Тишина в кабинете звенела.
— Я верю вам, — прогремел в тишине голос Павлеса, так показалось Микаэлосу, который терял сознание.
— Спасибо, ваше величество, — прошевелил губами Владыка.
— То, что вы живы, должно оставаться тайной для наших "Правителей Эолиса". Отдыхайте и набирайтесь сил, Владыка.
— Ваше величество, один вопрос.
— Да.
— Я не знаю, что с вашим братом, но уж, коль скоро мессир Джуриусс здесь, то вы наверняка знаете, что сталось с герцогом?
— Знаю, — голос Павлеса теплел с каждой фразой, — Его высочество в данный момент находится в предсвадебном путешествии с мадемуазель Аланкой.
— Она жива? Это славно. И куда же они направляются?
— В резиденцию моего коллеги — Славеса Жестокосерда.
Микаэлос надолго замолчал.
— Но это безумие! — наконец сказал он.
— Скорее всего, это именно безумие, но насколько я понял со слов мессира Джуриусса, у них, если некоторые обязательства перед людьми, которые тоже стали частью заговора братьев Дорес.
Микаэлос кивнул.
— Ваше величество, я прошу простить меня, но мое самочувствие не позволяет мне остаться.
— Идите Владыка, и постарайтесь, как можно скорее, вернуться в былую форму.
Микаэлос склонил перед Павлесом голову и вышел. За дверями кабинета Владыка упал на ковер без сил, какие-то слуги отнесли его в отведенные покои.
Солнце склонилось к закату, усталое оно провожало в путь двух человек. Последние его лучи застали их на развилке западной дороги, ведущей в Ревень, и северной — в Бендос-град. Джуриусс и Карикас расстались там. Бывший капитан "Грегарины" отбыл с секретным поручением в болотный город, Карикас со своей миссией в Ревень.
Уже ночью Карикас, новый советник Короля, прибыл в мэрию железного города и отдал мэру письмо, в котором говорилось, о необходимости мобилизовать все мужское население города и окрестностей, как можно скорее. За неделю армия была мобилизована. Это были не самые отборные войска, но армия вполне способная держать удар и вести неплохие атаки. Однако она не была способна быстро передвигаться, и лишь через еще одну неделю встала лагерем под стенами Эолиса. Смрад, исходивший от города, насылал на людей панику. Карикас все же приказал разбить лагерь и не брать воды из местных водоемов, благо запасов пока хватало. Собрав небольшой военный совет, Карикас поставил вопрос о том, что следует делать дальше. Совет постановил отправить в город делегацию парламентеров. Наскоро соорудив "знамя переговоров" — простое лазурное полотнище на древке — Карикас во главе группы парламентеров отправился в город. Стоял один из последних жарких дней, смрад, исходивший от города, ел глаза, в городе было подозрительно тихо. На городской стене не было стражи, ворота были закрыты, но вскрыть дверь охраны, через которую Эолис некогда покинул герцог Сорокамос, не составило труда. Парламентеры долго стучались в нее, перед тем как вскрыть, однако никто не отзывался.
Зайти сразу туда было невозможно, лишь прикрыв нос и рот тряпками, группа смогла преодолеть помещение. Пахло гниением, кровью и вином.
"Возможно, таков запах у предательства?" — про себя предположил Карикас.
В городе было пусто, на улицах валялись трупы, живых людей не наблюдалось. Три дня отданные на разграбление города обернулись катастрофой для Братьев Дорес. Воины погибали в пьяных драках, и потерь от них хватило бы на еще одно взятие Эолиса. Некоторые, чтобы забыться напивались в прямом смысле слова до смерти. Здравомыслящих боеспособных солдат оставалось еще на полк, но этого было недостаточно, чтобы идти дальше на Лебедь-град, а посему Братья окопались в городе.
Карикас и его сопровождающие шли по мертвому городу к Ратуше. Лишь в ближайших к ней тавернах теплилась жизнь, да в самой ратуше слышались обычные звуки копошения живых существ. У ворот, видимо просто для солидности, спал пьяный солдат. Карикас мягко разбудил его.
— Кто вы? — едва разборчиво спросил он.
— Я — граф Карикас, мессир Болодский и Енемский, министр снабжения Лирании, старший советник его величества Павлеса Теорга, — чопорно представился Карикас.
Солдат с каждым титулом становился все трезвее и выпрямлялся сильнее.
— Я рад видеть вас, мессир, — у стража было лицо отчаявшегося человека, он готов был кинуться Карикасу на шею, как спасителю.
— Проводите нас к правителям Эолиса, мы парламентеры, примет вас, я думаю.
— Так вот, — Карикас выразительно посмотрел на солдата.
— Димес.
— Так вот, Димес, проводи нас, а сам отправляйся за стены города и возьми с собой всех своих товарищей, идите к лагерю, там вас накормят и обогреют.
— Сир, я не могу…
— Что конкретно ты не можешь?
— Я не могу оставить Мессира Сергиаса.
— Димес, я очень уважаю преданных людей, но сейчас твоя преданность не лучшая ставка. Скажи мне еще вот, что: ты не знаешь, где держат в ратуше ее величество?
— Мадам здесь? — искренне удивился солдат, — я ничего не знал об этом. Есть в Ратуше одна очень охраняемая комната, но там хранят казну… вроде бы, — не очень уверенно закончил он.
Карикас тяжело вздохнул и что-то шепнул на ухо одному из своих спутников. Тот сдержанно кивнул.
— Ведите нас, к мессиру правителю, — улыбнулся в усы Карикас.
Ратуша изнутри была похожа на сарай, в котором всю ночь веселилась ватага пьяных деревенских дурачков. Все, что не было проиграно или пропито товарищу, было разбито или сломано. Гобелены, укрывавшие стены были изодраны, все полы были чем-то перепачканы, по углам отсыпались полупьяные войны. Карикас прятал глаза то в грязные ковры, то в прорехи в гобеленах, только, чтобы не видеть царящего бардака. Димес остановился возле кабинета, который некогда принадлежал Микаэлосу.
— Послушайтесь моего дружеского совета, Димес, — тихо шепнул Карикас, — и доложите вашему командиру, что к нему явилась делегация парламентеров во главе со мной. Вы помните мой титул?
— Да, мессир.
— Ступайте.
Солдат ушел, но вскоре вернулся: лицо его было мокрым от пота:
— Его превосходительство, ждут только мессира Карикаса.
— Хорошо. Но тогда у меня есть к тебе, Димес, еще одна просьба. Покажи господам эту особо охраняемую комнату, — не дожидаясь ответа, Карикас вошел в кабинет.
Внутри все было так, как будто снаружи не было мертвого города и смрада, как будто ратуша была в полном порядке, а по всей Лирании был мир и порядок. Одно в кабинете было не так. В кресле с высокой спинкой сидел не Микаэлос, а Сергиас. Карикас в первую же минуту спрятал глаза за повешенные на стене шуйцу и десницу — верные спиногрызы Владыки. Затем Карикас взял себя в руки и решился посмотреть на Сергиаса.
