Белон — злостный сплетник, в этом я успела убедиться, а ничто не злит подобных типов больше, чем упрек в неинформированности.
Келедар с Семпронием притащились ко мне вечером на чай. Но я их не пустила. Встала в дверном проеме и задала вопрос:
— Зачем пришли, красавцы? Думаете, я вас после такого предательства плюшками угощу?
Келедар сразу стал просить прощения, уверяя, что ни минуты не верил дурному про меня, а что Юстин влюбился, так он сам виноват.
Семпроний же сообщил, что даже если все правда, то ничего плохого он лично в этом не видит. Если бы ему посчастливилось обратить на себя внимание принцессы, он бы ни минуты не сомневался.
Что же вы, мальчики, в лаборатории делали вид, что меня не знаете, а теперь еще хотите чтобы я вас привечала и угощала? Размечтались! Не будет этого!
Парней я выгнала. Потом прощу, но слуплю с них по меньшей мере торт, а лучше что-то посущественней, вроде окорока или головки сыра.
Герион, видно, тоже вспомнил, где вкусненьким можно разжиться. Наш балагур не стал долго раздумывать, в своей обычной манере хлопнул меня по заднице и возвестил:
— Не обращай внимания, эти придурки просто завидуют, и мужики, и бабы. Я и сам завидую мальцу, такую девчонку себе оторвал: умница, красавица, а как готовит! Чем не принцесса!
Я стукнула весельчака по руке и сердито прошипела:
— Ведите себя прилично. Если есть желание шлепать дам по филейной части, предлагаю Мартонию: у нее желе долго дрожать будет.
Вместо того, чтобы обидеться, Герион развеселился:
— Желе! Желе! Ну, ты скажешь, однако, подружка! Желе! Я в восторге!
Присутствовавшие при этом Белон и Арсент засмеялись, но как-то натужно, после чего красавчик магистр, поймав меня в библиотеке, заставил сесть рядом с собой и горячо зашептал:
— Мелисента, прошу Вас, не сердитесь! Никто не верит сплетне, я первый считаю, что Вы ни в чем не виноваты. Но наши дамы жаждут крови. Вы же знаете, идти против Мартонии с Теодолиндой — все равно что плевать против ветра.
Что ему нужно? То всегда был тише воды, ниже травы, а тут прямо глава тайной оппозиции.
Эдилиен подошел последним. Поймал у входа в столовую и извинился:
— Прости, девочка, я не подумал, как нелепо выглядит мое поведение. Ты имеешь право выходить за кого угодно, меня это не касается. Просто обидно стало, что такой талантливый ученый уходит из науки.
Тут он, положим, покривил душой, но на него у меня никак не получается долго злиться, хотя, не скрою, его поведение обидело меня больше всего. Так я ему и сказала.
— Знаете, Магистр, от Вас я не ожидала, что Вы пойдете на поводу у наших каракатиц. На остальных мне, по большому счету, наплевать, но Вас я всегда уважала и думала, что и Вы меня уважаете хоть немного. То, что Вы вдруг от меня отвернулись, мне было действительно очень обидно.
— Прости меня, старого дурака. Я к тебе, ну, не как к дочери, но как к племяннице относился. А когда любимая племянница вдруг решает замуж выскочить, глупый дядька ревнует. Простишь?
— Прощу, куда денусь, — вздохнула я. — Только давайте эту конференцию прикроем, мне неприятно.
Надеюсь, когда Юстин вернется, он мне поможет расставить все по местам, а то от этого дурдома уже тошнит. Еще хотелось бы знать, кто эти сплетни распускает? А главное зачем?
Надо сказать, на общее положение вещей все эти встречи и признания не повлияли, я все еще находилась в показной изоляции. Теперь, когда я успокоилась относитеьно некоторых субъектов, меня это даже устраивало. Никто не пристает, не лезет с разговорами, не отвлекает от работы, да и думать в одиночестве значительно удобнее. Я так свыклась за три дня со своим особым положением, что, когда меня внезапно остановили, оказалась к этому совершенно не готова.
— Мистрис Мелисента!
Это я «мистрис»? Вот дура, а кто же? Для любого не мага называть так магичку естественно. Я обернулась.
Этого парня я уже видела: один из подчиненных Форгарда, из тех, кто красит, чинит, прибивает. Чуть повыше меня ростом, тощий, нескладный и совсем юный. Смотрит на меня голодным взором. Это я ему так нравлюсь, или и впрямь есть хочет? Лучше предположу второе, так спокойнее.
— Да, молодой человек, Вы что-то хотели мне сказать?
Он всем телом подался вперед, явно желая приблизиться к моему уху, но не решаясь.
— Мистрис Мелисента, а Вы правда невеста молодого лорда-дознавателя?
А это уже наглость? Кто ему позволил к магичке вязаться? Но я все же сдержалась и ответила вопросом на вопрос:
— А Вам, извините, зачем? Из любопытства?
— Ну что Вы, мистрис, и в мыслях не держал такого. Просто… Если это так, то у меня есть для Вас информация…
— А почему для меня, а не для лорда-дознавателя?
— Так он же уехал!
Если у него и правда есть интересные сведения, то надо его не спугнуть, а сведения вытянуть. Я открыла дверь своих апартаментов.
— Как Вас зовут, юноша?
— Мико.
— Заходите. Мико. Рассказывайте.
Я усадила парня за стол и выставила тарелку с печевом. Он смотрел на меня, не зная, за что приняться: есть или рассказывать. Пришлось успокоить. Пусть поест, сытый, он расслабится и больше расскажет.
— Мико, не волнуйтесь Вы так. Угощайтесь. Сейчас чаю принесу, колбаски, сыра… Я же вижу: Вы голодный.
— Вы добрая, мистрис Мелисента, я боялся, что Вы меня слушать не станете, а Вы меня угощаете., чаем поите..
Он ел и с лица уходило несчастное голодное выражение. Затем парень заговорил:
— Мистрис, Вас интересует то, как исчез наш бывший заведующий архимаг Гиаллен?
— Пожалуй да.
— Я все мучился, никак не мог решиться… Не знал сказать — не сказать, а если сказать, то кому. А тут узнал, что мессир Юстин — сын лорда Кориолана и сам будущий лорд-дознаватель… А Вы с ним, ну, дружны… Ну вот мне и пришло в голову… Я ведь родом из Кортала, за него душой болею.
— Похвальный патриотизм. Так что там с Гиалленом?
— Знаете, в ту ночь, когда исчез архимаг, я кое-что видел…
У Мико сделалось гордое и очень загадочное выражение лица. Я насторожилась. То, что он сейчас скажет… Это может быть чистой правдой, а может быть плодом воображения незначительного человека, желающего почувствовать свою важность. Определить степень правдивости имеющимся у меня амулетом не удастся: если он придумал это не вчера, то давно сросся с этой картиной и верит, что все было на самом деле. Придется судить по косвенным признакам.
— Что именно, Мико?
— Кто-то в мантии с капюшоном вошел в комнаты Гиаллена.
Так, это мы уже слышали от Форгарда. Может, из этого парня удастся вытянуть больше подробностей?
