— Но какая вера нужна тебе, Торн? Обычно в стране преобладает та религия, которую поддерживают государь и народ.
— В том-то и закавыка, что мое государство будет расти и объединит разные народы с разными верами, и все они нужны нам. Мы введем разрешение на множество концессий, только надо добиться, чтобы все эти религии не перессорились.
— Но что тогда объединит все эти народы?
— А объединит их моя идея, та, в которую я верю и которой живу, но сразу ее не объяснить, разговор впереди долгий. Вот священник сказал, что любовь не вяжется с образом орков.
— Он неправ, — пылко возразила Саэна. — Не скажу обо всех орках, но Хорт, Санор, Нерен, мои лучницы — это настоящие друзья, а такое горячее сердце, как у тебя, боги не дали больше никому!
— Да, но это только начало, мои орки уже сейчас много сильнее, искуснее и вернее всех других орков и будут идти вперед, только вперед, становясь лучше, умнее, здоровее.
— Ты что, хочешь сделать из них ангелов?
— Нет, я хочу сделать их равными богам.
— Что ты такое говоришь?! — глядя расширенными глазами на Торна, прошептала эльфийка.
— А ты задумайся, разве не это окончательная цель всех религий, как темных, так и светлых?
— Как это?
— Любой темный сектант хочет свергнуть богов и занять их место, а цель адепта светлой веры — соединиться с богом в царствии его.
— А чего хочешь ты?
— Говоря на понятном тебе языке — хочу познать цель, замыслы бога, понять его.
— К-как такое возможно?
— А вот так. Существует только две разновидности концессий, одни — конструктивные, они возвышают, поднимают верующего от уровня человека, эльфа или орка до бога, развивают в них ум, силу, внутреннюю дисциплину, дух. Второе направление — противоположное, деструктивное, оно низводит до уровня зверя, оскотинивает, это когда разрешаешь себе животные страсти, позволяешь овладеть собой низшим инстинктам, да еще и ставишь свой разум им на службу. Вот и все, не было, нет и не будет других вер и учений, запомни это, все — только разновидности двух основных типов.
— А зачем оркам деструктивные веры, как они могут в них верить, я никогда этого не понимала, Торн, объясни, если сам знаешь.
— Все так просто, любой из нас старается стать лучше, а мерилом служат соседи, и тут можно развить себя, стать действительно лучше их — это путь конструктивный, но трудный. А можно убить или покалечить других, так проще и быстрее, вокруг останутся худшие, и тогда тоже станешь круче, поскольку сравнивать себя больше не с кем, кроме ничтожеств, — это путь деструктивный. На них обоих и основаны все веры, для меня во всяком случае это так.
— И чего хочешь ты?
— Покуда жив, я не дам расти в долине деструктивным культам, не хочу, чтобы мои подданные деградировали, да и жить в грязных норах оскотинившихся тварей не особо тянет. Религии Нии, Харлампия, некоторые шаманские культы орков — конструктивные, и пусть они ведут мой народ вперед. Надо только, чтобы эти веры не начали враждовать, вот ради этого всего и стараюсь. Сейчас наши спорщики подустанут, но не убедят друг друга, тут я и возникну с идеей мирного сосуществования, а потом и взаимопомощи конструктивных, креативных верований. Видишь ли, Саэна, я планирую расширение своего государства, рост до размеров империи, а как я уже говорил, иной религиозной политики в империи быть не может, иначе ей не устоять.
— Кто научил тебя этому, Торн?
— У меня было много учителей, но эта идея во многом моя.
— Твоя идея прекрасна, любимый, и я сделаю все, чтобы помочь тебе. — Казалось, сапфировые глаза эльфийки излучают нежность и огромный орк исчезает в этом сиянии.
— Я знаю, моя хорошая, ты давно уже стала для меня целым миром, моим миром. — Лапищи Торна нежно обняли тоненькую фигурку Саэны.
Сызрон очутился в приемной пентаграмме своего кабинета в состоянии жуткой злобы от несовершенного ритуала. Именно это и помешало сектанту сразу сообразить, что подбегающих к нему гоблинов и орков он видит впервые и бегут они отнюдь не для того, чтобы оказать помощь черному священнику. Увидев среди встречающих незнакомого темного эльфа, Сызрон насторожился и вскинул было руки в боевом заклинании, но было поздно. Подбежавший первым орк без затей огрел сектанта кулачищем по голове, не особо дозируя воздействие. Последнее, что осталось в угасающем сознании Сызрона, была фраза темного эльфа:
— Сообщите его величеству, еще одного взяли.
Когда Сызрон пришел в себя, то обнаружил, что прикован за ногу цепью к стене в вонючем каменном мешке. В застенке не было даже соломы, он валялся прямо на холодном загаженном каменном полу. В полумраке справа и слева были прикованы еще какие-то существа в изорванных, а местами и окровавленных магических балахонах.
Силуэт справа пошевелился и со стоном приподнялся, вглядываясь в черного папу кроваво мерцающими во тьме глазами.
— А, Сызрон! В наш славный пансионат пригласили само черное преосвященство, и оно в весьма неплохой форме, даже уже изволило очухаться, — с насмешкой проскрипел сосед.
— Солхит, это ты? — Черный папа с трудом узнал в избитом человеке заместителя и правую руку лидера клана Убивающих словом.
— Солхит остался в прошлом, а сегодня я всего лишь тварь в клетке, претендент на роль раба черного властелина, как и все обитатели этого курорта.
— А как же вас…
— Так же, наверно, как и вас. Эта трусливая мразь применила негатосферу, я всегда думал, что все это сказки и этого талисмана вообще в природе нет, старый скептик. Негатосфера погасила всю магию вокруг, если архимаг читал заклятие высшего круга, то оно еле-еле срабатывало, как заклинания учеников первого уровня. Глава нашего клана все же ухитрился сгноить нескольких нападавших, так его со зла проткнули насквозь через уши и изрубили так, что даже как лича потом поднять не смогли, ну черный властелин ругался! Даже некоторых своих особо ретивых подручных разделал на запчасти. Кое-кто из наших, кажется, успел смыться, но немногие.
— А ты?
— Я убил пару темных эльфов, получил по башке и очухался уже в этом раю, — вздохнул Солхит и невесело обвел рукой подземелье. — А это почти все, что осталось от нашего университета, да и от твоих батюшек тоже. Кстати, Букан уже на службе у Морту, а Арахнис со своими тараканами был у него в услужении еще до твоего идиотского ритуала.
— Так вот почему пауки старались убить жертв! — прошептал черный папа. — Они служили Морту.
В это время заскрипела дверь, в сопровождении пары темных эльфов-телохранителей и орка-ключника в камеру вошел лич в начищенных позолоченных доспехах.
