— Земля!
Появился капитан корабля и сообщил:
— Господа, мы прибудем в Крондор в темноте. Подойдем с подветренной стороны мола и укроемся там от шторма, затем с первыми лучами рассвета я подам сигнал капитану порта, и мы войдем в узкий пролив. Ночь будет беспокойной, но опасности нет никакой.
Коготь кивнул. Он испытывал странный душевный подъем, предвкушая встречу с новым городом, о котором читал в истории Руперта Эйвери и в других книгах.
Калеб опустил руку на плечо Когтя и знаком показал, что им следует спуститься в трюм. Юноша подчинился.
Войдя в каюту, такую тесную, что в ней с трудом поместились две койки, одна над другой, они скинули промокшие накидки и улеглись — Коготь на верхней койке, Калеб — на нижней.
— До ужина у нас есть еще немного времени, — сказал Калеб. — Я знаю, что ты отрепетировал свою историю.
— Да, — ответил Коготь.
Он должен был отвечать любому, кто спросит, что он охотник из Крайди — этим объяснялся его легкий акцент. Так как сообщение между Крондором и Дальним берегом было ограниченным, существовала лишь небольшая вероятность, что они встретят кого-нибудь, хорошо знающего этот далекий город.
Но даже и в этом случае на помощь Когтю пришел бы Калеб, который был знаком с теми местами.
— Калеб!
— Да, Коготь?
— Почему мы путешествуем таким образом? — Ему хотелось задать этот вопрос с той минуты, как они покинули остров.
— Чтобы помочь тебе расширить кругозор, — ответил Калеб. — Путешествие похоже на всякую другую науку: одно дело, когда тебе рассказывают о каком-то месте, и совсем другое, когда ты сам туда отправляешься. Тебе предстоит увидеть очень много нового.
— Куда мы направляемся?
— В Крондоре мы найдем караван и пройдем с ним до города Малак-Кросс, что на границе между Западными и Восточными землями Королевства. Там мы раздобудем лошадей и направимся в Саладор. Оба города дадут тебе много возможностей для учебы.
— Это понятно, но чем мы займемся, когда попадем в Саладор?
— Будем учиться, — ответил Калеб, потягиваясь. — А теперь затихни, я хочу немного подремать до ужина.
— Учиться, — пробормотал Коготь. — Я только это и делаю.
— Вот и прекрасно. А теперь замолкни.
Корабль встал на якорь у пристани. Коготь сошел на берег, за ним последовал Калеб. К ним приблизился человек с нарукавной повязкой, на которой был изображен парящий над горными вершинами орел. Незнакомец оглядел их сверху донизу и заговорил скучающим тоном:
— Вы откуда?
— Из Крайди, — ответил Калеб.
— А прибыли на кешианском корабле.
— Когда мы решили отправиться сюда, это был первый подвернувшийся корабль, — дружелюбно ответил Калеб.
— Что ж, если вы граждане Королевства, то все в порядке. — Человек пошел дальше своей дорогой, а Калеб и Коготь остались на пристани.
— И это все? — удивился Коготь.
— Мы живем в мирное время, как говорится. — Калеб жестом велел Когтю следовать за ним. — По крайней мере здесь, на Западе, царит мир. Король Райан обещал выдать свою дочь за племянника императрицы Великого Кеша, а двоюродная сестра императора Квега замужем за младшим сыном короля Райана. Торговля с Вольными городами идет оживленно, и губернатор Дурбина держит свою личную охрану на коротком поводке. За семь лет здесь не произошло ни одного крупного конфликта.
Пока они поднимались по каменным ступеням, ведущим с набережной на дорогу, Калеб добавил:
— Другое дело на Востоке — вот где мир балансирует на лезвии ножа. Там ты привлечешь гораздо более пристальное внимание.
Они направились в центр города. Повернув голову, Коготь увидел к югу от бухты какой-то замок.
— Там живет принц?
— Принц Мэтью, сын короля Райана. Со дня смерти короля Патрика не прошло и двух лет, а Мэтью все еще малолетка, ему пока не исполнилось четырнадцати. Все равно власти в городе у него никакой нет.
— А у кого есть?
— У его двух братьев, Джеймсонов. Джеймс — герцог Крондорский, как когда-то его дед. Говорят, он такой же хитрый, как его легендарный предок. Его младший брат Дэшел — богатый торговец. Поговаривают, то, что не прибрал к рукам Джеймс, за него сделал Дэшел. Опасные люди, с какой стороны ни посмотри.
— Постараюсь запомнить, — задумчиво сказал Коготь.
— Вряд ли ты когда-нибудь с ними познакомишься, но случались и большие странности. Ну вот, мы и пришли.
Коготь поднял глаза и увидел, что они стоят перед постоялым двором. С облупленной вывески смотрела улыбающаяся физиономия с черной бородой и в шляпе с пером. Ниже была сделана надпись: «Адмирал Траск».
Калеб толкнул дверь, и они вошли в прокуренный зал, где пахло жареным мясом, табаком, пролитым пивом и вином. У Когтя даже заслезились глаза.
Калеб протиснулся сквозь толпу докеров, матросов и путешественников и оказался у стойки. Хозяин поднял на него глаза и заулыбался.
— Калеб! Сколько лет, сколько зим!
— Рэндольф, — поприветствовал его Калеб. — Познакомься с Когтем. Комната найдется?
— Конечно, — ответил хозяин. — Выбирай любую. Та, что в задней половине дома, сгодится?
— Да, — ответил Калеб, сразу поняв, о чем речь.
— Голоден?
— Как всегда, — улыбнулся Калеб.
— Тогда садись, а я велю девчонке принести вам ужин. Вещи есть?
— Ты же знаешь, я путешествую налегке.
Все вещи и Калеба, и Когтя умещались в легких сумках через плечо.
Хозяин швырнул Калебу тяжелый железный ключ, который тот поймал на лету.
— Садитесь, — сказал он, — а когда захотите, пойдете отдыхать.
Они выбрали столик, и уже через минуту из кухни появилась девушка с подносом, заставленным тарелками с дымящейся едой: горячий цыпленок, жареная утка, кусок барашка, отварные овощи.
Когда она поставила поднос на стол, Коготь поднял на нее взгляд и обомлел. Он хотел было встать, но твердая рука Калеба толкнула его обратно на стул. Дружески улыбаясь, на него взглянула Лила, но в ее взгляде не было и намека на узнавание.
— Принести выпить, парни?
— Эля, — бросил Калеб, и она поспешила прочь.
— Что?..
— Она не та, за кого ее принимаешь, — тихо ответил Калеб.
Не прошло и минуты, как девушка вернулась и принесла две большие оловянные кружки с пенящимся элем.
— Как тебя зовут, девушка? — спросил Калеб.
— Роксана, господин, — ответила она. — Желаете что-нибудь еще?
— Нет, — сказал Калеб, и девушка ушла.
— Это была Лила, — тихо сказал Коготь.
— Нет. Ты ошибаешься.
Коготь взглянул на друга и коротко кивнул.
— Да, я, должно быть, ошибся. Ужин прошел в молчании.
В Крондоре они провели три дня, подбирая караван, с которым можно было бы продолжить путешествие. В конце концов Калеб и Коготь нанялись в охранники за харчи и дорогу. Хозяин каравана считал, что ему повезло, раз не придется выплачивать наемникам наличные.
Вопрос, почему Лила под именем Роксаны прислуживает на постоялом дворе, больше не обсуждался. Коготь решил, что это еще одна из тех тайн, которую ему, возможно, никогда не раскроют. И все же ему было приятно увидеть знакомое лицо в таком странном месте, пусть даже встреча оказалась весьма необычной.
Крондор явился откровением для Когтя. Когда он впервые взглянул на Латагор своим неискушенным взглядом, то город показался ему сказочным, но по сравнению со столицей Западных земель Королевства Латагор выглядел деревушкой. В городе было тесно от людей, прибывших из далеких краев, таких как Кешианская Конфедерация, что простиралась на юге завоеванных Империей земель. На каждом рынке, в каждой таверне звучали незнакомые диалекты и языки.
Калеб отвел приятеля осмотреть местную достопримечательность: остатки прибрежного укрепления, разрушенного во время войны, когда, если верить легенде, армии Изумрудной Госпожи змей прибыли с моря и буквально разрушили весь город. Когтю пришлось напомнить самому себе, что Калеб рассказывает о собственной бабушке, оказавшейся во власти демона. Именно тогда Коготь и решил, что многие из историй, услышанных им в детстве у костра, наверное, нужно заново оценить, а не просто отмахиваться от них как от старых сказок.
Юноша побывал в кофейне Баррета, где проворачивались финансовые дела, такие же сложные и непостижимые, как магия. Прочитав историю жизни Руперта Эйвери, довольно известного дельца, Коготь имел кое-какое представление о том, что означает это место для экономики Королевства. Потом они отправились посмотреть дворец, хотя любоваться им пришлось с почтительного расстояния. Калеб хоть и намекал, что некогда его семья была связана с короной, сейчас у него не нашлось благовидного предлога, чтобы попасть во дворец. Да и причин особых тоже не было, если не считать обыкновенного любопытства. Коготь не проявлял живого интереса к роскоши, как ко всему, что было ему чуждо. Теперь, вспоминая свое детство, он понимал, какую ничтожно малую часть мира он познал мальчишкой, но все равно ясно помнил, что тогда ему казалось, будто он знает все на свете. Так повелось у его народа, который довольствовался жизнью в горах, беря пример со своих предков. Поколения сменяли друг друга, а в жизни племени почти не происходило изменений, и всем казалось, что так и должно быть. Коготь осматривал город, вглядывался в толпу, запрудившую улицы, и думал, что, наверное, одно его народ мог правильно оценить: качество хорошей жизни. Большинство людей, проходящих сейчас мимо него, явно знали в своей жизни не много радости. У всех был озабоченный вид, все куда-то спешили. Коготь почти не увидел играющих на улице детей, разве что самых маленьких; те, что постарше, видимо, собирались в стайки по десять и больше ребятишек, и часто можно было наблюдать такую картину: несется ватага мальчишек, а за ними мчится страж порядка.
