Леви недовольно фыркнул. В этот момент перед ним возникла кружка пенящегося эля, и он мгновенно занялся ей.
Гвиг не стала говорить вслух, но подумала, что возможно, общение Золо с эльфом и не было ошибкой. Девочка нашла общий язык с таким неординарным новым собратом, и это могло бы благотворно повлиять на неё. Иногда, наверно, полезно побыть в роли наблюдателя и не вмешиваться в текущие события. Гвиг промолчала и посмотрела на Антониса, вспомнив, как тот внимательно следил за её развитием и вживлением в общество немёртвых. Только теперь она смогла понять его и то ощущение, которое он испытывал, наблюдая за каждым её шагом.
Воскрешение Леви стало новой ступенью в жизни Гвиг`Дарр, новым важным переживанием и опытом, и она, в отличие от Антониса, совсем не жалела о сделке, наскоро заключённой с отчаявшимся Бэлриггеном.
Глава 8
Магистрат в полном составе было собрать довольно нелегко, но случай с воскрешением эльфа заставил некоторых отложить важные дела, кого-то — вернуться в храм из города, чтобы лично пообщаться с Леви.
Антонис всеми силами старался не растерять своей уверенности, достойно отвечать на вопросы и выносить косые взгляды магистров. На самом же деле он с трудом держал спину ровно: ему хотелось съёжиться и закрыться от всего мира, когда его спрашивали обо всём, что произошло за последние три дня. Раньше он и не думал, что может настолько сильно чего-то стыдиться. Если бы в немёртвом организме циркулировала кровь, то, вероятно, его щёки залились бы краской, и это было бы видно из-под натянутого капюшона. Усугубил дурное самочувствие некроманта Норксис, который не преминул спросить, зачем вообще было идти на эту сделку. Даже с точки зрения экспериментов, которые Антонис так любил, воскрешение эльфа стало действием крайне сомнительным.
Гвиг`Дарр, стоявшая рядом, наоборот, была спокойна. Она без заминок рассказала о том, как обернулся первый опыт воскрешения для неё. Сам Левиарель, как и любой, кто оказывался на этом месте, смотрел на магистров с неприязнью. Никому не нравилось чувствовать себя объектом всеобщего обсуждения.
Когда магистры расспрашивали эльфа, он отвечал со своей привычной дерзостью и надменностью. Однако к радости Антониса, умолчал о намерении вернуться в Рауделль к матери. Больше всего Леви заинтересовал Эйбса, главного по дипломатическим вопросам и политике. Магистр не упустил возможности разузнать о планах эльфов и о том, что происходило в Рауделле перед нападением гердейлийцев.
— Не пойми превратно, но вопросы доверия здесь стоят на первом месте. Новые собратья могут повести себя непредсказуемо. Тем более, как ты понял, мы довольно предвзято относимся к воскрешению представителей нечеловеческих рас. И за эти три дня ты лишь укрепил нашу предвзятость своим побегом.
— Да мне, как деламионцу, даже нечего скрывать. — Ответил эльф. — Мы хотим, чтобы вы… они… чтоб люди от нас отстали. Только вот я не понимаю, почему Вильдерр так активно противится этой войне?
— Потому что мы подольше многих коронованных особ здесь живём и знаем, что Рауделль принадлежит эльфам. А ещё нам не нравится чувствовать себя цепными псами, которых в любой момент, как Ему, — Эйбс многозначительно поднял указательный палец вверх, — кажется, он может спустить. Мелочность в отношении наших клочков земли выглядит убого, и никто уже давно не признаёт королевскую власть. Мы считаемся с ней только ради собственной репутации, понимаешь?
Леви кивнул и, видно, задумался.
В какой-то момент Антонис встретился с хищными глазами Фелиции. Верховный лекарь с интересом переводила взгляд с эльфа на него самого, а затем и на Гвиг. Казалось, она была готова утопить в яде всех троих, и в представлениях некроманта отдалённо зазвучал её голос, выдающий колкие реплики. Он тряхнул головой, чтобы сбросить наваждение, и этот момент его взбодрил.
— Почему они все так внимательно меня изучали? Так пялились, как будто увидели что-то впервые в жизни. — Левиарель передёрнул плечами, когда все трое вышли из зала.
— Это происходит с каждым воскрешённым. — Объяснил Антонис. — Магистры должны видеть, что из себя представляет новый член нашего общества. Да и насчёт “вперрвые” ты недалеко от истины ушёл. Эльфов не воскрешали несколько сотен лет.
— Соглашусь, процедура знакомства с магистратом отвратительна. — Гвиг, видимо, решила поддержать Леви. — Однако по отдельности магистры очень приятны в общении. Не все, но большинство. Ты можешь им доверять и обращаться за помощью, они выслушают тебя, если потребуется.
Антонис вспомнил, как она сама стояла на этом месте. Морщилась, стеснялась и изредка бросала на него взгляд, полный ненависти. Он незаметно улыбнулся, но Леви отвлёк его от воспоминаний.
— Знаете, я ведь действительно поверил этому вашему главному. Как его? Норксис! Он обещал, что подумает о моём свидании с мамой. Я в любом случае добьюсь этого, но хотелось бы, чтоб всё случилось быстрее.
— Мы очень на это надеемся! — Процедил Антонис. — Не вздумай кому-то рассказывать о своих планах. Пока не закончится военная стычка, сиди в храме. На фронте тебе нечего делать, Бэл сказал, что поспособствует победе Деламиона.
— Подумать только! Вы заставляете доверить судьбу моей родины тому, кто когда-то её предал! Всё ещё не могу спокойно об этом говорить. Да лучше б его вернули вам оттуда в качестве, как вы это называете, материала. Ради такого я бы изучил некромантию за несколько дней, а потом отыгрался бы на нём по полной!
Антонис в очередной раз отметил, что Леви оказался довольно болтливым и эмоциональным. Этим он немного напоминал Джанис, с которой в будущем они скорей всего хорошо будут ладить.
Внезапно для самого Антониса Леви предложил снова пойти на плац, потренироваться. Он объяснил это тем, что сейчас совершенно не желает утыкаться в книжки и слушать проповеди про неизвестное божество, а вместо этого хочет выпустить пар. Магистрат задушил его серьёзными разговорами.
— Обещаю, что в этот раз никуда не сбегу! Как минимум, пока не одолею тебя в дуэли.
Антонис усмехнулся. Ещё в прошлый раз он увидел, что Леви был весьма хорош в бою, но, возможно, ему недоставало опыта. К тому же, эльф ловко управлялся с парными короткими мечами: такой стиль считался довольно редким среди немёртвых.
Тренировочный бой с интересным противником поднимал настроение. Клинки свистели, разрубая воздух, глаза обоих горели азартом. Они уже нанесли друг другу несколько ранений, после которых живые точно бы были вынуждены остановиться, однако, этот бой никто из них заканчивать не желал. Леви хищно улыбался то отскакивая в сторону, то приближаясь и атакуя. Антонис не спускал с него глаз и даже не сразу заметил, что уже какое-то время из-за ограды за ними с интересом наблюдал Редгард. Некромант отвлёкся и пропустил удар, эльф оставил глубокий порез на его левой ноге.
Появление магистра хоть и было неожиданным, но ничуть не смутило Антониса и Леви. Они ещё яростнее стали махать мечами и участили атаки. В процессе некромант пытался изучать типичные движения противника, но не спешил выкладывать результаты своих наблюдений. Лишь когда Леви совершил очередную атаку, Антонис, уклонившись, сделал внезапный выпад и замер, приставив острие клинка к горлу эльфа. Тот опустил мечи и заулыбался ещё шире.
— Вот это да! Я вообще не почувствовал, что нахожусь на тренировке. Всё было будто по-настоящему, я даже пару раз испугался, что умру, хотя понимал, что это невозможно!
Восторженный эльф без всяких стеснений высказывал свои впечатления от боя. Антонис давно не слышал ничего подобного: обычно воины были скупы на похвалу и уж тем более на такие эмоции. Леви же был готов описать каждое проделанное движение, обсудить каждый приём. Казалось, что от его недавней злобы на некроманта не осталось и следа. Такие перемены настроения не были свойственны немёртвым, и Антонис терялся в догадках: то ли эльфийская натура сама по себе настолько отличалась от людской, то ли это взрывной характер Левиареля не укладывался в телесной оболочке и рвался наружу.
