Ник, не отвлекаясь от полировки меча — словно между прочим, — швырнул ей знакомую старую тетрадь.
— Я подумал, раз уж ты здесь, может, устроим еще урок?
Мэй вцепилась в одеяло и поняла, что смотрит на тетрадку, как на ядовитую гадину. Ник по-прежнему возился с оружием. Она оглянулась на его сгорбленную спину и сглотнула ком в горле.
— Занятно: оказывается, я не могу учить человечности в трусах.
— Да ну?
Мэй царственным жестом велела ему удалиться. Ник подкинул меч в воздух и соскочил на пол его ловить.
— Ладно, мне все равно надо было смочить наждачку.
Как только он вышел из комнаты, Мэй метнулась за джинсами и судорожно натянула их поверх белья. От застегнутых пуговиц ей окончательно полегчало. Обычно она бы не напряглась по этому поводу, но сегодня — другое дело. Сегодня ей хотелось быть во всеоружии, потому что на душе скребли кошки.
Они с Аланом целовались, и ей понравилось.
«Мало того, что подвела Себа, — думала Мэй, — так еще и другому заморочила голову. Черт, пора завязывать с жар-плодом!»
Хотя если б дело было в нем одном… Она слишком хорошо понимала, что в этот раз могла сдержаться лучше — ведь не полезла же приставать, например, к Джеральду — боже упаси! — или кому другому. Так что если жар-плод и добавил ей безрассудства, то лишь ненамного, ровным счетом настолько, чтобы она воплотила кое-какие собственные желания.
«Вот я влипла!»
Мэй обхватила лицо ладонями и попробовала взбодриться. Ну да, она смутилась, растерялась и запуталась дальше некуда, но сейчас это даже на руку. Куда проще учить демона, испытывая основные человеческие эмоции.
— Ты как, уже одета? — спросил Ник из-за двери.
— Да.
— Жаль, — сказал он, заходя в комнату с куском мокрого наждака, попутно протирая им меч. Зачем — Мэй понятия не имела, но он был до того поглощен этим занятием, что наверняка не заметил бы даже отсутствия одежды.
Ник подошел к своей кровати, уселся в ногах и положил меч плашмя на колено.
— Тебе бывает неловко?
— В смысле, напрягаюсь ли я, если люди застают меня без штанов? — переспросил он. — Конечно. На некоторых это очень сильно действует. Того и гляди попадают в обморок, головы расшибут. Напряг еще тот.
— Я уже знаю, что от скромности ты не умрешь, — сообщила Мэй. — Меня интересует неловкость. Тебе никогда не хотелось провалиться под землю оттого, что ты сказал или сделал?
Ник задумался.
— Нет.
— А людям иногда хочется, — сказала Мэй, усаживаясь на ту же кровать. — Поэтому лучше не ставь нас в неловкое положение, а то схлопочешь.
Ник рассмеялся.
— Учту.
Он откинулся на смятые простыни, сунул одну ладонь под голову, а другую положил на грудь.
— Мог бы взять меня за руку, — предложила Мэй. Она попыталась коснуться его руки, но он шарахнулся в сторону.
— Зачем? — вскипел Ник. — Вы же оба были в машине! Я четко сказал Джеми…
— Ты сказал Джеми, почему демоны не касаются людей, — заметила Мэй, — но если ты хочешь казаться человеком, то и веди себя по-человечески. Мы прикасаемся друг к другу, чтобы утешить, выразить любовь, страх, поддержку — да мало ли еще что. И если человек тебе небезразличен, заставь себя к нему притронуться. Хотя бы для видимости.
Ник ловко, как кот, перекатился на колени, и в один миг подмял ее под себя, придавил к подушке. Его голова нависла у Мэй над лицом.
— И что это дает? — прошептал он ей в ухо. — Я, помнится, тебя уже касался.
Мэй толкнула его в грудь и отвернулась, стараясь не замечать, что они при этом потерлись краем губ.
— Ты это сделал специально, — выдавила она, переключая внимание на обои, лишь бы не думать о Нике, который давил на нее всем телом. — А мы иногда касаемся друг друга без всякой цели, просто ради контакта.
Гнет и тепло вдруг исчезли. Мэй еще секунду полежала неподвижно, потом села и увидела Ника рядом, на прежнем месте. Он смотрел в потолок.
— Не нравится мне это, — процедил он сквозь зубы. — Слишком надуманно. Я касаюсь, когда хочу причинить боль. Не хватало еще кого-то… и чтобы меня кто-то…
— Ну-ну, — вмешалась Мэй. — Не обижу, не бойся. Раз ты у нас такой неженка…
Ник удивленно на нее покосился.
— Не надо брать меня на «слабо». Попахивает шантажом. Или прессингом.
Мэй усмехнулась, хотя весело ей не было. Она оглядела комнату — книжный стеллаж Алана, полировальный набор Ника на подоконнике, серый ковер, похожий на гигантскую проволочную щетку, — и спросила, какого черта она здесь делает. Толку от нее было — ноль, как ни крути.
— Я… — начал Ник и запнулся. — Иногда, когда меня трогают, я так не напрягаюсь. По крайней мере, с некоторыми.
Мэй опустила глаза, а Ник — даже с раной в груди он не выглядел таким напряженным — медленно поднял руку и положил на кровать рядом, сжав пальцы. Его взгляд по-прежнему буравил потолок.
— Не напрягаешься, потому что доверяешь? — предположила Мэй.
— Нет, — отрезал Ник, — Потому что им я позволил бы причинить себе боль.
Он случайно коснулся ее кончиками пальцев. Мэй еле сдержалась, чтобы не отдернуть руку — ее словно током ударило. Вместо этого она заставила себя сплести с Ником пальцы. Ее рука казалась смехотворно маленькой в его загрубевшей от меча ладони. Мэй слишком остро чувствовала их крохотное единение.
— Ну, и зачем мы это делаем? — продолжил Ник. — Какое человеческое чувство я должен был этим выразить?
— Привязанность, — сказала Мэй. — Чисто дружескую привязанность.
— Да неужто?
— Мне, по правде говоря, пришлось ее подделать. Но тебе ведь и нужна была подделка, так? Лучше сразу все проработать до мелочей.
Его волосы спутались. Мэй хотелось провести по ним свободной рукой, может даже покрутить в пальцах.
Дурацкий порыв. Ник точно не оценил бы. Он четко дал это понять.
Мэй села, поджав колени к груди, и засунула ноги в носках под валик из простыни между собой и Ником, стараясь не замечать, до чего он хорош, когда лежит вот так перед ней — подходи и бери.
Его кольцо нагрелось от тепла их сомкнутых ладоней.
— Помягче со мной, — пробормотал он.
— Разберемся.
Подумать только: еще утром она целовалась с его братом! Как в дурацкой мелодраме. Ну уж нет, розовых соплей она не допустит.
— Так что, — спросил Ник, — читать будем?
Мэй со вздохом посмотрела на тетрадь. Было проще взять руку демона, чем этот жуткий дневник.
И все-таки она его подняла, после чего осторожно, будто он мог взорваться, пристроила на коленях и начала перелистывать пожелтелые страницы до того места, где остановилась в прошлый раз.
