Девушка уперла подбородок в ладонь и посмотрела на Блейда.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Тебе что-нибудь нужно?
Он улыбнулся. Каждый визит начинался с одних и тех же вопросов.
— Я чувствую себя хорошо и мне ничего не нужно — кроме встречи с твоим отцом. Сколько я должен еще сидеть в заточении на этой скале, Лисма? Очень странно! Разве твой отец не хочет увидеть пленника? Мне кажется, такое желание было бы вполне естественным… хота бы из чувства мести. Я — не простой солдат, не обычный воин; я нанес ему поражение, разбил его войско. Неужели он не удивлен? Неужели не хочет посмотреть на такого человека?
— Больше всего мой отец удивлен тем, что я еще не понесла. Он начинает думать, что у тебя дурное семя. Галлигант клянется в том и говорит, что ты не бог Он взял девушку Сэри в жены всего три недели назад, и боги уже благословили ее чрево. Галлигант каждый день просит, чтобы ему разрешили убить тебя.
Сэри — жена Галлиганта! Она оказалась истинной дочерью своего племени и завела их в ловушку!
Блейд присел на корточки у огня и посмотрел на Лисму.
— И что же отвечает твой отец?
Лисма пожала плечами.
— Каждый раз — нет и нет. Он все еще верит, что ты бог — как иначе ты сумел бы победить его? — и он хочет, чтобы я понесла от тебя. Если родится сын, он будет по меньшей мере полубогом и принесет хиттам счастье -удачу в войнах, дождь и богатый урожай в мирные времена, крепких детей и отважных воевод. Отец приказал Галлиганту не вмешиваться в это дело… знаешь, иногда они чуть ли не ссорятся из-за тебя… — Лисма покачала золотистой головкой и поднялась с табурета. — Но мы зря тратим время, Блейд. Я не могу провести тут весь день. Обнажи свое оружие и попытайся подарить мне дитя.
Вдруг страннику пришла в голову мысль, что он действует неверно, упуская из виду слабые стороны противника. Пожалуй, надо менять тактику, решил он и, преградив Лисме дорогу, прижал девушку к себе и крепко поцеловал в губы. Прежде он никогда этого не делал, их отношения носили более деловой характер.
Сначала Лисма сопротивлялась. Стиснув девушку в объятиях, Блейд снова приник к ее губам и целовал до тех пор, пока тело ее не стало мягким, податливым. Язык Лисмы скользнул меж его губ, откликаясь на ласку.
— Сейчас я покажу тебе, что такое любовь, — пробормотал странник, опрокидывая девушку на ложе. В конце концов, Лисма была просто маленькой дикаркой! Неужели так трудно подчинить ее? Он торопливо разоблачался, досадуя, что не подумал о такой возможности раньше.
Когда он закончил, Лисма лежала без сил, тяжело дыша; ее глаза стали на удивление ласковыми, руки гладили лицо возлюбленного. На миг он вспомнил Хиргу, которую не смог ни удовлетворить, ни подчинить себе. В этом было что-то неестественное — что именно, он собирался выяснить, возвратившись в Зир.
Веки Лисмы оставались полуприкрытыми, она пристально разглядывала Блейда сквозь густые ресницы.
— Кажется, я лишилась разума, Блейд… Почему я никогда не ощущала этого прежде? Видения плывут перед моими глазами и дух мой поднимается в небеса, прямо к Белым богам… Почему? Почему я не испытывала такого счастья прежде?
— Потому что не любила меня, — ответил странник, — и я тоже не испытывал к тебе ничего, кроме минутного вожделения. Теперь же мы любим и желаем друг друга, а это совсем другое дело… — Он помолчал и добавил. -Ты скоро понесешь, Лисма.
Ее пальцы играли с черной бородой Блейда.
— Значит, мы любим друг друга? Я не думала об этом… Бог ли, сын бога — здесь ты пленник… А я… я — дочь вождя!
— Я тоже не думал… не думал до сих пор, — признался Блейд с нежной улыбкой. — Теперь я знаю! Я люблю тебя, Лисма, а ты любишь меня. Мы нашли свою судьбу!
Не дрогнув, он выдержал взгляд девушки. Задача оказалась не очень трудной, в прошлом ему не раз приходилось разыгрывать любовь.
Впрочем, странник не собирался давать Лисме времени для раздумий; он снова овладел ею и продолжал трудиться в течение часа, используя все свое искусство. В результате, когда Лисма покидала хижину на вершине скалы, он получил обещание, что встреча с ее отцом и повелителем состоится в самом ближайшем времени. Блейд проводил девушку к люку; по пути она прижималась к нему и шептала:
— Я скоро вызволю тебя отсюда, Блейд… Ты станешь моим мужчиной, моим возлюбленным. Мы будем вместе, клянусь в этом!
— Остерегайся Галлиганта, — сказал Блейд, — он враг мне.
Лисма поднялась на цыпочки и жарко поцеловала странника в губы.
— Мне принадлежит правое ухо отца, Галлиганту же только левое…
Блейд вернулся в хижину заканчивать свой шар. Его настроение поднялось; он чувствовал, как возвращается уверенность, почти покинувшая его за последнюю неделю. Он снова был прежним Ричардом Блейдом. Больше никаких сожалений о прошлом, никакой слабости! Что сделано, то сделано, и того нельзя изменить! Ему надо смотреть в будущее, надеяться и держать себя в руках.
Ночью он снова сделал несколько попыток связаться с Сынком Ти, столь же безуспешных, как и раньше. Странно, но это его не слишком расстроило; он помечтал о том, как взлетит с проклятой скалы на воздушном шаре, а затем крепко уснул — впервые за много дней.
***
На следующее утро за Блейдом пришли. Его не стали ни связывать, ни заковывать в цепи, он шагал в кольце вооруженной охраны. По лестницам и длинным коридорам его провели в ущелье, а затем, мимо толпы глазеющих на пленника варваров, в пещеру, где восседал со своими приближенными Кровавый Топор. В ярком свете сотен факелов вождь Хиттолы застыл на каменном троне -огромном валуне, естественная форма которого напоминала кресло. Его окружали советники и воеводы, о высоком ранге коих свидетельствовали железные цепи на шее и пятна голубой краски на лбу.
У ног Кровавого Топора сидела на корточках Лисма, она ободряюще улыбнулась возлюбленному. С правой стороны трона стоял Галлигант с Сэри, своей новой женой. Глаза юной северянки смотрели мимо Блейда, казалось, она боится встретиться с ним взглядом. Галлигант презрительно кривил губы и с мрачной усмешкой поглядывал на пленника. В этот момент — еще раньше, чем воевода раскрыл рот, — странник поклялся покончить с ним при первой же возможности. Он обязан отомстить за Тэна!
Кровавый Топор наклонился вперед, рассматривая Блейда, — видимо, вождь был близорук. И огромен, невообразимо огромен! Он отличался не столько высоким ростом, сколько шириной плеч и груди, чудовищной мускулатурой, что говорило о гигантской силе. Голову его венчала железная корона, из-под которой виднелись жидкие волосы, их соломенный цвет уже переходил в седину. Блудакс был облачен в традиционный кильт и легкий нагрудный панцирь, его выцветшие бледно-голубые глаза сидели слишком близко к толстому носу. Довольно заурядная внешность, подумал Блейд, но затем вспомнил, как сражался этот человек.
