Ответ пришел незамедлительно:
'А я думал, ты бросил меня и забыл. Кстати, это была вторая жертва'.
— Жертва? Ты говоришь о Ренье? А, я понял, что помощи от тебя не дождешься бесплатно.
'Мне ничего не нужно', — в голосе появилась обида.
— Да–да, это я уже слышал. Но на этот раз тебе не удастся все так провернуть. Ты больше не будешь делать жертвами моих друзей. На этот раз, я все возьму на себя. Я хочу… — Кальвин сделал паузу, перед тем, как продолжить, — чтобы ты изменил все для меня одного.
'Что ты имеешь виду?' — озадаченно спросил другой.
— Сейчас я сделаю одну глупость, должно быть, все так и посчитают. Но после этого ты устроишь так, чтобы все забыли о том, что здесь произошло.
'Я совсем не понимаю, о чем ты думаешь, хотя ты это я', — признался голос.
— Верно, ты — это я. Это я уже понял, не хочется признавать это. Но, кажется, те типы в Приоре что–то сотворили с моей головой, так что теперь мне слышатся голоса и видения.
'Хехеех', — до Кальвина донесся легкий смешок. Картина перед его глазами начала таять, заменяясь другой, — 'ты так легко уходишь в свои мечты, но почему так трудно признать, что ты — часть меня'.
— Нет, это ты часть меня! — выкрикнул Кальвин. — Прекрати! — он заслонился ладонью, скорее инстинктивно. Когда другой плеснул ему в лицо водой из небольшого круглого озерца идеальной формы, возле которого он сидел на коленях.
'Что прекратить? Ты никогда не называешь меня по имени, хотя я предпочел бы, чтобы это имя произносил Он. Но даже если это будешь ты, мне этого достаточно, ведь ты видел его?'
— Сейчас не время для пустой болтовни, — отмахнулся Кальвин.
'Скажи, ты видел его? Ответь мне или я не стану помогать тебе', — лицо его второго 'Я' стало серьезным, так было всегда, когда он говорил о 'Нем'.
— Он? — переспросил Кальвин.
'Не пытайся обмануть меня, ты знаешь Его, как и я. Но для тебя он просто друг, которого ты бросил, сбежав из страны. Но я никогда бы так не поступил. Лучше умереть ради друга, если это поможет Ему. Я с радостью сделаю это снова, и еще тысячу раз, не задумываясь!' — палец другого был наставлен в грудь Кальвина. Вздохнув, он произнес его имя.
— Микалика…
'Нет, совсем не то. Я хочу слышать Его голос', — Микалика обхватил себя руками. Его голова опустилась, так, что длинные волосы полностью скрыли его лицо. — 'Если бы… если бы я только знал, что это повторится вновь', — Микалика поднял лицо и на его щеках Кальвин заметил слезы. Глаза его были устремлены в бесконечное, испещренное молниями небо, но в них отражалось совсем другое. Лицо Сая отражалось в них. Хотя, нет, оно было лишь похоже на его лицо, но были и отличия. Одет он в доспехи, какие Сай никогда не носил. Да и в самом деле, какая может быть связь между знакомым какого–то монстра тысячелетней давности, и Саем Валентайном, его бестолковым другом? Этим королем Астала, вытащившим страну из мрака бесконечных войн и разрухи? Нет, определенно никакой, просто совпадение. Каким наверняка было совпадение, что и этот Микалика выглядит в точности как он сам. Да и что толку волноваться о таких мелочах, если есть куда более важные дела, которые нужно сделать прямо сейчас. Поэтому Кальвин напомнил:
— Послушай, мы отвлеклись о темы. Я понимаю, что этот 'Он', кто бы он ни был, так много значит для тебя. Но сейчас есть гораздо более важные дела, которые мы можем сделать, если…
'Ты просто предал его, бросил его, ты понимаешь, что оставил его одного, наедине со всем этим? Ты снова бросил его в той золотой клетке!' — при этих словах Кальвин, еще ничего не успев осознать, был повален на спину дотянувшимся до него Микаликой. Пальцы того сомкнулись на его шее. — 'Если я просто убью твою душу, я смогу захватить это тело и вернуться к Нему. Да, возможно, еще не поздно, и я успею предотвратить ту катастрофу, пока тот, другой не добрался до Него. Я не позволю никому прикоснуться к Нему, потому, что, потому, что… он только мой друг!!!!' — глаза Микалики, ставшие полностью безумными, наполнились вихрями, сотканным из молний. Эти глаза оказались прямо напротив лица Кальвина.
— Прекрати, что ты делаешь?! Ах, надоел! — с этими словами Кальвин тоже схватил Микалику за горло, и они покатились прямо к водной глади, отчаянно сражаясь друг с другом. Странно и страшно одновременно было сражаться с точной копией самого себя. На миг они зависли над краем, а затем оба полетели в воду. Но Кальвин решил не сдаваться. — Давай спасем их! Если ты спасешь их, я обещаю, что помогу и тебе, давай сделаем это вместе, проклятье! — Кальвин сумел извернуться и толкнул Микалику вниз. Так они и тонули в этой воде, что не была водой. А мимо них кружились осколки каких–то картин, — городов, зданий, лиц людей, и совершенно причудливые и гротескные предметы. Стоило приглядеться к ним, как те тут же рассыпались. Это…
'Это Хаос в своем чистом виде, просто материал, который я использовал в качестве игрушек, когда меня держали в той огромной клетке, полной цветов. Я всегда был для них только оружием, которое они растили, чтобы торговаться с Вершиной Древа. Как и Он, когда упал туда. Тогда Он стал таким же Предметом Залога, всего лишь вещью, которую можно выгодно использовать. И хотя я знал, что он пришел, чтобы уничтожить меня, все равно, он был тем, кто первым назвал мое имя, и первым, кто заговорил со мной не как с оружием, а как с живым. И поэтому я хотел что–то сделать для него взамен. Только хотел защитить его. Не понимаю, почему они никогда не оставят нас в покое? Почему? Почему?!'
— Ты… — внезапно Кальвин понял, что именно чувствовало это одинокое существо. Что–то в его словах показалось ему знакомым, разве не это же ощущал и он по отношению к Саю? Хотя, если для Микалики 'Он' был всем, чуть ли не целым миром, то у Кальвина были и Гвен, и Руи, и Ренье и Розетта и еще множество других, которых он желал защитить. — Послушай, — продолжил он, — я обещаю, что помогу тебе защитить 'Его', потому, что я тоже этого хочу. Ты слышишь меня? Я тоже этого хочу! — закричал Кальвин, и глаза Микалики, обрамленные извивающимся облаком волос, обрели какое–то новое выражение.
'Ты поможешь мне? Но зачем тогда ты предал Его?' — тихо спросил он.
— Я не предавал Сая.
'Его имя — Бифуркатор'.
— Да–да, — поспешно поправил Кальвин, — пусть будет так, как хочешь. Но я не предавал его. Если бы я не убежал из страны, то, возможно, был бы уже мертв, и тогда я бы ничем не смог помочь ему. Я не предавал Сая, я просто отступил. Чтобы найти тот способ, как помочь ему. Но моих сил сейчас недостаточно даже, чтобы спасти тех людей, которые мне дороги, и если ты не поможешь мне сейчас, я не смогу помочь Саю — все связано.
