Не Рортанг был его целью! И далеко отсюда лежит его цель. Будто двери памяти приоткрылись перед ним, и оттуда выскользнул знакомый мягкий свет. Дар потрясенно отдался чувственному переживанию этого эмоционального ощущения, проникаясь его бесконечной реальностью. Но все внезапно и быстро переменилось. Проснувшийся интерес моментально включил логику. Отодвигая в сторону эмоции, разум попытался осознать, обдумать то, что он только что прочувствовал. И, словно испугавшись ясного света ума, словно убоявшись быть просчитанным, привидевшееся, причувствовавшееся ощущение скользнуло назад, нырнуло в бездонные колодцы его души.
Сразу стало одиноко, зябко, как-то мелко…
* * *
Поздним утром, когда степные кустарники остались позади, а лесистые сопки окончательно овладели окружающим пространством, путники наконец почувствовали себя в безопасности. Дрохуг был остановлен на одном из холмов. Место для привала выбрали сбоку вершины, дабы не быть случайно обнаруженными, но иметь возможность осмотреться при необходимости. Большой холм был чуть выше остальных, и со стороны отныне враждебного а'Зардата имел длинный лысый склон.
В сохранившихся баулах нашлись припасенная еда и питье, а также вонючая лечебная мазь. Дрохуг с видимым удовольствием позволял маленькому тангру осматривать свои ноги и шею. Кровоподтеки и длинные царапины на его толстой коже уже подсохли, вонзившиеся стрелки были извлечены заботливой рукой. Юноша тщательно врачевал его раны густым бальзамом, которым перед тем смазал порез на собственной руке. Толстые завяленные листья, появившиеся затем из другого мешка, дополнили утренний рацион Дрохуга. Судя по тому, как бережно с ними обращался молодой тангр, – это тоже было лекарство, причем редкое. Массивное животное легло на траву, послушное и умиротворенное. И если бы не мерно вздымавшиеся бока, дром сейчас запросто сошел бы за огромный серо-голубой валун.
Глядя, как Ходват ухаживает за дромом, Дар с удовольствием перекусил. Вслед за вкусным сушеным мясом он получил кнок – шарики высушенного в камень соленого сыра. Они насмешливо и звонко перекатывались на зубах, пока он пытался их разгрызть. Даже два языка не помогали их укротить. И только размокнув от воды, они поддались. Дар запивал их из узкого костяного стакана. Вода была тепловатой и сильно отдавала бурдюком, но в ней чувствовалась также какая-то приятная душистая травка. Слегка подсохшие лепешки из размолотых зерен и обвязанные вялеными листьями кубики теката – ароматной прессованной извести – дополнили завтрак. Их полагалось есть прямо вместе с листвой, чтобы не потерять ни одной драгоценной крошки. Текат мягко хрустел на зубах, крошась и сладко рассыпаясь.
Ходват наконец оторвался от Дрохуга, подошел и устало бухнулся рядом на землю. Чавкал он не тише своего дрома.
– Наша удача, что а'зарды подоспели только к закату, – глубокомысленно изрек он, со звоном закидывая в рот сразу несколько шариков кнока. – Днем с такими отрядами они прихлопнули бы нас как мух!
Дар усмехнулся запоздалой прозорливости юноши.
– Саудрак – отличный тактик. Вполне может быть потому, что мечник из него плохой.
– Кто это «плохой»? – Ходват поперхнулся и надсадно закашлялся. – Саудрак плохой?!
– Я видел его левую руку, – нахмурился Дар, намекая на маленькую сморщенную кисть, замеченную у элитара в Изир-доре. – С такой рукой много не навоюешь!
– Да ты хоть понимаешь, что говоришь?! Саудрак – лучший отаруг Хуурадана, его учителем был непобедимый Тхаоруд, чей латнир заслуженно украшает главную стену Круга элитаров Хоргурда! Когда у него убили второго всадника, Саудрак в одиночку расправился с пятидромовым разъездом б'рванцев. Ты хоть знаешь, что такое б'рванцы?! В том бою Саудрак потерял только левую кисть, а не латниры, как все б'рванцы!
– Потерял?!
– Да, потерял! И совершенно ни к чему эти усмешечки…
– Как «потерял»? – повторил Дар озадаченно. – Я же своими глазами видел у него живую кисть, с пальцами, только маленькую…
Ходват быстро поднял голову и долго рассерженно вглядывался, проверяя, не разыгрывает ли его собеседник. Серьезность на лице Дара отчасти успокоила.
– Она отросла, – коротко пояснил он, возвращаясь к сушеному мясу. – Только пока еще, конечно, не до нормального размера.
– Как это «отросла»?! – спросил Дар внезапно осипшим голосом.
– Ты чего? – удивился Ходват. – Как все отрастает, так и рука отросла.
– Ты хочешь сказать, что отрезанная рука может отрасти?!
– А что тут такого? Нога тоже может, между прочим.
Дар умолк, ошарашенно переваривая полученную информацию.
– А как насчет головы? Тоже отрастет, если…
– Попробуй на своей, – раздраженно огрызнулся юный хуураданец. – У других пока не получалось.
Дар ошеломленно поднял руку, внимательно вглядываясь в свою пластинчатую красноватую кожу, потрогал грудь, щеки, живот. Это тело было способно к ошеломительному восстановлению, к регенерации поврежденных и даже отрезанных органов. Поистине Рортанг для него припас еще немало загадок!
И тут заметил Дар, что Ходват вслед за ним водит взглядом по его коже и рукам-ногам. Их взгляды встретились и тут же смущенно разошлись.
– Ты что, – тихо спросил юноша, тут же вновь взглянув на Дара, – забыл и это?
Дар нахмурился и кивнул вбок вместо ответа.
Ходват шумно задышал и до конца опорожнил свой костяной стакан с водой.
– Не хотел бы я оказаться на твоем месте, Дарат… – сказал он, снова вгрызаясь в сухие сырные шарики.
Дальнейшая трапеза прошла в молчании.
Окрестности ласкали глаз мягкой спокойной зеленью. Это были знакомые лесистые холмы, точно напоминавшие участок первого боя с кх'отрами. Место, конечно, было иное, ибо рисковать жизнью на знакомой врагам стоянке желания не возникало. Гибкие стволы невысоких деревьев свивались, срастаясь вместе, и поднимались вверх. Там они неожиданно резко рассыпались в стороны горизонтальными ветвями. Молодые стволы росли прямо из раскореженных пней своих умерших собратьев – яркая листва на фоне темной влажной древесины. Сочные крестовидные листья понравились вновь поднявшемуся Дрохугу, уже обчистившему нижние ветви и теперь явно раздумывавшему, не полакомиться ли вдобавок корнями. Все было такое же, как на старой стоянке, и это невольно вызывало воспоминания. Только трава была какая-то другая – жесткая и невысокая, она вытеснила все остальные растения своей темной порослью. Но под ногами ее ровный ковер ощущать было приятно.
Всего сутки минули, как на таком же холме Дар освободился от пут Саудрака. Но целая вечность прошла с тех пор – так много вместилось в эти сутки… Стал ли он ближе к разгадке своей тайны? К разгадке самого себя?..
