— Может, объяснишь, что происходит, мэм. — Я действительно ничего не понимал.
— Я была любимой наложницей короля Торастера, и когда он подумал, что я вот-вот отдам свою сердце одному из королевских гвардейцев, он приказал техникам ввести меня в стасис. На случай, что он передумает, техники оставили только одну возможность вывести меня из этого состояния, но у него и мысли не возникало, что найдется посторонний человек, которому хватит наглости пощупать меня там.
— Как ему удалось заморозить тебя на пятнадцать тысяч лет? — спросил я.
Она начала объяснять, но для меня все эти научные термины — бред сивой кобылы, поэтому я перестал слушать и сосредоточился на любовании ее прелестями, удивляясь глупости короля Торастера, лишившего себя такого сокровища.
— Вот так он это и сделал, — заключила она.
— А какого он был роста? — спросил я.
— Такого же, как и остальные. — Чувствовалось, что вопрос вызвал у нее недоумение.
— Тогда, уж извини за нескромность, каким образом…
— Ага! Я понимаю! Пойдем в Зал Королей, там потолок повыше.
Я последовал за ней. Мы встали точно посреди зала.
— А теперь я хочу, чтобы ты оказал мне еще одну, последнюю услугу.
— Все, что в моих силах, мэм. Только попроси.
Внезапно она залилась краской.
— Я стесняюсь. Лучше шепну тебе на ухо.
— Как скажешь.
Она наклонилась и начала шептать.
— Ты хочешь, чтобы я?.. — вырвалось у меня.
Она покраснела еще сильнее и повторила просьбу.
— Ты уверена, мэм? Я думаю, едва ли во всей галактике наберется пять планет, на которых нас за такое не посадили бы в каталажку. — Я помолчал. — Но, если подумать, почему нет?
— Пожалуйста! — попросила она.
Я все и сделал, а потом, в самом разгаре, вдруг оттолкнула меня.
— Отойди!
— А что такое? Я что-то сделал не так?
— Ты все делал лучше, чем кто-либо! — Она вновь покраснела. — А теперь отойди!
Я отошел, и вовремя, потому что прямо у меня на глазах она начала расти и минутой позже рост ее составил шестьдесят футов плюс-минус пару дюймов.
— Спасибо тебе, Катастрофа Бейкер! — поблагодарила она меня. — Ученые Торастера позаботились о том, что только так я смогу вернуть себе нормальный рост. Они и представить себе не могли, что найдется извращенец, который мне поможет! — Свысока она улыбнулась мне. — Я тебя никогда не забуду.
— Но мы же не кончили! — запротестовал я.
— Увы, это невозможно. Я должна выяснить, остался ли кто живой из моего народа, а тебе пора надевать скафандр и возвращаться на корабль.
— Я не тороплюсь.
— Тебе надо торопиться. Механизм, управляющий Залом Королей, проанализировал твой обмен веществ и создал приемлемую для тебя атмосферу. Но теперь я ожила и скоро состав воздуха станет здесь таким же, как и за стенами.
— Я оказал тебе такую услугу, а ты вот так бросаешь меня, — огорченно воскликнул я.
Она задумчиво посмотрела на меня.
— Да, пожалуй, ты прав. — И подняла меня одной рукой.
Нормы приличия запрещают мне сказать, что она сделала потом. Кроме того, есть планеты, на которых дают от двадцати лет до пожизненного заключения только за рассказы об этом.
Когда мы поставили точку, я надел скафандр, вернулся к кораблю и улетел. И, лишь покинув пределы Солнечной системы, вспомнил, что так и не нашел драгоценности. Хотел развернуть корабль, но подумал, что никогда у меня не будет ничего драгоценнее полученных ощущений. Поэтому продолжил путь. Второй раз в Зал Нептунских Королей я уже не попал.
* * *
Я оглядел слушателей, и должен отметить, что, пусть мужчины и хотели узнать, чем занималась нептунская великанша с Бейкером, их любопытство не шло ни в какое сравнение с женским.
— Ты не откажешься пошептаться со мной о том, что вы там делали? — спросила Золушка.
— Мне бы не хотелось смущать тебя, мэм.
— А ты начни, и мы посмотрим, кто покраснеет первым, — решительно заявила она.
— Я всегда стремилась расширять свой кругозор, — подала голос Силиконовая Карни. — Может, мы с тобой сможем закончить то, что начали ты и эта женщина с Нептуна?
— Ты расскажешь мне, что она сделала после того, как выросла, — предложила Мать Земля, — а я расскажу тебе такое, за что можно получить все тридцать лет.
— Если мы будем делать то, о чем я думаю, — Золушка одарила Бейкера страстным взглядом, — готова спорить, что я тоже вырасту до шестидесяти футов.
— А если ты проиграешь? — внезапно оживился Ставлю-Планету О’Грейди.
— Я получу больше удовольствия, чем ты, проигрывая в карты, — улыбнулась ему Золушка.
— С этим не поспоришь, — согласился О’Грейди.
Внезапно ожил компьютер Большого Рыжего, и он посмотрел на голографический экран.
— Эйнштейн хочет знать, как ей удалось улететь с планеты.
— Понятия не имею, — ответил Бейкер. — Я даже не знаю, улетела ли она.
— Он говорит, что ей потребовался бы специальный корабль, а он не может представить себе, что этот корабль в заправленном состоянии дожидался бы ее пятнадцать тысяч лет.
— Я рассказываю историю о женщине, которая провела в стасисе пятнадцать тысяч лет, после чего внезапно выросла до шестидесяти футов, а его волнует только корабль? — изумился Бейкер.
— Он говорит, что все остальное имеет научное объяснение. А вот с кораблем у него ничего не выходит.
— Он догадался, чем они занимались? — спросила Силиконовая Карни.
— Да. Он говорит, что это самое простое.
— Скажи ему, что попозже я хотела бы с ним поговорить.
— Он это уже знает.
— Знает? — Глаза Силиконовой Карни широко раскрылись.
— Он — Эйнштейн, не так ли? — Других объяснений, по мнению Большого Рыжего, не требовалось.
— Шестьдесят футов! — Никодемий Мейфлауэр покачал головой. — Черт, она великовата даже для Мейджика Абдул-Джордана!
— По всему получается, что она скорее женщина Урагана, чем Бейкера, — отметил Макс.
— Это еще почему? — полюбопытствовал Бейкер.
— Кем бы она ни была, она, конечно же, не человек.
— Человеческого в ней хватало, — ответил Бейкер, улыбаясь воспоминаниям.
— Ты ведь ее нам не описал, только сказал, что она — красавица, — напомнил Маленький Майк Пикассо. — Как она выглядела? Может, я смогу нарисовать ее?
— Длинные каштановые волосы до плеч. — Бейкер уставился в далекое далеко. — Полные влажные алые губы. Высокие скулы. Миниатюрный нос. А глаза. Глаза — это что-то. — Он помолчал. — Голодные глаза.
— Толку от этого немного, — вздохнул Маленький Майк.
— Так она выглядела, — настаивал Бейкер.
— Ни у кого нет голодных глаз.
— У нее были.
— Послушай, глаза могут быть разными. Синими, коричневыми, серыми, зелеными, черными. Узкими, круглыми, прищуренными. Не будем забывать про косоглазие. Они могут даже сверкать. Но голодными быть не могут.
