— Вы все правильно сказали, Холз, — ответил Гар. — Я всем сердцем верю в справедливость этого закона. Но это не значит, что я согласен с господином Джарралтом. Благоденствие нашего королевства основано не только на великих Законах Барлы, но и на содружестве двух народов — доранцев и олков. Если мы разорвем этот союз, то рухнет все государство. — Принц повернулся к отцу: — Разве я не прав, ваше величество?
Эшер перевел взгляд на короля. Лицо Борна было холодным и отчужденным. Рассчитывать на его милосердие не приходилось.
— Ты хочешь, чтобы преступника оправдали? — спросил он сына.
— Нет, мой государь, я знаю, что это невозможно.
— В таком случае чего же вы хотите? — задал вопрос Главный Маг, все это время молча следивший за дискуссией.
— Я считаю, что этого человека нужно наказать, но не публично.
— Почему? — опустив тяжелые веки, тихо спросил Дурм.
Гар глубоко вздохнул.
— Потому что не надо превращать казнь в театральное зрелище. Мы не должны смаковать смерть, показывать, что радуемся гибели человека. По этой же причине наказание не должно быть слишком жестоким. Если этот человек действительно виновен в том преступлении, в котором его обвиняют, то его смерть должна быть мгновенной и безболезненной. Что касается Эшера, то ему следует остаться на своем посту. Тем самым мы покажем олкам, что они не несут ответственности за преступление, совершенное одним из их соплеменников.
Губы Джарралта скривились в усмешке.
— Судя по всему, этот вопрос вас особенно волнует, ваше высочество, — заметил он.
— Потому что я не хочу повторять ошибки наших предков. Если бы вы изучали историю, то знали бы, что я имею в виду. Сто тридцать восемь лет назад, когда Маура Шай была обвинена в том же преступлении, пострадало много ни в чем не повинных олков. Это тоже нарушение закона, сударь. Я, как Правитель олков, не желаю, чтобы подобное повторилось.
— Вы ставите благополучие олков выше нашего благополучия, — процедил сквозь зубы Джарралт. — Может быть, вы готовы выступить на их стороне против собственного народа?
— О каком выступлении вы говорите? О каких сторонах? Разве у нас конфликт? Я подданный его величества, Джарралт, потомок Барлы, поэтому уважаю наши законы. Почему вам это не нравится? — Гар повернулся к отцу. — Что вы думаете по этому поводу, ваше величество?
Эшер, затаив дыхание, взглянул на Борна. Прекратит ли король спор? И кого он поддержит — своего сына или его врага?
Борн долго хранил молчание, а затем устремил тяжелый взгляд на Дурма.
— Я хочу сначала услышать, что скажет Главный Маг, — промолвил он.
Взоры всех присутствующих обратились к Дурму. Всеобщее внимание нисколько не смутило этого дородного величественного человека, облаченного в просторные одежды.
— И я, ваше величество, хотел бы, чтобы сначала высказал свое мнение недавно назначенный помощник Правителя олков, — заявил он.
Король поднял свои светлые брови.
— Вы действительно этого хотите? Ну, хорошо, — он повернулся к Эшеру, — это дело касается тебя и твоего народа, Эшер. Удовлетвори любопытство Главного Мага и мое, скажи, что ты думаешь по этому поводу.
Эшер, оробев, закусил губу. Теперь все члены Совета смотрели на него. Вся эта ситуация ему страшно не нравилась. Новые брюки были ему слегка тесны, и он не мог сунуть руки в карманы по своему обыкновению. Поэтому Эшер скрестил их на груди и с важным видом нахмурился.
— Вы хотите знать мое мнение? — спросил он, переводя взгляд с Главного Мага на короля и обратно. — Я не считаю себя виноватым в том, что натворил этот глупец, ваше величество. На вашем месте я отрубил бы этому ублюдку голову без суда и следствия. Это было бы хорошим уроком для тех, кто пытается лезть не в свои дела.
Жрец Холз наклонился вперед.
— Вы слишком суровы, молодой человек.
— Вы так думаете? Послушайте, сударь, я не очень-то религиозный человек, но, мне кажется, я смогу различить, что хорошо, а что плохо. Олки не занимаются магией. И если кто-то из них пытается сделать это, то он поступает плохо. И ему не следует отпираться и заявлять, что он не знал законов. Все этот человек знал и сознательно нарушил запрет.
— И тебя не пугает мысль о том, что один из олков примет столь ужасную смерть? — медленно произнес король.
Эшер пожал плечами.
— Нет. Он ее заслужил.
— Так, ты предаешь собственный народ, — заявил Конройд Джарралт.
Эшер усмехнулся.
— Никого я не предаю! Но я должен прежде всего хранить верность королю и чтить законы. По-вашему, я не прав?
— Оставьте его в покое, Конройд, — приказал Главный Маг и обратился к королю: — Я считаю, что его высочество прав. Пусть Эшер остается на посту его помощника, он может принести нам пользу. Преступник предстанет перед судом, но олки увидят, что мы продолжаем заботиться об их благополучии, несмотря на то, что один из них нарушил священные законы Барлы.
Король кивнул.
— Ваше мнение, мой друг, как всегда, совпадает с моим. Да будет так, как вы сказали. — Борн взглянул на Эшера. — А теперь оставь нас, возвращайся к исполнению своих обязанностей и держи язык за зубами. Никто не должен знать о страшном преступлении до тех пор, пока мы не объявим о нем официально.
Чувствуя огромное облегчение, Эшер поклонился сначала королю, а потом членам Тайного Совета.
— Хорошо, ваше величество, — сказал он и вышел из зала заседания.
* * *
Вернувшись в Башню, Эшер взял у Уиллера экземпляр списка намеченных на следующую неделю дел и встреч принца, заказал себе обед на кухне и устроился в кабинете, чтобы поесть и поработать до возвращения Гара.
Принц вернулся через три часа и выглядел очень усталым. Опустившись в кресло, он положил ноги в пыльных сапогах на край письменного стола своего помощника.
— Что ты делаешь?
Эшер отложил в сторону перо.
— То, что вы мне велели.
— Ах да. — Гар забарабанил пальцами по подлокотнику кресла. — Ты уже закончил.
— Почти.
Гар кивнул.
— Хорошо. У меня есть к тебе один вопрос. Скажи, ты действительно придерживаешься такого мнения?
Эшер насторожился.
— О чем вы?
— О том, что твоему соплеменнику надо отрубить голову без суда и следствия. Ты действительно так думаешь?
«Вот он о чем!» — подумал Эшер. Со вздохом отодвинув в сторону бумаги, он откинулся на спинку стула и, вытянув ноги, положил их на стол. Раз принц считает это приличным, он последует его примеру.
— Конечно, я так думаю, — ответил Эшер. — Неужели вы полагаете, что я стал бы врать и притворяться?
