— Присоединяйтесь.
По загривку пробежал табун ледяных мурашек, предвкушающих что-то нехорошее. Я прыгнул вперед и отделили Лили от гнусного парня в конце цепочки, содрогнулся и грубо сжал его ладонь, мечтая перерезать ему глотку за полный желания взгляд, который он кинул на девушку рядом со мной. Лили же сохраняла убийственное спокойствие, глядя прямо в глаза Джеральдине.
Я не успел опомнится, как внутренности скрутились в тугой жгут, выталкивая наружу недавний завтрак. Перед глазами заплясали миллионы цветных звездочек, и я ухнул в темную пропасть.
Меня чуть не сбила с ног девушка, чья копна неестественно белых волос забилась мне в рот. Я отпрянул, вырывая руку из хватки безымянного, и оглядел ее с ног до головы — впрочем, незнакомка в долгу не осталась; ее лицо, покрытое яркими румянами, выражало смесь крайнего удивления и презрения. Если честно, я никогда не обращал внимания на то, что девчонки называют «модой». Но когда о нашей необычной компашке высказался мужчина в твидовом пальто, меня словно окунуло в кадку со льдом.
Зачем этой психопатке в другое время?
Джеральдина дернула за руку стоящего рядом с собой и через пару секунд волна дошла до нас с Лили. Идущие впереди буквально волоком втащили нас в помещение, насквозь провонявшее алкоголем. Мы прошли бар от парадного входа до дальней стены, все такой же цепочкой выбравшись в заднюю дверь, спустились по лестнице в бульвар, расталкивая отдыхающих. Толпа все шагала и шагала за своей предводительницей в платье лилового цвета, а я напряженно оглядывал тех, кто шушукался, отступая прочь от подозрительных людей.
Миновав пару улиц, мы вошли в просторное здание. Джеральдина, не сбавляя ходу, растолкала толпу и вылетела к краю платформы.
Я вертел головой, как бешеный, но ничего, кроме того, что мы ждем поезд, стоя на вокзале и, вероятно, распугав уже половину пассажиров, узнать не смог. Поблагодарив высшие силы за то, что я родом из почти из этого же времени и мне не впервой видеть поезд, я принялся еще активнее крутить головой; бедная Лили, она, должно быть, в ужасе. Кто-то сзади шикнул на меня и схватил за плечи, заставив смотреть строго перед собой.
В поезде мы заняли три последних купе. Уж не знаю, как, но колдунья выпроводила их обитателей и больше к нам никто не совался с вопросами о билетах. Сидящие напротив нас в тесной каморке гнусно ухмылялись, но молчали; я уставился в окно, но вскоре уяснил, что куда полезнее притворится спящим — Лили уже притворно посапывала на моем плече, иногда делая мне знак рукой. Наверно, девушка решила, что безымянные начнут говорить, если решат, что мы их не слышим. Я улыбнулся, глядя на тонкую белую кожу, которая словно светилась, оттеняя тусклую лампочку на потолке, и навалился на холодное окно щекой.
Мужчины, раскинувшись на диванчике и подскакивая в такт стуку колес, кажется, разомлели, потому что легко приняли наше притворство за глубокий сон. Сначала они осторожничали, едва слышно перешептываясь, но совсем скоро осмелели и заговорили в голос. Один из них, сидевший ближе ко мне, хищно улыбнулся, должно быть, оглядывая Лили, и спросил:
— Парнишку я не прочь помучить, пусть смотрит, как мы медленно прикончим его друзей, — я вздрогнул и сжал зубы — но девочка с нами на кой?
Тут внезапно раздался смачный шлепок и тихий стон. Похоже, мужчина получил в лоб.
— Ты дурак? Рогир, мы месяц торчали за стенкой от ведьминой библиотеки. Да там можно годами читать про Обитель, и книг еще останется.
— Ну кто ж виноват, что ты так охоч до книг, — обиженно прогнусавил Рогир, явно намекая, что его другу пора посмотреть на кое-что другое. Я буквально почувствовал, как ноют мышцы лица от мины отвращения.
— Дружище, девчонка — что-то вроде жертвы на праздник. Какой-то безымянный, видевший все своими глазами, утверждает, что битву открыл ребенок — девочка прошла между двумя армиями, да так долго шла, что и издохла, — он гоготнул и заговорил громче, словно нарочно дразня нас — вот Джеральдина и хочет выпустить зверюшку, когда откроем Обитель.
— Зачем? — протянул Рогир, хрустя пальцами. Снова послышался шлепок.
— Тупица! Раз девчонка открыла битву, она же и остановит ее. Больно надо безымянной, чтоб пока мы возимся, жители поубивали друг друга. Они не такие тупые, как ты, уж заметят, кто им помог и прекратил бойню. Тогда-то они и взглянут на нашу Королеву.
Я закусил губу и покрепче сжал руку Лили. Ничего, выкарабкаемся.
***
С востока потянуло запахом сухой травы, готовой зажечься, если только солнце вдруг станет припекать на толику сильнее. Я утерла лоб, влажный от пота, и поудобнее перехватила лопату. Подозреваю, что во времени Василисы это делается легче.
Вот уже несколько дней солнце медленно и методично двигалось к своей цели — испепелить все живое. Уж не знаю, как у других Хранителей, но у меня земля давным-давно иссохла и превратилась в пыль, поднимающуюся при малейшем движении и оседающую на ресницах. Глаза постоянно чесались и слезились от сухости. Я, вспомнив наставления матерей, принялась за насыпь, чтобы защитить себя от грядущего пожара.
Я уже как-то раз видела пожар. Тогда огонь едва коснулся Астровода, оставив несколько отпечатков на западной стене. На этот раз же он грозился спалить меня и замок дотла.
Взмах лопатой, еще немного песка на вал; море, словно стремясь помочь, плеснуло водой на стремительно высыхающий песок. Я благодарно посмотрела на воду, борясь с желанием плюнуть на все, скинуть платье и отдаться прохладе моря. Будет еще время нежиться, а сейчас нужно закончить вал.
Я много думала все это время. Вообще, чтение и постоянные мысли вокруг всего происходящего стали единственным занятием. Я ужасно скучала по Аарону, волновалась о Василисе и страшно злилась на Хранителя Огня, кажется, Эрика, что он не оказался рядом, да и вообще, похоже, не стремился помочь. Подозреваю, он и будет предателем, возглавляющим безымянных, если уже не стал.
Поначалу я боялась того, что нависло над нами, но теперь мне уже не терпится увидеть камень Земли и битву — все, что угодно, лишь бы поскорее закончить с этим. Песок, как бы намекая на скорый конец, взметнулся вверх и осел на ресницах, а я продолжила упрямо ограждать Астровод от грядущего всплеска Стихии.
В том, что это — предвестник камня Земли, я вообще не сомневалась. Только интересно, сможет ли Аарон взять камень? Я так боюсь, что проклятая Джеральдина нашла и схватила его — ведь тогда его шансы завладеть камнем резко падают.
Где-то в поле, начинавшемся за лесом, прокатился гул. Я поскорее кинула лопату на песок и подошла ближе к воде. Кажется, началось.
***
В пустоши послышался рев. Я зажал уши, заранее зная, что это бесполезно. С одной стороны, я жалел, когда зверь, рычавший в первые наши сутки здесь, утих. Но с другой стороны, от его зова кровь стыла в жилах и сейчас я с удовольствием бы перенесся подальше от него. Рык раздался снова; из палатки выглянула взъерошенная голова Касс. Девушка оглядела лагерь, нашла взглядом комок пледов и одеял, который из себя представляла Василиса, и кудрявая голова вернулась под брезент. Я вздохнул и направился к Лиссе.
Она дрожала. Сжавшись пуще прежнего, Василиса куталась в шерстяное одеяло, хотя на пустоши вот уже третий день стояла ужасная жара; земля растрескалась, родник почти иссяк, откуда-то с глубины материка то и дело с ветром прилетал песок. Но девушку била дрожь, губы чуть посинели, открывая молочно-белые зубы. Она была красива даже в лихорадке.
Я в сотый раз пожалел, что не слушал лекции на уроках первой помощи. Никто из нас не мог понять, что происходило с подругой, мы тупо смотрели на нее, проходя иногда мимо. Василиса заметила меня и тяжело вздохнула. Вдруг она что-то зашептала, но ее голос, неожиданно сиплый и тихий, потерялся в шелесте песка.
