— Небольшой привет для тебя, самовлюбленная скотина, — прошипел Солхит. — А-то ты очень уж похож на живого, это неправильно.
Маг уселся за рабочий стол и двумя пассами вызвал голограмму темного властелина.
— Упокоить отсюда тебя я не смогу, — злобно прошипел Солхит. — А вот сделать просто ходячим трупом без всяких признаков живого — вполне, пусть это будет небольшим авансом.
Под его заклинаниями фигурка темного властелина потеряла призрачную плоть и действительно стала похожа на поднятый неопытным некромантом гнилой двухсотлетний труп.
— Воображаю, как бесится сейчас эта тварь, — пропел волшебник. — Но впрочем, делу время, а потехе час, хватит на сегодня удовольствий.
Пришедший в довольно неплохое настроение маг, кряхтя, встал из кресла и позвонил в колокольчик, созывая уцелевших сотрудников университета.
Прошел час, из ворот выкатились две повозки, загруженные всем ценным, что сумел отыскать маг в разоренном университете. Самого Солхита восемь слуг бережно несли в сильно попорченном, но все еще крепком паланкине.
— Ничего-ничего, — шептал волшебник. — Я знаю, куда идти, не все в этом мире стали слизняками. Есть, есть свободные и смелые существа, есть Когр и Торн, о которых ты сломаешь свои гнилые зубы, недоеденный червями ходячий остов!
Экскурсовод:
— Обратите внимание на утонченность отделки и изящные переходы цветовой гаммы в этом произведении искусства Фаберже.
Новый русский, помигивая свинячьими глазками:
— Ага, это самое, клево! Под пепельницу в самый раз…
Сцена в Эрмитаже
Я вышел из портала следом за Саэной и с интересом осмотрелся. Да уж, по ландшафтному дизайну с ушастыми не сравнится никто! Стояли последние дни августа, и, несмотря на это, город утопал в цветах. Улицы были замощены настолько тщательно подогнанными плитками, что стыки, толщиной с конский волос, совершенно не ощущались под сапогами. Казалось, ступаешь по гладкой, идеально ровной поверхности. Ажурные заборчики сплошь оплетены цветущей растительностью, за ними бушевали сады, над которыми поднимались остроконечные шпили и крутые крыши изящных, я бы даже сказал, стройных домиков, хотя это и нелепо звучит.
Красота, только все какое-то очень уж хлипенькое, не то что накатанные из вековых дубов дома нашего города! Но ладно, сначала дело, зевать по сторонам буду потом, надо пройти рамку местного спецконтроля, вдруг в приличное эльфийское общество с моим клыкастым рылом вход заказан? Поучусь тогда…
Так, сейчас проверим, насколько я соответствую занебесно высокому ушастому облико морале. Со стороны мы выглядели вполне респектабельно — юная эльфийка, показывающая неотесанному варвару с крайнего севера прелести истинной цивилизации. Друзья поработали с гномьим артефактом на славу, я теперь сам не узнавал себя в зеркале — соломенные волосы, грубое, обветренное, но вполне человеческое лицо, кожа, с непривычки режущая глаза своей белизной. Мне придали облик человека-варвара, населяющего приполярные земли, этот народ по месту жительства здесь все именовали северянами или нордами. По словам Саэны, предложившей именно эту маску, все мои ляпы и нестыковки в поведении будут объяснены невоспитанностью и брутальностью дикаря.
Когда я дошел до эльфийской академии, то с удивлением увидел, что оказался не один такой, что называется, в сомнениях. Перед воротами стояла очередь! Как я понял из пояснений Саэны, арка у входа в академию была индикатором степени негодяйства, и нашкодившие грешники проверяли, насколько велики их пакости.
Первым стоял коренастый гном с золотой цепью мастера-торговца на груди. Что такое он натворил, угадать было несложно, поскольку короткие толстые пальцы, заросшие жестким рыжим волосом, постоянно ощупывали объемистый кошель на поясе. Торгаш развел очередного лоха, теперь прибежал совесть отполаскивать. Коротышка резко вздохнул, как будто собирался окунуться в холодную воду, и шагнул под арку. Сделав пару шагов, он облегченно выдохнул, вытер дрожащей рукой пот со лба и засеменил прочь, бормоча себе под нос:
— Да чтоб я еще раз, да ни в жисть!
Как же, «ни в жисть»! Похоже, он тут бывает чаще, чем в бане. Мне вспомнился невероятно прижимистый характер гномов, с которыми даже банкиры моего родного мира рядом не стояли. Наверно, после каждой сделки сюда шастает, проверить, не почернели ли его загребущие ручонки. Но пока вроде не почернели…
Сунувшийся следом тщедушный человечек с воровато бегающими глазками, казалось, с размаху наткнулся на пуленепробиваемое стекло. Распластавшись по невидимой преграде, он отчаянно пытался пролезть, но был отброшен назад и с размаху чувствительно приземлился на пятую точку.
— Доигрался, — обреченно прошептал мужичонка, лицо которого пошло чахоточными пятнами. Еще крепкий человек средних лет, казалось, разом превратился в дряхлого старика. Тяжко кряхтя, он поднялся и, опустив взгляд, походкой приговоренного направился в сторону храма света.
Следующим был я. У меня как-то нехорошо похолодело в груди, но за спиной ждали своей очереди двое эльфов со скорбными лицами и траурными черными повязками на рукавах. Наверно, какая-то сшибка, ухлопали врагов, сейчас проверяют, тех ли порезали, кого надо было. Подгоняемый их нетерпеливыми взглядами, я шагнул вперед, жалея, что не догадался подстелить соломку, похоже, мой предшественник хорошенько отшиб копчик о брусчатку. Шаг, еще шаг и… ничего. Ничего?!
— Ургх, — удовлетворенно проворчал я себе под нос и выскочил наружу, будто из проруби, навстречу лучезарно улыбающейся Саэне.
— Я всегда, всегда знала, я верила! — Девушка, приплясывая, шагала рядом.
— А может, Маска Фата-Морганы меня прикрыла? — попробовал я умерить ее пыл.
— Можется, переможется! Арку вот обманешь, — в восторге показала мне фигу Саэна.
— Саэна! Ну и манеры, — притворно сердито покачал я головой. — И куда подевалась моя воспитанная эльфийка-колокольчик?
— С кем поведешься, от того и наберешься, оркоцензор нашелся. — В дополнение к фиге мне был показан язык. — И кстати о манерах, ты бы поосторожнее с возгласами. Маска маской, а орк из тебя так и прет, ургх ходячий!
— Во-во, с кем поведешься, еще надо посмотреть, пропустит ли эта арка тебя.
— Ты даже не представляешь, насколько я за тебя рада, — уже другим тоном прошептала Саэна.
Я шел по эльфийскому городу, прямо-таки купаясь в сиянии счастливых глаз любимой.
— Саэна, ты говорила, что Белолесье большой город, мы всего ничего прошли, а впереди уже лес.
