«Только бы не было убийств, — молила Сайор, направляя свою лошадь на тропу, пробитую в траве Ананом. — Хорошо если бы, это оказался всего лишь ветер».
Онир первым попытался спастись бегством.
Он поднялся — его макушка показалась над стеблями травы, бросил оружие и побежал прочь туда, где был лагерь Надара. Одна из стрел воткнулась ему в плечо, другая — уложила насмерть, попав в шею прямо под ухом. Он упал, истекая кровью. Некоторое время одна рука конвульсивно дёргалась, потом он затих.
Ремен встал, подняв руки вверх и показывая ладони приближающимся крестьянам, дал понять, что у него больше нет оружия. Тогда они окружили его. По лицу воина тёк пот, мокрые пряди волос прилипли к его лбу. Он чувствовал приближение смерти и мысленно ругал Солнце за его предательство.
Тот Кто Ведёт натянул вожжи и приказал остальным тоже остановиться.
— Кто ты? — резко спросил он.
— Друг, — помедлив, ответил Ремен. Голос его был хриплым.
— Я не верю тебе.
Тот Кто Ведёт чувствовал в этом человеке те же способности, что и у себя: этот человек мог поддерживать реальность.
Ремен посмотрел на Лайана, сидевшего на коне высоко над ним. Это был не крестьянин, доставлявший мелкие неудобства Дому Эллона. В этом человеке чувствовалось достоинство вождя.
Они оба многое поняли друг о друге.
Сердце Ремена словно остановилось на мгновение.
— Оставь мне жизнь, и я докажу, что я друг, — сказал он, запинаясь. В его правом глазу заблестели слёзы.
— Докажи, что ты друг, и я оставлю тебя в живых, — Тот Кто Ведёт указал мечом в сторону мёртвого Онира добавил: — Твой товарищ, похоже, не считал нас друзьями.
Сайор улыбнулась. Их пленник был очень жалок. Смерть его товарища огорчила её, но по тону голоса Лайана она поняла, что этого дрожащего маленького человека оставят в живых.
— Он был… Он был… О, чёрт возьми, — Ремен замолчал на пару секунд, задумавшись. — Мы можем договориться? — спросил он наконец, вопросительно оглядывая стоявших вокруг него людей.
— Смотря о чём, — сказала Сайор, опередив Того Кто Ведёт.
— Обсудим его судьбу в лагере, — сказал Лайан, строго взглянув на неё.
— Где угодно, — пролепетал Ремен, чуть опуская руки.
— Связать его, — в голосе Лайана звучала жёсткость.
Один из воинов спрыгнул с коня, быстро связал руки Ремена, а затем привязал длинный конец верёвки к своему седлу. Ремен наблюдал за этой процедурой, чувствуя боль в запястьях от тугого узла. Боль была не сильной, но, казалось, она будет длиться вечно. На мгновение он закрыл глаза и попросил Солнце освободить его. Но Солнце было глухо. Ремена грубо поволокли по высокой траве, и её стебли больно хлестали его по лицу. Он смотрел вниз, когда его перевозили через холм. Потом он почувствовал, как кто-то подъехал на лошади и прикоснулся к его голове. Он поднял глаза и увидел, что это женщина.
— Не бойся, — сказала она. Её голос был едва слышен, заглушаемый тяжёлым дыханием лошади. — Тебе, наверно, говорили, что мы варвары, но это — неправда.
Ремен изобразил на своём лице некое подобие улыбки, благодаря женщину за участие, и снова опустил глаза. Ему было нехорошо.
Вскоре они въехали в лагерь.
Процессия остановилась на площадке возле палатки Лайана и Сайор, где небольшая толпа крестьян-повстанцев принялась подтрунивать над пленником. Некоторые из них набрали овощей и лошадиного навоза, чтобы забросать его всем этим, но Тот Кто Ведёт остановил их.
Ремен не видел ничего, кроме жаркого пламени костра. Он был уверен, что варвары сейчас сожгут его там или, может быть, раскалив в огне свои мечи, будут пытать его не один период бодрствования, наслаждаясь криками.
Он потерял контроль над собой и почувствовал, как тёплая жидкость заструилась по обеим его ногам.
На глазах опять появились слёзы. Вид его был невыносимо жалок.
— Развяжите, — это был тот же женский голос. — Развяжите ему руки.
В поле зрения Ремена появился мужчина с длинной чёрной бородой и циничной улыбкой на лице. Мужчина, как и большинство остальных, был в шерстяной одежде болотного цвета и неопределённой формы и в натянутой поверх грубо сшитой кожаной куртке. Ремену не понравилась его улыбка, он попятился, но человек всего лишь разрезал верёвку, связывавшую ему руки. Затем отошёл и бросил верёвку в огонь.
Вернувшись к толпе, он притворно-ласковым голосом сообщил:
— Наш малышка намочил свои порточки.
Раздался громкий смех. Подняв глаза, Ремен заметил, что ни Лайан, ни Сайор не присоединились к издевательствам, а просто разглядывают его. Он попытался уверить себя в том, что в их взглядах есть доля симпатии.
— Ты говорил, что ты наш друг, — сказал Тот Кто Ведёт спокойно, когда шум немного стих.
— Да.
— Тогда мы некоторое время будем обращаться с тобой так, будто ты и впрямь друг.
Лайан подозвал одного из крестьян.
— Принеси ему свежую одежду. И попроси у кого-нибудь корыто. Нашему новому другу срочно необходимо вымыться.
Ремен не верил словам крестьянина. Вместо этого он решил, что его собираются заживо сварить в кипятке. Он упал на землю и протянул руки в сторону Того Кто Ведёт, моля о пощаде.
— Не будь таким трусом! — сурово сказала Сайор. — Если бы мы захотели убить тебя, то уже давно сделали бы это.
Лайан взглянул на неё и засмеялся. Она напомнила ему его мать: та же прямота, желание сразу раскрыть карты, а не ходить вокруг да около. Услышав смех, Сайор недовольно взглянула на него, но затем улыбнулась и подъехала ближе к Лайану.
— Ведь ты оставишь его в живых? — спросила она.
— Не могу обещать, — его лицо помрачнело.
— Он такой дурачок; убить его — всё равно, что убить щенка, — сказала она.
— Я бы не хотел его убивать, — пожал плечами Лайан, — но, если он окажется верным слугой Дома Эллона, я не вижу другого выхода. Мы не можем оставить его у себя.
— Почему?
— Сайор, любовь моя, пройдёт немного времени, и мы вступим в настоящую войну с Эллонией. Присутствие этого человека — лишнее доказательство тому. Он, по всей видимости, шпион, хоть и плохой шпион. А это означает, что нас разыскивают войска Эллонии. Вскоре они найдут нас. И если мы не удостоверимся, что этот человек будет помогать нам, он станет лишним грузом у нас на шее.
Сайор потрепала гриву лошади.
— А что, если я поручусь: он будет служить нам или, по крайней мере, не предаст? — спросила она, не глядя на Лайана.
— Твоего поручительства будет недостаточно, любовь моя, — он оглядел далёкие холмы.
— Тогда, если дойдёт до этого, обещай убить его быстро. Хорошо? Не мучай его.
