И сказал Кадмон воинам, подойдя к первым воротам:
— Скажите своему господину, что если он желает сохранить свою жизнь, пусть немедленно оставит это место и признает за мной право владеть цитаделью; если же он откажется, я уничтожу его и так достигну своей цели.
Однако воины ответили на это заколдованными стрелами, всегда поражающими цель, и копьями, каждое из которых несло в себе смертоносное волшебство. Впрочем, снаряды сии не причинили Кадмону никакого вреда, ибо ему достало одного слова, чтобы остановить их и повернуть обратно. Так прошел он первые ворота.
Затем миновал он вторые, и третьи, и наконец добрался до самого дворца и последней стены, окружавшей его, и дорога позади него была усеяна телами многих погибших. И тогда взошел на стену сам владелец цитадели, и так обратился к Кадмону:
— Зачем ты разрушаешь стены моей цитадели и убиваешь моих людей? Разве я враг тебе? Скажи, какую обиду я нанес тебе, чтобы я тотчас мог возместить ее.
И ответил Кадмон:
— Никогда не знал я от тебя никакой обиды. Отдай мне дворец свой и иди с миром, ибо не желаю я лишать тебя жизни.
Но возразил Повелитель Дворцов:
— Сдается мне, все ж была нанесена тебе мной некая обида, ибо иначе для чего ты теперь желаешь унизить меня и выгнать из собственного дома?
Тяжело вздохнул Кадмон и правдиво рассказал о причине, побудившей его к этому. И в третий раз просил он владельца дворца покинуть свой дом без боя.
— Ты околдован, — ответил ему Повелитель Дворцов. — Женщина, которую ты так любишь, держит тебя за раба. Обладающие Силой, Гасхааль и Эмерхад, сотворили ее для тебя и перед многими похвалялись тем, что ты попался в их сети. Каждый, кто посмотрит на эту женщину, пожелает обладать ею, каждый, кто познает ее, не пожелает больше никого, кроме нее. Любить ее — безумие, отдать ей свою душу и свое сердце означает потерять их безвозвратно, потому что не ценит она ничего из того, что принадлежит ей, а желает только того, что покамест ей недоступно. Брат мой, позволь, я попробую снять с тебя ее чары и заключить твое сердце в броню, о которую разобьются ее соблазны. Ведь я — Повелитель Цитаделей, и неприступной цитаделью я могу сделать твою душу.
— Я желаю только одного, — отвечал Дарующий Имена, — чтобы ты немедленно убирался отсюда и никогда не появлялся здесь более. В четвертый и последний раз спрашиваю тебя: уйдешь ли ты из своего дворца с миром?
— Никогда, — сказал Повелитель Дворцов и против воли Кадмона попытался коснуться струн его сердца. Однако Кадмон произнес свое имя, и чары рассеялись, разбились, растворились бесследно, потому что его имя защитило его от них. А затем разгадал Кадмон подлинное имя Повелителя Дворцов и, произнеся его, заставил противника своего прыгнуть вниз со стены. Разбился Повелитель Дворцов о камни, однако ж, не так легко было уничтожить Обладающего Силой, тем более в месте, где все подчинено ему. Увидел Кадмон, как из отдельных частей собирается тело его недруга, складываясь само собой, словно некое строение из плоти и крови. И уже собрался Кадмон произнести имя смерти, чтобы разрушить не только тело, но и саму душу Повелителя Дворцов и Цитаделей, но сжалился над ним, и пленил его другим именем. Далее прошел он последние ворота и овладел всем дворцом, и как дар, поднес сию постройку своей возлюбленной.
— А где тот, кто владел этим дворцом прежде? — Спросила женщина. — Он мертв, или бежал, или стал твоим пленником, о возлюбленный жених мой?
— Он стал моим пленником, — отвечал Кадмон.
— Я желаю видеть его, — улыбнулась женщина. Нежна и снисходительна была улыбка ее.
И вот, Повелитель Дворцов предстал перед ней — связанный и лишенный какого-либо оружия.
— Взгляни на меня, — сказала ему женщина. — Разве я — чудовище, как ты говорил обо мне? Разве я заставляю кого-либо любить меня против воли? Взгляни на мое лицо, на мое тело — разве неприятное это зрелище?
И посмотрел на нее Повелитель Дворцов, ибо не мог не смотреть, и тотчас полюбил ее более всего на свете. И так он обратился к ней:
— Госпожа, невежество говорило моими устами. Что я знал о красоте, пока не увидел тебя? Ничего. Что я знал о наслаждении, пока не услышал твой голос? Ничего. Что я знал о любви, пока не встретил тебя? Ничего. Служение тебе сладостно, и легко ярмо твое. Быть рабом твоим — великое благо, не быть им — великое наказание, хотя многие и не знают. Ты желала дворец мой — бери его, я дарю тебе его с радостью, и прошу простить, что медлил с подарком. Все, что не попросишь, будет твоим, хотя бы и боги желали сохранить для себя это.
Сладко зевнула женщина и с ногами взобралась в широкое кресло, в котором сидела, будто желала заснуть там.
— Кадмон, — сказала она Дарующему Имена. — Уведи этого человека отсюда, ибо не интересен он мне больше. Сделай его управляющим нашего дворца, или смотрителем конюшни, или первым лакеем — а впрочем, можешь поступать с ним сам, как сочтешь нужным.
Увел тогда Кадмон пленника из того зала, и убил его, потому что сильную ревность вызвали в нем слова Повелителя Дворцов и Цитаделей. А когда вернулся обратно, то взял женщину на руки из кресла и отнес ее в спальню и там предался с ней любовным утехам.
Утром сказала ему Соблазн:
— Человек, который вчера стоял передо мной, был искренне предан мне и готов спорить даже и с богами, если я прикажу ему. Совершенной любовью он любил меня. Сравниться ли твоя любовь с его любовью?
Потемнело лицо Кадмона и мукой исполнился взгляд его.
— Разве не делал я для тебя все, чего ты хотела, разве не приносил тебе все, чего ты желала? Уже и так преступил я законы дружбы, напав на Повелителя Дворцов — разве недостаточно тебе этого доказательства?
— Принеси мне персик из сада богов, и тогда, может быть, я поверю тебе.
Как не просил ее Кадмон выбрать что-нибудь другое, непреклонна была женщина в своем желании. И тогда облачился Кадмон в дорожные одежды, взял в руки посох и взошел на небо. Долог был его путь и тернисты тропы, которыми следовал он, но вот наконец приблизился он к обиталищу небожителей. Приветствовали его боги и спросили, что привело его к ним. А надо сказать, что боги любили Кадмона более всех людей и ангелов, потому что как если Соблазн была сотворена посредством волшебства, так и Кадмон не был рожден женщиной, но являлся изделием рук богов и плодом их магического искусства. Создан он был ими для того, чтобы уничтожать ангелов и чародеев, не желавших служить богам, и наделен великой силой для того, чтобы налагать нерушимые оковы на некоторых существ, более древних, чем сами боги.
— Я желаю взять некий плод из сада, что имеется позади ваших чертогов, — отвечал Кадмон на вопросы небожителей, — и дам вам за него любую цену.
