Высокий, полный, чернобородый мужчина лет за пятьдесят, облаченный в красную мантию, украшенную золотыми узорами и усыпанную переливающимися камешками, смотрел на нас с видом хозяина. На голове, как и положено, возвышалась корона, свитая из множества полос похожего на платину металла. В ее центре сверкал камень сантиметров пяти в диаметре. В правой руке самодержец держал метровый жезл, а в левой - вполовину меньший. Они также были выполнены из блестящего металла, как и головной убор. Из-под мантии выглядывали носки красных бархатных сапог.
- Добро пожаловать, гости дорогие! - выдал Бастерик громовым басом. - С какими целями представители вашего народа решили почтить своим вниманием нашу небольшую столицу?
Глава 22. Неприятности
Ркат не стал расшаркиваться как, возможно, поступил бы обычный аристократ, и сразу выложил ради чего мы приехали, через камердинера передав монарху послание от короля Гварга.
Прежде, чем вручить свиток Его Величеству, граф Литан поднес оный к высохшему от прожитых лет старику, одетому в белую сутану, длиной доходившую до пола. Тот поводил над ним руками, тихо побормотал, а после кивнул и вернул камердинеру.
Граф с почтением преподнёс послание королю и тот, сломав печать, принялся изучать написанный на свитке текст.
После того, как Бастарик закончил, он посмотрел на нас и поманил к себе одного из стоящих за ним придворных, пожилого человеку с лысой головой. Я заметил, что уши у него были несколько заострены, а глаза раскосы. Скорее всего это был полуэльф.
Не решился сейчас уточнять у Рката, а поглядывал по сторонам, то тут, то здесь вылавливая взглядом в толпе людей с похожими чертами лица. Их было немало.
Некоторое время пошептавшись с лысым, монарх вполголоса сказал что-то стоящему недалеко от него придворному с трехметровым шестом в руках, вершину которого венчала белая с красным тряпка треугольной формы. Мне она напомнила спортивный вымпел.
- Его Величество Бастарик Телерийский желает остаться наедине с прибывшими! - громогласно заявил тот.
Не услышать его было невозможно во всех уголках огромной залы.
Придворные принялись спешно расходиться, через несколько минут оставив в помещении лишь нас пятерых да короля с небольшой группой подданных. У трона осталось стоять четыре человека - двое слева и двое справа. Старик, что недавно проверял послание от Гварга Блистательного, присоединился к ним.
Также приказ удалиться не относился к стоящим у стен стражникам.
- Вы знаете, что написал мне ваш король? - спросил у нас здешний монарх.
- Нет, Ваше Величество, - честно ответил Ркат. - Отец отдал мне его уже запечатанным и не посвятил меня в содержание послания.
- Дело в том, молодой... эм... орк, - сказал Бастарик, - что Гварг просит меня быть осторожным в связи с тем, что дворфы нарушили свою клятву и пытались похитить Катрегилл. Так же он передает мне свои опасения касательно короля Талиана, давнего врага вашего народа. И знаете что я обо всем этом думаю?
- Что? - хмуро спросил Ркат, не ожидая, видимо, услышать в ответ ничего хорошего.
- А то, - король протянул руку к ближайшей к нему свече и дал огоньку перебежать на бумагу, - что здесь не написано ничего из того, чего бы я не знал.
Он подождал пока письмо сгорит полностью, а потом громко выкрикнул, не глядя на нас:
- Взять их!
Прозвучало это неожиданно, что называется «как гром среди ясного неба».
Оружие мы сдали еще при входе во дворец, а потому я мигом представил самое худшее. И это самое худшее ожидания оправдало.
Четверо оставшихся у трона человек разом шагнули вперёд и заслонили от нас монарха, обнажив мечи. Стоящий рядом с троном старик вскинул руки и короля мигом накрыла прозрачная полусфера.
Стражники, стоявшие в зале, спешно ринулись к нам с копьями наперевес и если я готов был уже получить в брюхо несколько сантиметров острейшей стали, то орки неплохо показали себя в рукопашном бою без оружия.
Дрок, Гларро и Ркат схватили поперек туловища первого из добежавших к ним стражников, каждый своего, и принялись охаживать их телами остальных нападающих, работая гвардейцами наподобие исполинских дубин. Они расшвыривали солдат даже не прилагая больших усилий. Барг же вырвал у одного из противников копье и показывал такие чудеса с этим видом оружия, протыкая все до чего мог дотянуться и разрезая артерии на шеях острым наконечником, что было любо-дорого посмотреть.
Я тоже подобрал с пола одно из выроненных копий и даже достал пару солдат острым концом, попав одному в ногу, а второму в живот. Никаких чувств в эти моменты, кроме ярости, не испытывал. Мы пришли как друзья, а они пытаются нас убить!
И когда я начал думать, что мы сейчас вырвемся из замка, расшвыривая солдат как котят - высокие двери в обоих концах залы широко распахнулись и внутрь вбежало, мне показалось, человек пятьсот закованных в глухие латы. Два первых ряда с каждой стороны стали на одно колено и направили на нас заряженные арбалеты. Остальные ощетинились копьями.
- Стоять! - приказал Ркат.
Он первый понял, что если мы и далее будем оказывать сопротивление, то мигом станем похожими на подушечки для булавок.
- Дрок! Барг! Гларро! Прекратить немедленно!
Меня он даже не упомянул, за короткое время нашего знакомства успев изучить, что боевое буйство надо мною не властно.
Разошедшиеся орки замерли на месте сразу, как только Ркат обратился к ним по именам, выбросив изломанные человеческие тела, которыми они отбивались от стражи. Я остановился ещё раньше.
Барг мстительно кольнул острым кончиком копья одного из не успевших отступить солдат в горло и уронил оружие на пропитанный кровью ковер. Стражник с пробитой трахеей рухнул рядом.
Это был последний убитый в этой схватке. Благо прибывшим гвардейцам хватило выдержки не стрелять.
- Почему?! - проревел Ркат, обернувшись к королю и дав солдатам сковать себе руки и ноги кандалами. - Ты же бился рядом с моим отцом! Вы же долгое время делили кров и пищу!
- Он всегда жрал больше, - ответил Бастерик и лицо его исказилось от скрываемой доселе злобы. - И от него воняло. Почему? Потому что оркам не стоит пачкать светлый лик Аркатара и вызывать чувство омерзения у Тысячеокого. Увести их! Запереть поглубже и покрепче до моего следующего приказа.
***
Первый раз в жизни я оказался в тюрьме.
И ладно бы она соответствовала тем, что имели место в моем мире в мое время, но нет.
Каменный мешок со стенами два метра длиной каждая. Деревянные нары, с ворохом прелой соломы на них вместо постельного, и дыра в полу для справления естественных надобностей.
В одной из стен была дверь. Ее заперли сразу, как только закинули меня внутрь, не сильно беспокоясь о том, как больно я приложусь головой о каменный пол.
Первое, что ощущалось после попадания сюда, это тошнотворный запах гнили. Потом я привык.
Под потолком зияло отверстие шириной в половину моей головы. Оно давало немного света днём и немного прохладного ветра ночью. Но все равно – днём было холодно, а ночью жарко. Возможно это связано с особенностями материала, который нагревался за день и остывал за ночь, а возможно это было намеренной пыткой. А может и то, и другое.
Нас привезли сюда сразу после аудиенции у короля Бастарика Телерийского и разместили каждого в своей камере. То ли у них здесь недостаток в заключенных, то ли их быстро предают казни, но всех заперли отдельно друг от друга.
Не знаю как орки, но я жил один. Уже месяц как не видел никого, кроме тюремщика, имевшего усатую красную рожу, что два раза в день приносил мне миску похожей на помои похлёбки с твердым куском черного хлеба и кружку воды. Единственными звуками при его визитах были стук смотрового окошка и глиняной посуды.
Я не мог даже умыться, потому как выдаваемой жидкости хватало только для того, чтобы не умереть от жажды.
Солому на постели сменили за этот месяц один раз.
