- Возвращайтесь назад и идите по дороге, которая будет от вас справа. Вы выйдете на султанскую дорогу.
Послушавшись совета, я повернул назад, и действительно, через некоторое время увидел справа от себя дорогу. Двигаясь по ней, не останавливаясь, я то бежал от страха, то шёл не торопясь.
Без отдыха, двигаясь таким образом, я удалялся, пока не скрылся с глаз пастуха. Вскоре зашло солнце, и наступила тьма, сев отдохнуть, я попытался заснуть, но сон не пришёл ко мне в эту ночь от сильного страха, голода и утомления. Когда же наступила полночь, я поднялся и пошёл по острову, и шёл до тех пор, пока не взошёл день.
С наступлением утра, я почувствовал голод и жажду. За неимением лучшего, я стал употреблять траву и растения. Таким образом, я насытился и задержал дух в теле, после этого, всякий раз, начиная чувствовать голод, я употреблял в пищу растения.
В мучениях и мытарствах истекло семь дней с ночами, а на заре восьмого дня я посмотрел и увидел вдали некоторое движение. Подобравшись ближе, ваш покорный слуга обнаружил толпу людей, что собирали зёрнышки перца. Увидев меня, люди поспешили навстречу и, обступив со всех сторон, задали вопрос:
- Кто ты, о незнакомец, и откуда пришёл в наши края?
На что я ответил:
- Знайте, о люди, что я человек бедный и испытал немало мытарств на своем пути, - после чего рассказал им обо всех ужасах и бедствиях, которые пришлось перенести.
- Клянёмся Аллахом, это дело диковинное! - был ответ. - Но как, о незнакомец, ты спасся от голых и как ты прошёл мимо них на этом острове? Их много, и они едят людей, и никто от них не спасается, и ни один человек не может мимо них пройти.
И я со всеми подробностями рассказал им о том, что у меня случилось с голыми, и как они взяли моих товарищей и накормили их тем кушаньем, а я не ел его. Меня поздравили со спасением и подивились тому, что со мной случилось.
22.
Начало рассказа шестого узника
Расставшись с Халифой-несговорчивым, Абд-ас-Самад, которого внимательные слушатели помнят, как магрибинца, поспешил на рынок к своему брату Абд-ас-Рахиму, который сидел там, переодевшись евреем.
К разочарованию Абд-ас-Самада, брата не оказалось в лавке. Расспросив соседей, Абд-ас-Самад выяснил, что тот отлучился на некоторое время. Разрываемый нетерпением, он принялся его ждать.
Наконец брат пришел, а он отлучался, чтобы посетить домик с водой, и Абд-ас-Самад кинулся к нему и поделился радостью, и изложил обстоятельства, отчего радость не стала полной, а Абд-ас-Рахим радовался и удивлялся тому, что брат жив и достиг желаемого. И он произнес такие стихи:
Счастлив, кого всегда поддерживал Аллах, -
Желанного во всех достигнет он делах.
А юноша, кому с небес подмоги нет,
Желанного не жди, и труд тебе во вред.**
Едва закончив говорить, Абд-ас-Рахим отсчитал брату две тысячи динаров, и еще тысячу сверх того и напутствовал, чтобы тот поспешил на берег пруда выкупить перстень.
Абд-ас-Самад взял кошель, спрятал его в складках одежды и поспешил к Халифе завершить начатое.
23.
Повествование пятого узника
Продолжу рассказ каменного юноши, поведанный мне моим отцом со слов его.
Когда я ударил раба, чтобы отрубить ему голову, я не разрубил яремных вен, а рассёк горло, кожу и мясо, но я думал, что убил его. Он испустил громкое хрипение. И моя жена зашевелилась, а я повернул назад, пошёл в город и, войдя во дворец, пролежал в постели до утра. И жена моя пришла и разбудила меня; и вдруг я вижу - она обрезала волосы и надела одежды печали.
И она сказала:
- О мой господин, не препятствуй мне в том, что я делаю. До меня дошло, что моя матушка скончалась и отец мой убит в священной войне, а из двух моих братьев один умер ужаленным, а другой свалился в пропасть, так что я имею право плакать и печалиться.
И, услышав её слова, я смолчал и потом ответил:
- Делай, что тебе вздумается, я не стану тебе прекословить.
И она провела, печалясь и причитая, целый год, от начала до конца, а через год сказала мне:
- Я хочу построить в твоём дворце гробницу вроде купола и уединиться там с моими печалями. И я назову её "Дом печалей".
- Делай, как тебе вздумается, - отвечал я.
И она устроила себе комнату для печали и выстроила посреди неё гробницу с куполом, вроде склепа, а потом она перенесла туда чернокожего и поселила его там, а он не приносил ей никакой пользы и только пил вино. И с того дня, как я его ранил, он не говорил, но был жив, так как срок его жизни ещё не кончился. И она стала каждый день ходить к нему утром и вечером, и спускалась под купол и плакала и причитала над ним, и поила его вином и отварами по утрам и по вечерам, и поступала так до следующего года, а я был терпелив с нею и не обращал на неё внимания. Но в какой-то день я внезапно вошёл к ней и увидел, что она плачет, говоря:
- Почему ты скрываешься от моего взора, о услада моего сердца? Поговори со мной, душа моя, о любимый, скажи мне что-нибудь! - И она произнесла такие стихи:
Что значит - я еще жива, когда разлучена с тобой?
Ведь сердце любит лишь тебя, моя душа полна тобой.
Ты тело мертвое мое возьми, возлюбленный, с собой
И там его похорони, куда заброшен ты судьбой.
И если назовешь меня, хотя бы два раза подряд,
Сухие косточки мои из-под земли заговорят.**
Когда же она кончила говорить и плакать, я сказал ей:
- О жена моя, довольно тебе печалиться! Что толку плакать? Это ведь бесполезно.
- Не препятствуй мне в том, что я делаю! Если ты будешь мне противиться, я убью себя, - сказала она; и я смолчал и оставил её в таком положении.
И она провела в печали, плаче и причитаниях ещё год, а на третий год я однажды вошёл к ней, разгневанный чем-то, что со мной произошло (а это мучение уже так затянулось!), и нашёл жену мою у могилы под куполом, и она говорила:
- О господин мой, почему ты мне не отвечаешь? - А потом она произнесла:
Могила, исчезла ли в тебе красота его?
Ужели твой свет погас - сияющий лик его?
Могила, не свод ведь ты небес
Так как же слились в тебе
И не гладь земли, месяц и солнце вдруг?
И, услышав её слова и стихи, я стал ещё более гневен, чем прежде, и воскликнул:
- Ах, доколе продлится эта печаль! - и произнёс:
Могила, исчезла ли в тебе чернота его?
Ужели твой свет погас - чернеющий лик его?
Могила, не пруд ведь ты стоячий и не котёл,
Так как же слились в тебе и сажа и тина вдруг?
И когда дочь жена услышала эти слова, она вскочила на ноги и сказала:
- Горе тебе, собака! Это ты сделал со мной такое дело и ранил возлюбленного моего сердца и причинил боль мне и его юности. Вот уже три года, как он ни мертв, ни жив!
