеки тем более.
– В вашем языке нет нужных понятий, чтобы дать ответ на твой вопрос. Я просто поделилась своим пониманием. И еще… Можешь не смущаться так. Меня, по крайней мере.
Ага, не смущайся… поделилась она. Вот так взяла – и поделилась? Я спохватился, что опять думаю кое-что не то. Секунд через пять борьбы с собственным организмом я сдался. Что, смешно?! Эта…дама старательно прятала глаза, подозрительно похрюкивая. Телепатка, что б ее! Если мысли читать может, думает, покруче всех будет?! Баба, что с нее взять! Телохранительница она, видите ли…
Резкий и какой-то захлебывающийся звук прервал меня на полумысли. Она хохотала. Старательно пытаясь сдержаться, отчего выходило только хуже. Я обиделся. Ну что смешного?! Смейся, смейся, смотри, с дивана не свались! Как ни странно, на мои мстительные мысли она не отреагировала. Разве что от ее бурного веселья даже воздух начал подрагивать.
Странно как-то, кстати, подрагивать. Воздух еще некоторое время слабо колебался, как-то странно сгустившись, и над журнальным столиком возник некто рыжий и взъерошенный. Повисев некоторое время в воздухе, рыжий рухнул на несчастный столик, погребя под собой большую часть находившихся там безделушек. Я молча подобрал челюсть. Тень нахмурилась и открыла было уже рот для возмущенной тирады, но рыжий оказался проворней. Одним движением он соскользнул со столика и с видом заправского светского льва упал перед ней на одно колено, с показным смирением склонив голову.
