Эскаргот почесал лоб, поднял брови и спросил:
– А что если я скажу, что могу преподнести вам двадцать пригоршней таких водорослей?
– Я отвечу, что у вас пылкое воображение. Лилейные водоросли растут на глубине шестидесяти морских сажен. Те, что выставлены в витрине, были собраны на приливной полосе берега длиной в двадцать восемь миль.
– Я могу раздобыть такие к послезавтрему.
Торговец травами снова подозрительно прищурился, а потом пожал плечами.
– Я вам верю, – сказал он. – У вас честное лицо, такие нечасто встречаешь. Ну так приносите водоросли, и мы с вами провернем выгодное дельце. В гостинице «Ванс», что на Королевской улице, живет один человек, который купит сколько угодно водорослей, если они достаточно свежие. Но он часто переезжает с места на место; нам нужно доставить ему товар к воскресенью, самое позднее.
Эскаргот моргнул.
– Я находился в пути недели полторы, – сказал он. – Дни летели незаметно. Ну, вы понимаете. Боюсь, я потерял счет времени.
– Сегодня пятница, – сказал мужчина.
– Ну конечно! – воскликнул Эскаргот и хлопнул себя по лбу, словно удивляясь собственной глупости.
– А на какие деньги вы собираетесь жить до тех пор?
– Не знаю, – сказал Эскаргот. – У меня не было случая подумать об этом.
Мужчина начал рыться за пазухой, а потом перестал, словно, сколько ни старайся, он все равно не мог найти там ничего такого, что стоило бы оттуда вынуть. Он печально потряс головой:
– Мне бы очень хотелось помочь вам еще чем-нибудь, мой друг, но, как я уже сказал, торговля травами далеко не так прибыльна, как может показаться. У меня нет практически ничего. – Тут он снова порылся за пазухой и вытащил кошелек. Эскаргот почти приготовился увидеть моль, вылетающую из раскрытого кошелька. Но в нем лежали три монеты. – Я могу отдать вам все свои деньги, – продолжал мужчина, – чтобы вы ни в чем не нуждались до следующей нашей встречи. Если вы доверите мне ваши монеты, я постараюсь, чтобы сделка принесла вам максимальную выгоду. Видит небо, вас обдерут как липку, коли представится такая возможность. Но я собаку съел на делах подобного рода. Я видел много иностранных монет, говорю вам, и у меня есть кое-какие связи, если вы меня понимаете.
– Конечно, – сказал Эскаргот. Несколько мгновений он с подозрением смотрел на мужчину, опасаясь, что золотые монеты, коли он расстанется с ними, постигнет участь агатовых шариков. Но в конце концов, здесь они не представляли особой ценности. На них даже нельзя было купить тушеного цыпленка. И из-за них его едва не побили, верно? А мужчину в балахоне, в отличие от дядюшки Хелстрома, он всегда сможет найти. В конце концов, здесь находится его лавка. Если торговец травами надует Эскаргота, Эскаргот по крайней мере сможет вывести его на чистую воду. Он вынул из-за пазухи кожаный мешочек и отдал мужчине всю свою наличность, помимо трех соверенов, оставленных на тот случай, если в ближайшем будущем он вдруг снова окажется в Городе-на-Побережье или в Твомбли.
– Я сделаю все возможное, – пообещал мужчина, ссыпая горсть золотых монет в кошелек и пряча последний за пазуху. Он широко улыбнулся Эскарготу, глядя на него с доверием и сочувствием.
– Еще две кружки, – сказал Эскаргот хозяину таверны, который протирал тряпкой соседний стол, и протянул одну из трех монет. Трактирщик подозрительно прищурился, а потом схватил монету с ладони Эскаргота, явно довольный.
– Вот и молодец! – воодушевленно воскликнул мужчина в балахоне, радуясь возможности выпить кружку эля независимо от того, кто и чем за нее заплатит.
Эскаргот поначалу задался вопросом, не попросит ли трактирщик больше денег. Он понятия не имел, сколько кружек можно купить на такую монету, и с облегчением вздохнул, когда вместе с элем получил сдачу. Хозяин таверны со стуком поставил кружки и бросил на стол четыре монеты – большие медные монеты с вычеканенным на них подобием обезьяны. В результате сделки Эскаргот получил еще одну кружку эля, но практически ничего не узнал о монетах, ибо понятия не имел, какова покупательная способность медяков.
Часом позже он устало плелся назад по прибрежной дороге, таща с собой хлеб, сыр и огромный кусок ветчины и потратив половину своих денег. Послезавтра он станет сравнительно состоятельным человеком, если этот малый из гостиницы «Ванс», что на Королевской улице, готов заплатить кругленькую сумму за несколько пригоршней лилейных водорослей. Эскаргот проплывал сквозь заросли таких водорослей в миле от берега; вполне возможно, он снова найдет их – или другие заросли – и нагрузит лодку под завязку.
Под третьим по счету мостом он увидел несколько шлюпок и челнов, вытащенных далеко на берег. Эскаргот внимательно рассмотрел их с моста. Луна светила достаточно ярко, чтобы он удостоверился, что никто не сторожит маленькую флотилию, – если, конечно, сторожа не прятались в густой тени под широким пролетом. Но это казалось маловероятным, и посему Эскаргот спустился по каменной лестнице, ведущей под мост.
– Есть тут кто? – бодро спросил он достаточно громким голосом, чтобы разбудить любого спящего человека. Никто не откликнулся. Дюжина крабов бросилась врассыпную, вспугнутая звуками его голоса. Вода плескалась о каменные мостовые быки, и при бледном свете звезд Эскаргот разглядел следы лунных улиток – переплетающиеся бороздки на песчаном берегу. Он нашел рыбачью лодку с веслами, засунутыми под скамейки. Она явно не имела никакой ценности и нуждалась в чистке и осмолке. Задняя банка у нее треснула, а уключины заржавели. Тем легче поэтому было бы ее позаимствовать. Он оставит что-нибудь взамен – одно из морских животных из коллекции капитана Перри или пару башмаков последнего. Но, честно говоря, башмаки такого маленького размера едва ли пригодились бы кому-нибудь. Ладно, Эскаргот что-нибудь придумает.
Конечно, вполне возможно, состояние лодки свидетельствовало о том, что она принадлежала человеку бедному, не имевшему средств на покупку новой шлюпки и даже на ремонт своего утлого челна. Заимствовать лодку у такого человека не годилось, независимо от того, что именно Эскаргот собирался оставить взамен. Он осмотрелся по сторонам и сразу же нашел шлюпку, удовлетворявшую всем требованиям, – свежевыкрашенную, с резным украшением на носу в виде свиной головы. Она стоила гораздо дороже первой, но в целом позаимствовать такую лодку было удобнее, ибо владелец оной явно не испытывал недостатка в средствах.
Эскаргот отвязал лодку и, бросив канат на нос, столкнул ее в воду, а потом запрыгнул в нее и выгреб из-под моста, покачиваясь на маленьких темных волнах, которые бежали к берегу, чтобы со вздохом откатиться обратно. Привезти обратно плату до утра представлялось делом затруднительным, но Эскарготу не следовало забывать о своих принципах. Он найдет что-нибудь равноценное, даже более ценное. Возможно, глаз желейной рыбы из коллекции капитана Перри – и китовый глаз в придачу. Владелец лодки получит в свою собственность глаза самой большой и самой маленькой рыб в море. Он сможет оставить опасный рыбачий промысел, чтобы разъезжать по прибрежным городам, показывая реликвии за деньги. В общем и целом, он станет счастливым человеком, когда обнаружит пропажу своей лодки.
