— Почему?
— Не знаю. Меня этот вопрос как‑то не очень интересовал, но факт остается фактом. Звери даже Лешего не всегда слушаются, а Бабе — яге в помощи отказать не могут. Приказы выполнять не обязаны, но вот если их попросить.
— Давай договоримся, что я просить не умею и отстань от меня.
— Ну Яга, не пожалуйста. Без тебя ничего не получится.
— Ну и пускай все идет как идет. Был Берендей, будет один из его сыновей. И всего делов.
— Ага, тебе может без разницы, а мне в случае неудачи с папой предстоит тесно общаться. А характер у него за последние пару столетий сильно испортился. Еще не факт, что он к тебе в гости не придет. Горыныч по сравнению с моим папой безобидная ящерица.
— Да не может быть все так плохо.
— А ты своих родных вспомни.
Я вспомнила. Ни то, чтобы мои родственники были хуже местных моих знакомцев, но бывали случаи. А у кого их не было? Киньте в этого счастливца камень.
— Ладно, допустим твой аргумент сработал. И чего ты от меня хочешь? Только конкретно и по пунктам. Все, что не будет озвучено сейчас, к исполнению в дальнейшем не принимается.
— Жестко ты.
— А ты сам попробуй по лесам поездить в компании богатыря, а потом претензии выдвигай.
Нда, судя по всему случилось страшное: я все‑таки вошла в образ. Вот уж не понятно, что лучше: быть доброй и милой и готовой всем помочь, как небезызвестная Настенька или же быть злой Марфушей, но все равно быть вынужденной всем помогать. Нет, в идеале конечно лучше быть злой Марфушей, которой потом повезет как Настеньке, но мне кажется при любом раскладе светил другой вариант. Злиться или не злиться, вот в чем вопрос. Пока не злиться не получалось, конечно ситуацию сглаживал тот факт, что от Яги в принципе никто не ждал улыбок и радости, но мне ведь потом еще и на другую работу устраиваться. Я решила в ближайшее время заказать себе копию книги Карнеги: Как заводить друзей и Как перестать беспокоиться и начать жить. Всяко лишним не будет.
— Ну если по пунктам, то примерно так: Первое: надо уговорить Серого Волка помочь одному из сыновей царя Берендея, тому кто на развилке в правильную сторону пойдет.
— Это куда?
— Вроде того, что жизнь потеряешь, а героем станешь.
— И что есть желающие?
— Каждый третий. Так что по любому один из трех сыновей повернет куда надо. Второе: надо помочь выдать замуж дочь царя Елисея.
— Вот с этого места поподробней.
— Ну царь Елисей он собственно и является владельцем молодильных яблок. И есть у него дочь.
— Как обычно.
— Сын у него тоже есть. И дочек две. За одну он приданое хорошее дает, а для второй уже денег не хватает. Вот он и согласился отдать нам пару яблок, если мы его младшую дочь пристроим. Она девушка симпатичная, умненькая, только читает много. А слишком умная жена да еще и без приданного, хоть и царская дочь, все‑таки мало кому нужна. Так что какой‑нибудь царевич, чтобы захотеть на ней женится, должен себя героем почувствовать. Например, прискакать на коне и спасти ее из башни. Так что мы совместим две задачи. Подвиг для царевича и спасение девицы. Тем более, что царевичу рано или поздно все равно жениться надо будет, а тут и брак вроде как по любви и политически тоже не плохо. Так что одним подвигом двух зайцев. Детали я позже разработаю, но основная мысль: сидит девица у тебя в плену томиться. Нет, ты не волнуйся, — поспешил успокоить меня Кощей, заметив, что у меня задергалась щека. — Здесь мы ее прятать не будем. Как я уже сказал, мы создадим искусственную среду. Построим пару замков, создадим пару препятствий. Тут же не важно, преодолеет он их или нет, тут важен сам факт, что он хочет их преодолеть. Пойти на подвиг ради папы.
— А если желающих пойти на подвиг будет больше?
— Вряд ли, статистика говорит, что у нас таких желающих только каждый третий, а статистика не врет.
Мне оставалось только смириться.
Начало операции было назначено на первые числа ноября, Кощей не успевал подготовить декорации раньше.
Впрочем, у меня октябрь тоже не был исполнен праздности и начался он с обещанного визита трех певчих сестричек — птичек. Мой верный дневной помощник «Ночь темная» при виде такого обилия красивых женских лиц ушел в глубокий обморок и категорически отказался оттуда возвращаться, не реагируя ни на приказы, ни на просьбы, ни на увещевания, ни на обещания, ни на угрозы, кроме одного раза, когда, устав лицезреть валяющиеся по середине избы руки, я раздраженно крикнула «Убирайся с глаз долой». После чего мне пришлось самой не только накрывать на стол, но и заниматься готовкой угощения. Но промучившись пару минут с самоваром, я все‑таки спустилась в закрома и выудила на свет скатерть самобранку. Как говорится, служебное положение для того и дано, чтобы им иногда злоупотреблять.
К счастью девушки оказались не пьющими крепкие напитки и вскоре за чашечкой чая мне удалось изложить им придуманный младшим Кощеем план, который был принят на ура, то ли потому, что и вправду был безупречен, то ли потому, что был придуман Кощеем. Впрочем, такие мелочи меня не интересовали. А посему после того как чай был выпит, план рассказан и обсужден, а дата явления откровения назначена, три сестры вернулись к себе, оставив меня в городом одиночестве, за что я была им несказанно благодарна.
Следующим пунктом в моем плане шло очарование Серого Волка. По молодости лет пытаясь научиться быть милой и приветливой, я прочла множество книг по психологии, но все, что мне вспоминалось сейчас, можно было свести к двум правилам: самый приятный для человека звук — это звук его имени, и ласковое слово и кошке приятно. Вытекавший из этого алгоритм общения сводился к следующему: ласково называйте собеседника по имени. И вот тут мое сознание начинало сбоить и язык отказывался произносить слово Волк ласковым голосом. В памяти немедленно вставали образы съеденной бабушки и кровавые зубы. Предвзятое у меня было отношение к незнакомому мне волку. В такой ситуации требовалось посоветоваться с авторитетом. Поразмышляв над имеющимися в моем распоряжении кандидатурами и рассмотрев их со всех сторон, я решила идти к Лешему, как знатоку всякой лесной живности не только в силу опыта, но и по долгу службы.
— Серый нормальный парень, — заявил Леший, не успела я толком объяснить ему суть мучавших меня сомнений. — Адекватный. Нет. Он кончено не рвется верно служить какой‑нибудь тоскующей царевне, но при необходимости за всегда рад помочь, тем более своим. Тем, которые не люди, — охотно пояснил он в ответ на мой удивленный взгляд.
Приятно сознавать себя в рядах тех, которые не люди. Обнадёживает. Во всех смыслах.
