— И какое у вас ко мне дело? — поинтересовался Ломтев…
— Дело у меня личное, ваша светлость, можно даже сказать, деликатное, — он помолчал, явно собираясь с духом.
— Может, все-таки выпьете? — предложил Ломтев.
— Да, наверное. Разве что самую капельку, ваша светлость.
Ломтев снова взялся за бутылку и налил во второй бокал. Тоже на три пальца, чтобы два раза, в случае чего, не тянуться. Граф приобнял бокал тонкими пальцами, поднес ко рту, сделал глоток, немного поморщившись.
— Сегодня утром своим визитом мне оказал честь великий князь, ваша светлость…
— Давайте я угадаю, — сказал Ломтев. — Он сделал вам предложение, от которого вы не могли отказаться.
— Именно так, ваша светлость, — Орлов сделал еще глоток, так и не выпустив бокала из рук. — Речь шла и вас и ваших матримониальных планах, и его светлость сказал, что ваш выбор пал на мою сестру…
Сестру?
Ломтев удивился. Он почему-то думал, что имеет дело с отцом невесты.
Хотя…
Орлова была не слишком молода, совсем некрасива, зато абсолютна здорова, и, что немаловажно, у нее были широкие бедра, а их семья находилась в затруднительном положении и Меншиков считал, что им не откажут.
Впрочем, в империи великому князю вообще мало кто отказывал.
— Это так, — согласился Ломтев. — Он пал.
— Могу ли я спросить, почему именно она, ваша светлость?
Говоря по правде, она была первой в предложенном Меншиковым списке, а Ломтеву было все равно, и он не собирался вдаваться в подробности.
— Мне нужен наследник, — сказал Ломтев.
— Да, я понимаю, ваша светлость. Но почему именно она? Вы знакомы?
— Нет, — сказал Ломтев. — Я собирался на днях нанести вам визит, но на мой особняк напали и теперь мне потребуется какое-то время, чтобы извлечь из-под обломков мой гардероб, так что… Но мы обязательно познакомимся еще до свадьбы.
— Об этом я и хотел с вами поговорить, ваша светлость.
— О свадьбе? — удивился Ломтев. — Знаете, я уже не в том возрасте, чтобы закатывать какие-то пышные церемонии…
— Нет, нет, ваша светлость. Не о свадьбе. О нападении.
— Вот как? — холодно сказал Ломтев.
— Да, о нем, — граф снова глотнул спиртного. — На ваше поместье напали, погибло много людей… Кроме того, я знаю, что у вас напряженные отношения с собственным сыном…
— И? — терпеливо сказал Ломтев.
— Можете ли вы гарантировать безопасность моей сестры?
— Нет, — так же холодно сказал Ломтев. — На самом деле, никто не может гарантировать ничью безопасность. В таком уж неспокойном мире мы живем.
Надо же, подумал Ломтев. Казалось бы, потомственный дворянин, а ничто человеческое ему не чуждо. Или переживаниями о безопасности сестры он просто пытается набить цену?
— Я не смог отказать великому князю, — сказал граф. — И я не смею отказать вам, но я могу попросить вас. Отступитесь, ваша светлость. Не подвергайте опасности жизнь моей сестры.
— Не могу, — сказал Ломтев. — Я уже дал слово великому князю.
— Вы можете выбрать кого-то еще…
— Кого бы я ни выбрал, ее жизнь все равно может подвергнуться опасности, — сказал Ломтев. — Но вам на это наплевать, потому что они вам не родственницы. Я понимаю ваше отношение и ваш подход, и даже в чем-то вам сочувствую. Но я не отступлюсь.
— Наши родители умерли рано… я был ей, как отец…
— И желали для нее лучшей доли, — сказал Ломтев. — Со своей стороны я могу вас заверить, что не сделаю ничего, чтобы намеренно подвергнуть ее жизнь опасности.
— Это неважно, ваша светлость, — сказал граф. — Когда в вас начнут стрелять, в опасности окажутся все, кто будет рядом.
— Не я построил такой миропорядок, — сказал Ломтев.
У Ломтева было странное ощущение. С одной стороны, он понимал чувства этого человека, и, наверное, должен был бы ощущать себя последним негодяем, использующим людей и плюющим на чувства, которые они в этот момент испытывают.
Странным было то, что он понимал это исключительно разумом, а эмоций никаких не испытывал. Разве что скуку и нетерпение. Он лишь одного, чтобы этот разговор закончился и он мог бы вернуться к своему коньяку и трубке. Ведь даже если он удовлетворит просьбу графа и откажется от его сестры, это не гарантирует, что не придет родственник следующей по списку невесты.
Хотя всегда есть шанс, что он будет меньше привязан к своей родственнице и ее судьба не будет его заботить.
Но Рубикон уже был перейден и остатки мостов дымились за спиной Ломтева. Он выбрал, Меншиков проделал свою часть работы, и вряд ли великий князь будет счастлив, если Ломтев пойдет на попятную.
— Мне жаль, — сказал Ломтев.
— Ваша светлость…
— Великий князь заверил меня, что в случае вашего согласия вы получите значительную сумму денег, некие связи и преференции, так что давайте считать, что это — ваша жертва во имя семьи, — сказал Ломтев.
— Не все в нашем мире решается при помощи денег и связей, ваша светлость.
— Верно, — согласился Ломтев. — Некоторые вопросы можно решить силой и волей. Вопрос только в том, достаточно ли у вас силы, граф, чтобы навязать мне свою волю?
Граф наконец-то отпустил бокал и уставился в пол.
— Вы думаете, что этот мир принадлежит вам? — пробормотал он.
Да. у меня определенно талант заводить друзей, подумал Ломтев. Но у этого явно кишка тонка, даже чтобы попробовать.
Но на всякий случай он нащупал спрятанный под подушку кресла пистолет.
— Мне плевать, — сказал Ломтев. — Если вы хотели ответить отказом, это надо было делать утром. Сейчас уже поздно.
— Но, ваша светлость…
— Идите домой, граф, — сказал Ломтев, убирая руку от пистолета. — И передайте своей сестре, что я нанесу ей визит. На днях.
Граф ушел, и тут же ему за замену из стены выдвинулся старый князь.
— Не сейчас, — сказал ему Ломтев, но призрака было не остановить. Он по-хозяйски уселся в пустое кресло, закинув ногу за ногу и уставился на закрытую дверь.
— Жалкий, никчемный человек, — сказал он. — Его род растерял былое величие, и что он сделал, став главой? Он просто смирился. Поговаривают, что он ходит на светские приемы только для того, чтобы сэкономить на еде.
— Мне плевать, — повторил Ломтев.
— Да мне, в общем-то, тоже, — сказал старый князь. — Но я думаю, что если события будут развиваться такими темпами, то беспокоиться ему не о чем. Да свадьбы ты не доживешь.
— Кстати, об этом, — сказал Ломтев. — Что ты думаешь о первом добровольце в мою личную гвардию?
— Этот юнец из ресторана?
— А были какие-то другие добровольцы?
— Он молод, нагл, не слишком умен, — сказал старый князь. — Он может быть опасен. Лазутчик из другого рода. А может быть, он вообще террорист. Лучше всего будет, если при следующей встрече ты раздавишь его в кровавую кашу, как ты умеешь.
— За ним кто-то стоит, — сказал Ломтев.
— Это вне всякого сомнения, — согласился старый князь.
— Я хочу узнать, кто.
— Зачем? У тебя тут друзей в любом случае нет.
— Это верно, друзей нет, — сказал Ломтев. — Но возможно, что у моих врагов тоже есть враги.
— Ты сговорился с Меншиковым, — напомнил старый князь.
— Но ему нельзя доверять.
— Никому нельзя доверять, — сказал старый князь. — Но я бы не советовала тебе нарушать договоренности первым.
— Так я потеряю инициативу, — сказал Ломтев.
— Инициативу? — фыркнул старый князь. — Это единственное твое преимущество, но оно слишком иллюзорное, чтобы на него полагаться. Ты — всего лишь один человек, за тобой не стоит ни армия, ни могущество твоего рода. В этом море ты — слишком мелкая рыбешка, и от твоей инициативы ничего не изменится. Морю все равно.
— Может быть, я еще смогу подрасти, — сказал Ломтев.
— Давай откровенно, демон, — сказал старый князь. — Тебе некуда расти. Вокруг тебя — рамки, вокруг тебя выставлены границы, и как только ты сунешься за флажки, тут-то тебя и подстрелят. Без жалости, но, может быть, с некоторым сожалением, как при потере инструмента, который мог бы показаться полезным. Мне забавно смотреть на то, как ты трепыхаешься, но пора признать очевидное — шансов у тебя нет.
