А маскировка?… Мисс Джонсон, наш корабль оборудован по последнему слову науки и техники. Чтобы создать поле, которое не смогут засечь наши датчики, потребуются такие приборы, такие мощности, что нужна будет целая орбитальная станция, чтобы вместить их… Нет, я не могу всерьез с вами разговаривать об этом — это попросту смешно! «Черный человек»! «Призрак»!.. Да у кое-кого в рубке поехала крыша, вот и все! Вы знаете, как часто в подобных ситуациях, в напряженной обстановке, в длительном плавании, у людей случаются схожие видения? Поэтому у нас и существуют столь жесткие тесты на психическую устойчивость. Однако даже и они не всегда позволяют выявить скрытые формы некоторых психопатических расстройств…
Смутилась женщина, однако так ответила ученому мужу:
— Что же тогда, по-вашему, произошло с Иваном и Майклом? И от чего этот «несуществующий пришелец» методично уничтожает все видеокамеры на своем пути?
Снисходительно улыбнулся ученый, прежде чем ответить ей.
— Мисс Джонсон, — промолвил он, — вы противоречите сами себе. Если этот ваш «пришелец» может становится невидимым или там «прозрачным» или еще черт знает каким, то для чего ему уничтожать видеокамеры? Это нелогично. Лапочка моя, вы насмотрелись ужастиков. Хорошо хоть, что это всего-навсего Черный Человек, а не какие-нибудь Чужие или глаза на ножках…
Послушав еще некоторое время их перебранку, Гасхааль превратил их всех в ворон и двинулся дальше. Так обошел он все помещения, и везде умножал число своих подданных. Иногда заговаривал он с людьми, которых встречал, но их ответы не казались ему разумными, а встречные вопросы приводили в раздражение, потому что не считал он, что люди происхождения более низкого, чем он, имеют право спрашивать его о чем-либо.
Наконец появился он и в капитанской рубке, и встречен там был оружием. Огненными стрелами осыпали его воины в блестящих одеждах, и многочисленными стальными дротиками, вылетавшими из трубок и жезлов разного вида. Быстры оказались те воины, и стремительны их дротики — не успел Гасхааль ни произнести заклятья, ни защититься, призвав свою Силу, как был поражен дротиками и, истекая кровью, упал на пол. Ближе подошли воины и сам капитан, уже торжествуя победу, однако удивились, увидев, как одежды Гасхааля становятся многими черными птицами, и птицы с карканьем разлетаются по зале, а на полу вместо покойника остается лишь большое пятно крови — и ничего более. Стали те воины стрелять по птицам, но сильно испугались, когда одна из птиц превратилась вдруг в Гасхааля. Многие воины закричали и побросали оружие, однако некоторые, и сам капитан в том числе, вновь обратили свои стрелы и жезлы против Обладающего Силой. Впрочем, на этот раз никакого вреда не причинили они Гасхаалю, потому как был он готов к нападению и не нашлось у них против него никакой уловки или хитрости, или волшебства, более могучего. Разозленный людской тупостью, превратил Гасхааль их всех в своих подданных, и строго допросил о том, из какого королевства они прибыли.
Но разочаровали его их ответы. Так, сказали ему птицы, что корабль, на котором плыли они по сумеркам, создан не одним колдуном, а многими, и строили они его долгие годы, а чары, называемые «силовым полем», происходят не от могущественного волшебного источника, а от некоего прибора, таящегося в самом корабле. Отыскал этот прибор Гасхааль, однако не нашел в нем ничего интересного, потому что слишком уж был он громоздок и не мог работать, будучи отделенным от машины. Тогда Гасхааль, по-прежнему окруженный вороньей стаей, покинул корабль и вернулся на волшебные тропы сумерек, где сотворил крепкую веревку, и привязал ее к одному из выступов металлического корабля, а второй конец обмотал вокруг своего запястья. Довольный прогулкой, отправился он обратно на Вороний Остров. Там, неподалеку от своего замка, установил Гасхааль машину, что от того стала подобна одинокой башне из железа, и стал любоваться ею с балкона, ибо причудлива была форма той башни, и притягательна для его взгляда, потому что притягательно для ворон все блестящее и сверкающее.
Наилучшая из возлюбленных была у Кадмона, Дарителя Имен. Поцелуй ее — дурманящее вино и сладчайший мед, кожа ее — шелк, страсть ее — пламя, взгляд ее — вода для жаждущего и отдых для обессилевшего. Всей душой любил ее Кадмон и не часто вспоминал, что некогда сам дал ей имя — Соблазн, ибо такова была сущность ее. Не знал он и того, что женщина эта сотворена как соблазн для него и погибель. Впрочем, если он и догадывался об этом, то не желал тому верить, потому что велика была власть над ним у этой женщины.
Все, что не просила она, он отдавал ей. Она же, по природе своей, могла желать только недоступного, но когда желанное попадало ей в руки, она теряла к нему всякий интерес и отбрасывала в сторону без всякого сожаления.
Вот, однажды сказала она Дарующему Имена:
— Дешево то, чем ты одариваешь меня. Алмазы и жемчуга, рабы и драгоценные ткани, золото и серебро — у любой королевы подобное имеется в избытке. Принеси мне ту звезду с неба, — и она указала, какую, — и тогда я по-прежнему буду вместе с тобой, а нет — оставлю тебя и отыщу того, кто сможет добыть мне это украшение.
Долго смотрел Дарующий Имена на небо, и так прошла ночь, а потом день, а потом еще одна ночь, и только тогда смог изыскать он подлинное имя звезды, и произнести его — и как только сделал он это, звезда покинула светлеющий небосклон и упала к нему в руки драгоценнейшим камнем; он же без колебаний протянул его женщине.
Посмотрела на камень Соблазн, рассмеялась и украсила им свое ожерелье. Лишь один день носила она украшение, а потом выбросила его и забыла о нем. Вскоре звезда умерла и свечение ее погасло, ибо такова природа звезд, что, упав с небосклона, быстро гаснут они, и лишь тепло человеческого тела способно некоторое время поддерживать их свет, если успеет человек поймать звезду в свои руки, прежде чем она коснется земли.
Сказала затем Соблазн Кадмону:
— Не нравится мне жилище, в котором обитаем мы. Во дворце нашем только лишь триста шестьдесят пять комнат, и столько же комнат в семи других дворцах из золота, серебра, нефрита, платины, янтаря, яшмы и горного хрусталя, каковые дворцы построил ты для меня раньше. Убоги эти жилища. Желала бы я поселиться в некоем месте, о котором ходит среди Обладающих Силой великая слава. Полагаю, что дворец Повелителя Дворцов и Цитаделей меня бы вполне устроил.
И отправился Кадмон к обиталищу Повелителя Дворцов и Цитаделей. Неприступнейшее было это строение, окруженное кольцом из семидесяти семи стен и девяносто девятью покрывалами защитных чар. Многие тысячи воинов бессонно охраняли эти стены.
