— А какая альтернатива?
Доктор покачал головой.
— Никакой. Только ждать. Кто знает, может быть, она еще проснется сама. А до тех пор, конечно же, придется поддерживать ее с помощью внутривенных вливаний и установить возле нее круглосуточное дежурство.
Мрачная перспектива! Притом неизвестно, вернется ли к ней вообще когда-нибудь сознание.
— А электрошок? — спросил Йонатан.
— Нет, нет, тут это не поможет. К тому же, от подобных методов лечения сейчас уже отошли.
— Ладно, тогда попробуем сделать, как я предлагаю, — сказал Натаниель. — Вы погружаете меня в транс, и я следую за ней.
— Но это невозможно, я вам уже говорил. Ведь то, что с ней происходит, происходит только с ней, — вы не можете принять участие в событиях, которые разворачиваются в ее сознании! Иначе получится, как с тем человеком, который видел сон, а несколько дней спустя набросился на знакомого со словами: «Ты чего делал в моем сне? Я тебе покажу, скотина, как лезть в чужие дела!»
Они рассеянно улыбнулись.
— Натаниель способен на многое, — сказал Йонатан. — Дайте ему попробовать!
— Но как? Каким образом, по-вашему, он сможет ее найти? Нет, ничего не выйдет.
— Вы правы, — решительно сказал Натаниель, — я тоже сомневаюсь, чтобы из этого что-то вышло. Но давайте, я вернусь для начала в свое последнее воплощение! Узнаю хоть, что это такое. Может быть, мы потом придумаем что-нибудь гениальное.
— Я не возражаю, — ответил доктор. — Мы можем воспользоваться этим диваном.
Йонатан уселся в сторонке на стул и стал наблюдать. Из маленькой спальни не доносилось ни звука, — Тува по-прежнему лежала не двигаясь.
Натаниель с легкостью ухватил суть приемов доктора Сёренсена. Ему уже однажды доводилось полностью расслаблять свое тело, — когда он был в склепе в Англии, — причем настолько, что жизнедеятельность организма практически была на нуле. Итак, сознание его очень быстро переключилось, и доктор мог с ним заговорить.
Йонатан хранил полнейшее молчание.
— Мы сейчас в 1850 году. Перед тобой дверь, выйди в нее! Ну как, ты уже вышел? Хорошо. И что же ты видишь?
Доктор перешел на «ты», чтобы упрочить контакт с «пациентом».
— Свет, — ответил Натаниель после продолжительной паузы. — Золотистые облака. Приветливых людей. Я свободен.
— Значит, это не инкарнация. Ты в «промежуточном мире», как его называла Тува. А еще это можно назвать состоянием ожидания. Оно прекрасно, не правда ли?
— О да! Я хочу здесь остаться.
— Этого хотят все. Смерть, она ничуть не страшна. Но нам нужно двигаться дальше. В 1790 год.
И доктор в два счета переместил Натаниеля, однако результат был тот же: ничего, кроме эйфорического состояния между смертью и новой жизнью.
— Как же это так… — удивился Сёренсен.
Они испробовали несколько промежуточных дат, но это ничего не дало. Попробовали 1900 год — картина не поменялась. Доктор был озадачен.
— Придется вернуться еще дальше. В 1750!
Все та же прекрасная, спокойная атмосфера.
Опасаясь, что Натаниель, так же как и Тува, был в прошлой жизни мертворожденным, Сёренсен предусмотрительно выбирал даты с равными промежутками, однако повсюду было затишье.
1700. 1675. 1650. Доктору в это не верилось. А Натаниель засомневался было в его способностях. Может быть, и Тува, и другие пациенты все напридумывали?
1625. Наконец-то!
— Да! — сказал Натаниель. — Я что-то вижу!
— Ну, слава богу, — пробормотал доктор, в то время как Йонатан сел поудобнее.
— Такого длинного прыжка во времени я еще ни разу не наблюдал, — заметил Сёренсен. — А теперь рассказывай! Что с тобой происходит?
Натаниель говорил медленно, обдумывая каждое слово. Чтобы как можно точнее передать свои впечатления.
— Грохот пушек… Вокруг меня идет ближний бой. Я лежу на вершине холма. Очень темно. Прохладно. Я приполз сюда, чтобы перевести дух, но…
Он задохнулся.
— Сюда что-то ползет! По-моему, это… страшное привидение. Пожиратель трупов. Йонатан тихонько ойкнул.
— Теперь я понимаю. Сёренсен нахмурил брови.
— Как тебя зовут? — спросил он Натаниеля.
— Тарье. Тарье Линд из рода Людей Льда.
— О нет! — простонал доктор. — Опять Люди Льда!
— Я должен спрятаться… Иначе он заберет меня, — проговорил, задыхаясь, Натаниель. — Нет! Нет! Это не мертвец, это Тронд, мой родной брат! Он… Тронд, да ты сошел с ума, сокровище Людей Льда, оно не твое, ты…
Натаниель обмяк.
— О боже, его застрелили! Тронд! Тронд!
Лежащий на диване мужчина, бывший одновременно и Натаниелем, и Тарье, зарыдал. Доктор коснулся рукой его век и осторожно заговорил с ним.
— Эта картина исчезла. Ты снова в своем столетии. Дыши глубже, ровнее! Вот так, хорошо! Потянись всем телом. Открой глаза.
— Уфф! — выдохнул Натаниель. — Это было ужасное зрелище.
— Но достоверное, — сказал, поднимаясь со стула, Йонатан. — Однажды в роду Людей Льда должен был появиться избранный. Предполагалось, что им станет Тарье. Но его убили.
— На той войне?
— Нет, нет, это произошло десять лет спустя.
— А вы знаете, как это было?
— Конечно. Его убил один из родичей. Проклятый — вроде Тувы.
— Понимаю. В таком случае смерть Тарье нам не подходит — раз вы знаете, как все это произошло. Бессознательное воздействие, не так ли? Но продолжайте! Насколько я вас понял, Натаниель был некогда Тарье?
— Да, избранный теперь — Натаниель. А в промежутке никого не было.
Доктор сокрушенно покачал головой.
— А может, был кто-то до Тарье?
— Этого мы не знаем, но вряд ли. Натаниель сел на диване и сказал:
— Мы можем продолжить.
— Как хочешь, — сказал доктор. — Какой век? Натаниель призадумался. Тува пыталась разузнать о родителях Тенгеля Злого…
— Я выбираю этот период… — сказал он. — Предположим, что Тенгель Злой родился в… Так, минуту! Он был в пещерах в 1120 году. Нет, я бы хотел переместиться в период до его рождения. Чтобы не встретиться с ним. Скажем, в 1080 год!
Он рассуждал точно так же, как Тува. Но только она выбрала 1075 год и очутилась в Японии. Натаниель отставал от нее на пять лет. Но он ничего этого не знал.
Он снова улегся, и доктор погрузил его в транс. Однако ничего не произошло, он опять оказался в пустом пространстве.
— Что же нам теперь делать? — растерянно спросил он, после того, как вернулся назад и открыл глаза. — В тот период, когда Тенгель Злой жил на земле, я попасть не хочу, а если мы выберем еще более отдаленное время, то что это даст?
— Вот уж чего не знаю, — ответил Сёренсен. Натаниель перевернулся на бок и оперся на локоть. В нем проснулся азарт.
— Я должен побывать в 1080 году!
