Я покрутила сверток в руках. Он был сделан из кожи и перевязан сухожилием какого-то животного, кажется оленя. Развязав узел, я открыла сверток. Внутри лежало ожерелье из каменных бусинок с подвеской в виде большого клыка хищного животного. Ослепительно белый, с идеальными изгибами, он был около четырех дюйм в длину. Я провела пальцем по гладкой поверхности, чувствуя тепло, исходящее от него.
— Что это?
Он улыбнулся во весь рот.
— Мой тезка. В зубе грифона заключена большая защитная сила.
Я подняла глаза.
— Зачем ты даешь мне это?
— Надень ожерелье, Принцесса. Оно убережет тебя от червей.
— Я должна отдать его тому, кому он действительно нужен. Например, моему отцу.
Глаза Гриффина погрустнели.
— Слишком поздно, черви к тому времени проникнут слишком глубоко, и ты это знаешь. Сейчас наша задача как можно скорее отправиться за огнем. Ожерелье помогло бы ему на первых порах, если бы мы доставили его в сохранности от королевы.
Сердце дрогнуло, когда я сжала ожерелье в руках.
— Тогда почему ты не отдал его моему отцу? Он находится под угрозой, не я.
— Он всегда будет под угрозой. Ему всегда придется быть осторожным со своими чувствами, с теми, кого он любит, — и он указал на спящую Ферн. Да, я все отлично понимала. За любовь к моему отцу приходилось платить высочайшую цену. Ставить на кон свою жизнь. Как это сделала моя мама. А теперь Ферн пойдет той же дорогой.
Гриффин встал и подошел ко мне, взял ожерелье и надел через голову.
— Драгоценного времени осталось совсем мало, если ты хочешь спасти тех, кто презирает тебя и того, кто заботится о тебе.
Он положил руки на мои плечи.
— Когда закончишь, верни мне ожерелье. Это услуга.
Я развернулась по направлению к дому, остановившись, чтобы оглянуться.
Гриффин сильно содрогнулся, его кожа и мышцы дрожали, пока он превращался в волка. Серебряно-черный мех переливался при легком дуновении ветра, когда он встряхнулся. Откинув голову назад, он издал долгий вой, который отразился эхом в моем сердце. Слова без слов.
«Беги, дитя земли, беги, чтобы спасти тех, кого любишь.»
Это было нереальной задачей, по крайней мере, для меня. Мне нужно добраться туда, где был Викер, и использовать очистительный огонь.
Правда, сначала нужно было его найти.
Спираль была лучшим источником информации. Пока я бежала трусцой, мой пульс стабилизировался, но нога гудела от боли, и я приложила все усилия, чтобы проигнорировать ее. Во время бега страх начал медленно исчезать, что позволило сделать мою связь с землей более обостренной. Ее сила скользила по моему телу, излечивая раны, и зажигая мое сердце надеждой.
Я бежала ради всего, что ценила, сила руководила мною, давая мне нужную скорость и мощь. Ту возможность, в которой я нуждалась.
Деревья размывались приглушенно-красным цветом коры и зеленью иголок, когда ноги понесли меня быстрее, чем в первый раз, когда я смогла также подключиться. Быстрее и быстрее. Необходимость и надежда руководили мной, я должна это сделать не для себя, а для своей семьи.
Ради отца и Ферн. Ради всех, кому могла навредить Кассава для того, чтобы занять место на троне. Я должна была верить, что я смогу остановить ее, что придет конец этому безумию.
Минуты спустя я резко остановилась перед Спиралью, легкие и ноги требовали отдыха. Я упала на колени и вдыхала воздух большими глотками. Тело полностью исцелилось во время бега, сила земли полностью смыла остатки боли.
На дежурстве стоял Эндер Снэп, один из любимчиков Кассавы, глядевший на меня с явным отвращением.
— Иди отсюда, Бесполезная.
— Мой отец, — выдохнула я, согнувшись пополам, — мне нужно поговорить с ним.
Я искренне надеялась, что успею добраться до отца и одеть на него ожерелье. Возможно, Гриффин был неправ, и ожерелье защитит моего отца, если я все успею вовремя.
— Его здесь нет.
— Где он? — я выплевывала слова, желая пнуть Снэпа по яйцам за то, что он вел себя как кусок червивого дерьма.
— Все еще на восточном фронте. Но это не должно волновать тебя. Почему ты не на поле с остальными?
Он отвел взгляд всего лишь на одно мгновение, но я все поняла. Снэп лгал мне, отец был где-то здесь. Только вот где? Я простонала и побежала от Спирали к казармам Эндеров, игнорируя крики Снэпа, доносившиеся мне вслед.
Мои шаги отзывались эхом в просторной пустой комнате. Вся эта опустошенность охладила мой пыл. Тут не было никого, ни единой души. Разумеется, я пробежалась по всем коридорам и спальням. Никого. Я с трудом сглотнула. Снэп что-то спрашивал о том, почему я не с остальными. Действительно ли было место, где собрали всех?
Я побежала в комнату целителей. Также пуста. Мое горло сжалось. Неужели они все умерли? Я уже опоздала?
Я бросилась назад к месту, откуда пришла, и увидела то, что заставило меня резко затормозить. Кора молодой секвойи зашевелилась передо мной. Новый побег деформировался, когда большой червь начал вгрызаться глубже, пока рябь не прекратилась. Дерево на мгновение задрожало, и мне показалось, что я услышала крик боли.
Черви действительно были здесь. А раз их было так много, никто не сможет спастись. Я коснулась ожерелья, надеясь, что Гриффин был прав, и оно меня защитит.
Добираясь до поля, я петляла между домами, заглядывая в окна и ища хоть какие-нибудь признаки жизни.
Ничего.
Внезапно рука, появившаяся между двумя домами, схватила меня. Я завизжала, и Коул прижал меня к себе.
— Тише. Слушай меня внимательно. Твой отец очень слаб, и теперь вся власть принадлежит Кассаве. С ней Сильф, высокий. Я помню, как ты рассказывала о Сильфе со шрамом в твоих видениях. Мне так жаль, что я тебе не поверил... — внезапно его глаза потускнели, а сам он выглядел так, как будто ему отключили энергию. Я заставила его посмотреть на меня. Его белки были проклятого розового оттенка.
— Коул, что ты делаешь? — я потрясла его, но он просто стоял. Я толкнула его так, что он резко ударился о стену и упал. Я не смогла его поднять, поэтому заставила сесть. Я не хотела быть с ним вместе, но это не означало, что я перестала заботиться о нем.
В отдалении я услышала шум большой толпы. Ровный и монотонный гул тянулся ко мне по земле, как прерывистое сердцебиение. Я последовала за ним, завернув за последнее большое дерево, и не смогла поверить тому, что оказалось передо мной.
Все люди стояли на площади, которую мы использовали для больших собраний. Они кашляли и стонали, их дыхание сопровождалось булькающими звуками, а черви постепенно съедали их органы.
В центре стояла Кассава, с поднятыми руками. Розовое свечение искрилось вокруг ее тела, что было подтверждением того, что она управляла всей нашей семьей.
