он в последний раз убежал от вас?
- Во время несения нашей службы мы ни разу не теряли из виду Лорда Вильфрида. В течение последнего года он посвятил себя своим обязанностям с замечательным усердием. Все наши донесения были правдой, — ответил Освальд, поднимая голову, чтобы посмотреть Сильвестру в глаза, в то время как его сослуживцы согласно кивали. — На самом деле, мне и самому любопытно. Каким же образом Лорд Вильфрид обманул нас?
- Я никого не обманывал! — сердито крикнул Вильфрид, заставив Сильвестра посмотреть на него, нахмурив брови.
- Если ты никого не обманул и не сделал ничего плохого, Вильфрид, тогда ты можешь открыто рассказать о своих действиях. Когда ты увиделся со своей бабушкой?
- Во время охотничьего турнира, отец, — с готовностью ответил Вильфрид.
Выражение лиц у всех мгновенно изменилось, но я не поняла причины этого. Что здесь было такого поразительного?
- Гм, А что это за охотничий турнир? — спросила я. — Просто я не знаю что это…
- Да, ты не знаешь что это такое, так как в это время, путешествуешь по герцогству, посещая Праздники Урожая, — начал Фердинанд. — Как следует из названия, дворяне собираются на охоту в лесу у замка. Это многолюдный турнир, который проводится перед зимним общением. Лесные звери становится пищей на зиму, те кто добыли их больше всех получают награды, поэтому это самое ожидаемое время года для рыцарей, желающих блеснуть своими навыками и упрочить свое положение.
Это было событие, проводимое одновременно с Праздником Урожая. Оно также служило тому, чтобы пополнить запасы продовольствия в замке перед наступлением зимы. Рыцари, чиновники и служители свит могли все участвовать в турнире, соревнуясь в охоте на фей зверей. Тем временем женщины (за исключением женщин-рыцарей) и дети обсуждают действия охотников, наслаждаясь при этом чаем.
Вероятно, это была та самая охота, которую Сильвестр называл “слишком скучной”, когда переодевался синим жрецом.
— Разве ты не был с Флоренцией во время охотничьего турнира? — спросил Сильвестр.
- Был, но кое-кто из моих друзей из зимней игровой комнаты подошел в середине, и мы ушли играть.
- Мне кажется, ты тогда был с Освальдом. Я велела ему не выпускать тебя из виду, — сказала Флоренция, внимательно разглядывая слугу.
- Пока я был там, ничего необычного не происходило, — ответил Освальд, — и я оставался с ним, пока меня не пришел сменить Линхардт.
Линхардт, которому приходилось почти постоянно передвигаться бегом, чтобы не отстать от Вильфрида и его друзей в какой-то момент споткнулся о них и упал так неудачно, что повредил ноги. Пока Линхардт лечился, за Вильфридом присматривали свитские его друзей.
— Пока Линхардт выздоравливал, мы стали играть в прятки, и тайком, под столами, чтобы взрослые нас не увидели, ушли с чаепития. Пробираясь под одним из столов, мы услышали разговаривающих дворян. Они обсуждали, что бабушку и двоюродного дедушку арестовали из- за Розмайн и Фердинанда.
- Кто это говорил?
- Все, кто там был. Мужчины, женщины — все.
Фердинанд, очень внимательно слушавший рассказ, пробормотал себе под нос:
- Похоже, что ребенок привел его туда намеренно, он совсем не случайно попал на собрание членов бывшей фракции Вероники…
Я опустила глаза, вспоминая, как Рихарда предупреждала меня о том, что родители зачастую действуют через своих детей. Казалось невероятным, что дети должны помнить о политических заговорах, даже играя с друзьями в салочки или прятки. На самом деле я была уверена, что и сама попалась бы на ту же уловку, окажись я на месте Вильфрида. Мне никогда бы не пришло в голову, что все взрослые там могут принадлежать к одной и той же бывшей фракции, и я, вероятно, поверила бы тому, что они говорили, хотя бы потому, что так говорили многие из них.
В каком-нибудь другом мире это я сидела бы сейчас на месте Вильфрида…
Единственная причина, по которой я до сих пор не совершила подобной ошибки, заключалась в том, что большую часть времени я проводила в храме и редко занималась делами замка. Если бы мне нужно было плотно и углубленно учиться жизни в благородном обществе, участвуя в различных мероприятиях как Вильфриду, я бы, конечно, не избежала его судьбы.
— Вильфрид, несмотря на мой приказ не впускать дворян из других герцогств в город, двоюродный дед подтолкнул твою бабушку использовать мою официальную печать без моего разрешения, чтобы разрешить въезд такому дворянину. Она была наказана за подделку официальных документов и неповиновение моим прямым приказам. Я уже объяснял тебе это раньше. Ты что, не слушал меня? — нахмурившись, спросил Сильвестр. Он проверял, доверял ли Вильфрид другим дворянам больше, чем собственному отцу, но Вильфрид в ответ размашисто покачал головой.
- Я выскочил из-под стола и сказал им то, что ты мне рассказал, но… они сказали, что, хотя бабушка действительно совершила преступление, виновата в этом Розмайн. Потом они сказали, что это Фердинанд дергает за веревочки из тени. Мне сказали, что Розмайн и Фердинанд пытаются захватить власть над Эренфестом…
С таким количеством незнакомых дворян, толпящихся вокруг него, я могла понять, почему Вильфрид растерялся. Он, вероятно, запротестовал бы, если бы они назвали Сильвестра лжецом, но вместо этого они подтвердили слова его отца, немного «разъяснив» как все это произошло. Эти их слова, без сомнения, поразили его разум, и он даже не задумался, были ли они правдой или нет.
Еще больше осложняло дело то, что не все, сказанное этими дворянами, было неправдой: справедливо было бы сказать, что Вероника нарушила закон именно из-за меня, поскольку ее намерением было продать меня графу Биндевальду, и не особо то оспоришь утверждение, что Фердинанд дергал за ниточки в тени, так как он давно работал над устранением Главы храма. С точки зрения Безеванста, он намеревался совершить один незначительный проступок, но Фердинанд обнародовал огромный список преступлений, настолько мелких, что даже сам Безеванст забыл о них. Так что выходило, что Фердинанд и вправду заманил того в ловушку.
- Потом один из них сказал, что я могу сам поговорить с бабушкой и спросить ее, кто прав,
