– Злобный чародей Марак тебя обыграл, не так ли, Хаттар? – На вопрос хана, похоже, он не торопился отвечать.
– У него стаж большой, ничего, я свое наверстаю. Не зная поражений, не почувствуешь вкус победы.
– Хорошо сказал, вот только всему надо знать меру.
Я коснулся пространства и сдвинул тонкую материю. Сдернул всю декорацию мрачного подземелья, ломая все ловушки и препятствия, которые охраняли это место. И мы втроем перенеслись в мой мир, тот, который создал я внутри храма, того самого лабиринта, в который вошел однажды.
Мы стояли на вершине, клыком торчащей над бескрайним океаном чуть розоватых облаков. Солнце только поднималось над горизонтом, и свет его был мягким. Хан вдохнул полной грудью, чуть откинув голову, и развел руки.
– Свобода! Создам себе что-нибудь похожее на это. Лес, горы, звенящие ручейки, травы и мох, прохладу.
– В самом сердце пустыни? – спросил Син, преобразовывая на себе нелепую одежду в достойное облачение.
– Пустыня – это мое порождение. Когда в ней нет городов, дорог, людей, караванов, она просто прекрасна. Но она мне надоела, что стоит превратить ее в горы, например, или в цветущую долину?
– Мир без людей вообще прекрасен. – Син только ухмыльнулся, сказав это, и подмигнул мне.
– Единственный человек здесь, среди нас, это я! – возмутился Марак. – И не надо мне говорить о том, что я и так прекрасно знаю. Лучше подскажи парню, как ему найти себя среди миров, а то я, похоже, голову ему совсем заморочил.
– Он уже создал свой мир. Это чудесное место, как белый лист бумаги, на котором еще не появились очертания букв и слов, его описывающих. Там, внизу, под этими облаками, идут дожди и гремят грозы, цветут сады и реки вьются среди острых скал. Там его мир. Стоит только спуститься с горы, с этой вершины, на которую он теперь поднимется не скоро. И мы снова встретимся. А может, это наша последняя встреча в этом месте. Даже я не могу сказать наверняка.
– Что, Син, так вот просто взять и спуститься вниз?
– Если виден и ясен прямой путь, зачем искать сложный? Чтобы доказать себе, что можешь? Доказывай, ищи.
– Я не буду с вами прощаться. Я все-таки надеюсь, что нам еще предстоит встретиться.
– Уж не сомневайся! – И Марак опять зашелся смехом, который слышать от него было как-то непривычно.
Они так и остались стоять. Спокойные и улыбчивые. Безжалостный и ужасный темный маг Марак, при одном только упоминании о котором людей начинала бить мелкая дрожь, и сам дух смерти, великий и неподкупный, в одном из своих многочисленных обличий. Улыбчивый и добрый старик, влюбленный в человечество, как в своих собственных детей. Мудрый и справедливый. Умеющий одаривать подарками и беречь все, что получал в дар от других. Дух смерти, ставший для меня ангелом хранителем, наставником, и спутником. Тем, кто воспитал меня и указал дорогу. Уверенность в том, что мы еще встретимся, меня не покидала. Я знал, что мы сможем еще о многом поговорить и сказать друг другу то, что не сказали. Сделать то, что должны были, но еще не сделали. Впереди бесконечность, но времени всегда не хватает.
– Дорога будет трудной, тебе придется вспомнить многое. Что такое боль и страх. Чувство опасности будет преследовать на каждом шагу, но не отвлекайся от главного, помни, что впереди цель, которой ты должен достичь. Не сворачивай с дороги и будь мудр.
Син махнул мне рукой и снова схватился за свою клюку, словно не мог стоять без ее помощи. Марак тоже наклонил голову, скрестил руки на груди, спросил:
– Хочешь, я пойду вместе с тобой?
– Спасибо, но мне кажется, что я должен быть один в этом пути.
– Может, тебе дать мой Айтар? Это сильное оружие.
– В нем не хватает одного элемента. А я так привык использовать лед.
– Прощай, Господин Метель, мы непременно встретимся. Скоро, так скоро, что у тебя не будет времени соскучиться.
– Если что, зови, я готов помочь тебе в твоем поиске.
Слова Мрака звучали как-то непривычно, словно он был мой хороший знакомый, даже друг, который готов пожертвовать своим временем и силами, помогая мне. Это было трогательно и очень странно.
Облака заслонили от меня их темные силуэты, особенно четкие на фоне восходящего солнца. Мир подернулся пеленой, стал таять. Я шел сквозь облака. Я спускался с неба.
Часть третья. Ангел-хранитель
Однажды Маидум, боевой маг великого хана, рассказывал мне о своем доме. В те дни я безвылазно торчал в замке и не покидал архив и библиотеку. Рассказывал о той пустыне, в которой он вырос. Тогда меня поразил этот рассказ. Он говорил, что человек, живущий в пустыне, не может видеть пустоты. Пустоты для него просто не существует. Каким бы унылым ни казался пейзаж величественных гребней дюн, нет среди них ни одной похожей. Это, наверное, как океан, который, пленив раз, не отпускает от себя уже никогда. Так и пустыня. Нужно просто уметь видеть в ней те краски и красоты, которые она выставляет напоказ всем, кто входит в нее. Нужно уметь отличить тонкости, невидимые слишком примитивным и огрубевшим людям. Те незначительные детали, которые могут явиться в самом странном месте. Пустота бывает только в человеческом разуме, а не в пространстве, его окружающем. Пустота и скука – удел слабых сознаний.
Душная ткань облаков клубилась вокруг меня неровными пятнами, скользящими тенями и духотой. Туман был таким густым, что мне не было видно землю у себя под ногами. Острые скалы чувствовались подошвами ног, но я их не видел. Словно дым кальяна с дурманящими травами окутывал меня, касаясь, и тут же уносился прочь, зацепив частичку взбудораженного воображения. Становился колючим, щипал ноздри, или вдруг мягким и теплым, словно масло лампад. Туман нес на своих крыльях миллионами заботливых рук над разинутой пастью пропасти, над заснеженными долинами и бурными реками. Звуки робко касались слуха, проходили насквозь, убегали, как испуганные звери. Это не было наркотическим сном или безумием, я просто отдал себя на волю тумана, который стал баюкать меня, как заботливая нянька, в своих нежных объятьях.
Резкий выдох. Я и забыл, как это может быть больно, когда воздух колючий от холода. Взгляд заострил внимание на каком-то причудливом узоре, сотканном из перьев облаков. Опасность?!
– Осторожно!
Выхватываю клинок. Он серый, в тонком лезвии не видно ничего, только отражение самого тумана, блеклое, искаженное. Земля под ногами совершенно не чувствуется, кровь стучит в висках, так гулко! Не знаю уже, где верх и где низ. Откуда я шел? Все в движении. Туман раздирает на части. Режет острыми бритвами, рвет. Опасность!
Бросок вперед. Пустота! Пляшет на острие кинжала неровными снежинками. Удар! Рассекаю воздух в том месте, где только что мелькнула тень.
