Джарвис уже привык, что Тай начинает разговор первая, только если у нее есть какое-то дело к собеседнику. Однако сейчас она неожиданно повернулась к нему:
– Твоя очередь рассказывать о себе, рыцарь. Главную священную тайну, как я, можешь не выдавать – просто расскажи, кто ты и чего тебе не сидится на ваших прекрасных островах. Я тоже имею право знать, с кем иду делать дело, – прибавила она со своей обычной усмешкой – тонкой, загадочной и самую чуточку мрачной.
Джарвис начал говорить – и не заметил, как увлекся. Только сейчас он понял, насколько истосковался по живому огоньку в глазах собеседника, по неподдельному интересу к себе как к личности, а не заморской диковине…
– Друг? Пожалуй, был один человек, которого я и в самом деле мог назвать другом. Очень своеобразный тип… В ту пору, когда я с ним сошелся, он зарабатывал на жизнь тем, что грабил древние могилы в анатаорминской Долине Царей. А я, как ты уже знаешь, весьма интересуюсь любыми следами прежних богов, вот и взял его в подручные. Его звали Сонкайль.
– Красивое имя, – протянула Тай. – Может, расскажешь мне о нем поподробнее?
На секунду перед глазами Джарвиса, как наяву, возникло темнокожее смеющееся лицо, обрамленное тяжелой массой смоляных волос, заплетенных, по островному обычаю, во множество косичек. Возникло – и исчезло без следа, не бросив ни упрека, ни даже грустного взгляда…
– Очень своеобразный тип, – повторил Джарвис. – Мамаша у него была ретнийская анатао, а папаша – матрос с заезжего таканского корабля. И эти две крови в нем, если можно так выразиться, легли слоями. Снаружи – ничего континентального, сплошной Ретни: вывороченные губы и склонность к полноте. Такому только сидеть под пальмой, прихлебывать бражку и время от времени подзывать к себе девочек. Зато внутри – таканская легкость на подъем и таканские же бешеные чувства: мгновенно заведется, даст кому-нибудь в морду, а через пять минут, глядишь, уже обнимает очередную девчонку. Девчонки, кстати, на него гроздьями вешались… ну и мне, как другу, всегда перепадало не самое худшее.
– Я как-то всегда думала, что анатао и без таканской крови не промах по части бешенства, – хмыкнула Тай.
– Только не ретнийские, – возразил Джарвис. – Про них соотечественники так и говорят – «на Ретни пахать не любят», – принц попытался усмехнуться, но вышло совсем не весело. – И еще мы с ним родились в один и тот же день одного и того же года – как-то подсчитали по пьяной лавочке. А подсчитав, решили, что это неспроста, и, не успев протрезветь, поклялись друг другу в вечном побратимстве.
– В один и тот же день? – недоверчиво переспросила Тай. – Так, значит, сколько же тебе лет?
– Двадцать пять, – вздохнул Джарвис. – Если совсем точно, двадцать пять лет и восемь месяцев.
– Крокодил меня задери! – Тай окинула его таким взглядом, словно впервые увидела. – Я-то думала, тебе лет сто или сто пятьдесят… Видно, что ты еще молод, но я считала – это молодость по вашим, долгоживущим меркам. А ты, оказывается, на два с лишним года младше меня самой! – неожиданно она весело рассмеялась. – Все-таки ты чудо. Сколько я тебя знаю, ты непрерывно меня поражаешь. А поразить меня, к твоему сведению, не так просто… Ладно, я отвлеклась. Так где он теперь, твой Сонкайль?
Лицо Джарвиса отвердело.
– Убит, – бросил он коротко и жестко. – Скоро полтора года будет, как убит.
– Как? – с лица Тай моментально сбежало все веселье.
– Боевым посохом в сердце, – снова вздохнул Джарвис. – Черные жрецы-воины выследили нас, когда мы взломали могилу царицы Ведаар. Может, мы и отбились бы спина к спине, но тут мой меч, – принц скрипнул зубами, – решил, что он умнее меня, и вынудил вести бой без оглядки на напарника, только чтобы уцелеть мне самому… А Сонкайль был всего лишь человеком и не смог выстоять, когда в него вцепились сразу трое. Я потом месяц в себя прийти не мог – пьянствовал в прибрежных кабаках, а что орал, напившись, даже пересказывать не хочу…
– Ужас какой, – Тай боязливо скосила глаза на меч, висящий на левом боку принца. – Так он у тебя, получается, заклятый? И не страшно тебе владеть такой вещью?
– В конце концов стало страшно, – признался Джарвис. – Потому-то я и продал его сразу после погрома в покоях вашего Элори. Сбыл алмьярским оружейникам по цене обычного старинного клинка нашей работы, ни словом ни упомянув про дополнительные свойства. А то, на что ты смотришь сейчас – всего лишь точная копия. Отец бы из меня рагу сделал, узнай, что я поступил с мечом Индессы, как наемник с трофейным ковыряльником, вот и пришлось заказать имитацию.
– Индесса… – Тай наморщила лоб. – Это какое-то ваше древнее божество, я ничего не путаю? Я не очень хорошо знаю нашу древнюю историю, но вроде бы мы заимствовали от вас только Менаэ и Налана…
– Совершенно верно, – кивнул Джарвис. – Менаэ и Налан считаются родоначальниками нашего правящего дома. А Индесса, если верить легенде, был еще одним из Непостижимых, кому нравилась Менаэ. Но он знал, что никогда не одолеет Налана в честном поединке, поэтому подсыпал ему в вино сонного зелья и прокрался к Менаэ тайно. Однако, когда Менаэ закричала от наслаждения, Налан проснулся, и Индессе все же пришлось вступить с ним в поединок. Само собой, Налан победил и хотел совсем убить Индессу, но за него вступилась Менаэ, сказав, что не хотела бы утратить столь умного советчика. Тогда Налан отсек ему мужское достоинство – мол, советовать советуй, а детей Менаэ буду делать только я – и оставил в живых. С тех пор Индесса олицетворяет хитрость, а также ребенка, который еще не вошел в возраст и как бы не имеет пола. Поэтому мечом, который Индесса бросил после того поединка, доверено владеть наследнику меналийского престола. То есть было доверено, пока я не сплавил его Ширави и сыновьям… – тут Джарвис осекся и сам себе зажал рот, поняв, что проговорился.
– Так-так-та-ак… – Тай, резко натянув поводья, остановилась, и принц был вынужден сделать то же самое. – Интересно, какая это зараза три дня назад уверяла меня, что магической силы у нее чуть-чуть да немножко?
– Чего? – не понял Джарвис.
– Раз ты владел мечом Индессы, значит, ты и есть наследник, – произнесла Тай, сощурившись. – Мне, по большому счету, на это плевать – ты долгоживущий, этого достаточно, чтобы быть для меня высшим существом. Но наследник вашей короны не может быть наследником, не владея такой мощью, рядом с которой весь Солетт – лишь детская хлопушка. Значит, или ты мне солгал, или…
– Что – «или»?! – Джарвис развернул коня поперек дороги и пристально глянул в глаза своей спутнице. – Давай, договаривай!
– Или я совсем ничего не понимаю в том, как устроен мир, – договорила Тай с несколько меньшим напором. Внезапная вспышка принца не могла не смутить ее.
