Он выбрался из ящика, и мы пошли домой.
Я знал, но мне нужно было проверить схему на местности. Я обошел большинство тех мест, где был вчера, прикидывая, кто еще мог вычислить центр. Видел викария, и он меня видел, издалека, после того, как Текела обратила на меня его внимание, когда я шел мимо. Он как раз вносил из фургона в дом картонную коробку, остановился и ненавистью уставился на меня. На ухе у него все еще была повязка. Великий Детектив миссис Эндерби сидела у себя во дворе с биноклем в руках, и, когда я проходил мимо, окликнула меня.
– Нюх, подойди, пожалуйста, сюда!
Я даже не остановился.
Солнечный свет время от времени прорывался сквозь густые облака. Еще больше листьев, опавших и падающих, кружилось по ветру. Я двигался на юг.
Бубон устроился жить в нашем подвале, хотя и бродил по всему дому, когда нас не было, и ел со мной на кухне.
– Что случилось с Тварями в Зеркале? И, кстати, с самим Зеркалом тоже? – спросил он.
Я рассказал ему историю нападения, последовавшего за нашей поездкой в город. Что вызвало необходимость рассказать и о самой поездке.
– Это похоже на викария, – сказал он. – Он много раз стрелял в меня из этого своего арбалета, а я ведь ничего ему не сделал, только иногда рылся в его мусорном ящике. Разве это повод пускать стрелы в ближнего? Надеюсь, он провалит последнее дело, и вы, ребята, сметете его с лица земли.
– А что тебе известно об Игре? – спросил я.
– Я многое слышал. Я многое видел. Все свободно говорили при мне, потому что считали, что я тоже участник. Через какое-то время мне почти стало казаться, что так оно и есть, – задумчиво сказал он. – Я так много знаю о ней.
И он стал рассказывать мне о том, что некоторых определенных людей притягивает в определенное место в определенный год, в ту ночь в тоскливом октябре, когда светит полная луна, в канун Дня Всех Святых, когда можно открыть путь для возвращения на Землю Древних Богов; и как одни из этих людей помогают открыть этот путь, а другие пытаются этот путь закрыть. Веками в этой борьбе побеждали Закрывающие, часто им это почти удавалось, и ходили рассказы о человеке-тени, полубезумце, убийце, бродяге, и о его собаке, которые всегда появлялись для того, чтобы постараться закрыть этот путь. Некоторые говорили, что он – сам Каин, обреченный ходить по земле, отмеченный проклятьем; другие говорили, что у него договор с одним из Древних, который пожелал навредить другим; никто точно не знает. И эти люди завладевают определенными орудиями и другими предметами, дающими власть, встречаются в назначенном месте и пытаются осуществить свою волю. Победители уходили, а проигравшие расплачивались за свою самонадеянность, погибая от ответного удара тех космических сил, которые вызывает такая попытка. Потом он назвал игроков и их орудия, и прибавил к этому свои догадки о расчетах, ворожбе, магических атаках и обороне.
– Бубон, – сказал я, – ты поразил меня так, как это удавалось немногим – узнать все это и не выдать себя!
– У крыс сильный инстинкт выживания, – сказал он. – Мне необходимо было все это знать, чтобы оставаться в этой местности и быть в безопасности.
– Ничего подобного, – ответил я. – Ты мог бы не встревать в это и заниматься своими делами. Обман сам по себе гораздо опаснее.
– Ну, ладно. Меня разобрало любопытство, ведь я все время слышал эти загадочные замечания. Возможно, я слишком любопытен, себе во вред. Думаю, дело в том, что мне нравилось притворяться, будто я тоже играю. Я никогда раньше не занимался ничем важным, и меня захватило.
– Пойдем, – предложил я ему. – Забирайся ко мне на спину, и я отвезу тебя посмотреть на цыган. Хорошая музыка и все такое.
Мы оставались в таборе допоздна. У меня не так много друзей, и это был славный вечер. По дороге к Гнезду Пса, я наткнулся на еще одну цепочку огромных, бесформенных следов у подножия холма. На вершине тоже оказалось несколько таких следов. Интересно, куда пойдет экспериментальный человек теперь, когда его дом сгорел.
Я обошел верхушку холма, снова проводя свои линии, раскладывая их по земле, исключив на этот раз разрушенный дом фермера на юго-западе (что значительно сдвинуло всю схему к северу), приняв во внимание две запасные могилы и включив в формулу дом Ларри, а потом исключив его. Если включить этот дом, то получалось еще одно никакое место на пустоши. Но без него выходило место, уже испытавшее прикосновение Высших Сил. Именно здесь, в Гнезде Пса, посреди незамкнутого круга из камней, будет сыграно последнее действие. А Ларри – просто влиятельный друг. Я поднял морду и завыл. Схема была завершена. На том камне, где началось наше тогдашнее приключение, на мгновение вспыхнула надпись, будто в подтверждение. Я быстрыми прыжками спустился с холма. Полночь.
– Я нашел его, Джек! – сказал я и рассказал ему историю Бубона.
– …И исключение Доброго Доктора приводит нас на вершину моего холма, – заключил я.
– Конечно, остальные тоже угадают это место в ближайшие несколько дней.
– …И пройдет слух. Правильно. Я могу припомнить только один случай, когда никто не вычислил место правильно.
– Ну, это было так давно…
– Да, и мы все сели вместе обедать, превратили все в шутку и разошлись в разные стороны.
– Такое редко случается.
– Действительно.
– Я думаю, это будет нелегкий бой, Нюх.
– Я тоже. И это странная Игра, с самого начала. Это качество может сохраниться до конца.
– Вот как? – Просто у меня такое чувство.
– Я доверяю твоим инстинктам. Мы должны быть ко всему готовы. Очень плохо, что Джил и Серая Метелка не на нашей стороне.
– Я решил, что останусь их другом до конца, – сказал я.
Он сжал мое плечо.
– Как хочешь.
– Это не похоже на Дижон, правда? – спросил я.
– Нет. На этот раз произошло много странных событий, – сказал он. – Выше нос, друг.
– Я и поднимаю его, когда улыбаюсь, – ответил я.
После обеда у Джил, на который Бубон тоже получил приглашение, – он, наконец, признал, что Серая Метелка относится к особой категории кошек, – я пошел прогуляться к руинам дома Доброго Доктора. За трапезой витал почти элегический дух, и Джек спросил напрямик у Джил, не захочет ли она перейти на другую сторону, а Джил признала, что теперь ее одолевают противоречивые чувства, но что она твердо решила доиграть Игру так же, как начала. Странно было обедать с противниками и испытывать к ним такое расположение. Итак, я пошел на прогулку после обеда, больше для того, чтобы заняться чем-нибудь в одиночестве, чем по какому-то неотложному делу.
Я не спешил. Обугленные развалины все еще сильно воняли; и хотя я обошел их много раз, но не увидел среди них ни костей, ни других человеческих останков. Потом побрел к сараю, хотел посмотреть, не вернулся ли экспериментальный человек и не прячется ли там.
