Его встречали Элиот, Джош и Дженет в старой брекбиллсской форме, потолстевшие и довольные — можно было подумать, что с января они только и делали, что жевали сэндвичи с растопленным сыром.
— Добро пожаловать, — сказал Элиот, вгрызаясь в желтую грушу. — Нам о тебе сказали всего десять минут назад.
— Ох и тощий же ты, — вытаращил глаза Джош. — Чародею требуется усиленное питание и, вероятно, душ.
Квентин знал, что через пару минут расплачется и потеряет сознание. Все еще закутанный в кусачее одеяло, он лежал и смотрел на свои застывшие бледные ноги. Признаков обморожения он не видел — один палец, правда, торчал не под тем углом, но пока не болел.
Как комфортно, когда лежишь на горячем камне, а на тебя смотрят сверху. С ума сойти. Наверно, полагалось бы встать, хотя бы из вежливости, но двигаться ему пока не хотелось. Полежать еще хотя бы минутку. Он заслужил отдых.
— Ты в порядке? — спросил Джош. — Как это было?
— А Элис-то тебя кинула, — сказала Дженет. — Вернулась два дня назад и тут же домой отправилась.
— Ты полторы недели пробыл во льдах, — добавил Элиот. — Мы беспокоились.
Ну чего они треплются? Другое дело, если бы он мог просто лежать и молчать. Просто смотреть на них, и слушать, как чирикают птицы, и чувствовать под собой нагретые плиты. Да еще бы стакан воды, пить страшно хочется. Он хотел сказать об этом своем ощущении, но из пересохшего горла вырвался только хрип.
— Он, кажется, хочет что-то спросить. — Дженет откусила от Элиотовой груши. — Ну да, правильно. Кроме вас двоих, больше никто не пошел. Что мы, дураки, что ли?
Каникулы Квентин провел не в Бруклине, поскольку его родители больше не жили там. Внезапно, не советуясь с ним, они продали за огромные деньги дом в Парк-Слоуп и поселились, как пенсионеры, в Честертоне, тихом бостонском пригороде. Их новым домом стал псевдоколониальный гараж-Махал. Теперь мать могла полный день заниматься живописью, а отец бог весть чем.
Шока от разлуки с домом, в котором он вырос, Квентин, как ни странно, не испытал. Он искал и не находил в себе тоску по родным местам. Видимо, он, сам того не заметив, окончательно расстался с прежней жизнью и прежним собой — просто теперь все это отсекли начисто. Так даже легче, хотя родителями двигали явно не эти, а чисто финансовые мотивы.
Честертонский дом, желтый, с зелеными ставнями, стоял на участке величиной в акр. Участок, подвергшись агрессивному ландшафтному дизайну, стал достойным представителем самого здания — дом со своими крыльями и кровельными коньками расползался во все стороны, как будто его не построили, а надули. Цементные кондиционирующие бункера гудели круглые сутки, и реальность в такой обстановке выглядела еще нереальней обычного.
В Брекбиллсе было лето, во всем остальном мире — сентябрь. Родители встревожились при виде изнуренного сына, который выглядел и вел себя как контуженый.
Но любопытство их было, как всегда, ненавязчивым, а полнехонький пригородный холодильник помогал Квентину набирать вес.
Поначалу он просто радовался теплу, нормальному сну, радовался освобождению от Маяковского, Условий и беспощадного зимнего света, но через семьдесят два часа заскучал. В Антарктиде он мечтал, что целыми днями будет валяться в постели, но сбывшаяся мечта приелась ему на удивление быстро. Пустые разговоры после безмолвия Южного Брекбиллса раздражали его. Телевизор представлялся ему электронным кукольным театром, вымышленной версией утратившего всякое значение мира. Единственно реальная, при всей своей фантастике, жизнь шла где-то далеко, в Брекбиллсе.
Квентин, как всегда на каникулах, ушел в филлорийский запой. Обложки 70-х годов в гамме «желтая подводная лодка» совсем истрепались или оторвались напрочь — он использовал их вместо закладок, — но мир внутри их, устояв против времени и иронии, оставался все таким же живым и свежим. Квентин только теперь по-настоящему оценил глубину второй книги, «Служба времени». В ней Руперта и Хелен неожиданно переносят в Филлори из интернатов, где они оба учатся — единственный случай, когда Четуины посещают эту страну зимой, а не летом. Они попадают в прошлое, в период, накладывающийся на первую книгу. Руперт, зная все заранее, идет по следам Мартина и тогдашней Хелен, слово в слово повторяющих свои тогдашние действия. Не показываясь им на глаза, он оставляет для них ключи и подсказки (загадочный персонаж, известный как Лесовик, оказывается в конце концов Рупертом). Может быть, Пловер написал «Службу времени» как раз для того, чтобы заделать все сюжетные прорехи «Мира в футляре часов»?
Хелен тем временем охотится за таинственным Странствующим Зверем из Филлори. Поймать его, по преданию, невозможно, но если все-таки поймаешь — логику побоку, — он исполнит твое сокровенное желание. Извилистый след Зверя ведет ее по зачарованным гобеленам, украшающим библиотеку замка Белый Шпиль. Порой за каким-нибудь вышитым кустом она замечает Зверя; он умильно глядит на нее и тут же опять скрывается, мелькая раздвоенными копытами.
В конце книги появляется, как обычно, парочка жвачных констеблей — близнецы-овны Эмбер и Амбер. Они, конечно, добрые, но прямо-таки по-оруэлловски знают все, что творится в Филлори, и обладают, похоже, неограниченной властью — хотя и редко вмешиваются в судьбы тех, кого опекают. В основном просто отчитывают за устроенный беспорядок — один начинает фразу, другой заканчивает, — заставляют заново присягать на верность и уходят косить люцерну какому-нибудь бедному фермеру. Руперта и Хелен они неумолимо выставляют обратно в реальный мир, в сырые, холодные, обшитые деревом коридоры их частных школ.
Квентин перечитал даже «Блуждающую дюну», пятую и последнюю в серии (насколько было известно всем, кроме него), которую фаны любили меньше других. В этой книге, в полтора раза длинней всех прочих, главными героями становятся Хелен и самая младшая Четуин, умненькая интровертка Джейн. Настрой у нее не такой, как у прежних книг: Четуины, безуспешно проискав два предыдущих тома пропавшего брата Мартина, загрустили немного, хотя чисто английской неукротимости не утратили. Девочки, войдя в Филлори, встречают песчаную дюну, путешествующую самостоятельно по всему королевству Взобравшись на нее, они перемещаются через зеленую местность в пустыню на дальнем юге, где остаются почти до конца книги.
Действия там очень мало. Джейн и Хелен заполняют страницы бесконечными рассуждениями о том, что хорошо и что плохо, христианской метафизикой для подростков и спорами, чему они должны быть верны — Земле или Филлори. Джейн, сильно обеспокоенная судьбой Мартина, немного завидует ему, как и Квентин. Некий железный закон препятствует прочим Четуинам остаться в Филлори навсегда, но Мартин, похоже, нашел лазейку — или лазейка его нашла. Живой или мертвый, он сумел продлить свою туристскую визу.
