— Конечно, я так думаю, — ответил Эшер. — Неужели вы полагаете, что я стал бы врать и притворяться?
Гар нахмурился.
— Нет. Но с Джарралтом так трудно разговаривать, что я подумал…
— Да, он настоящий ублюдок. Вы говорили, что он будет вставлять мне палки в колеса. Но, оказывается, дела обстоят еще хуже. Этот парень ненавидит меня лютой ненавистью. Если бы он мог, то раздавил меня как паука…
— Не волнуйся, — успокоил его Гар. — Это была обыкновенная вспышка гнева. Не обращай на него внимания. — Принц задумчиво смахнул пыль с колена. — Надеюсь, ты не считаешь всех нас, доранцев, такими же высокомерными, как Джарралт. Некоторые доранцы мечтают о возвращении прежних порядков, когда наша магия была ничем не ограничена. Я считаю их недалекими людьми. Такая магическая практика разрушает нас, из-за нее мы покинули землю предков и изменились до неузнаваемости. Кроме того, большинство заклинаний и магических действий с тех пор было предано забвению. Но даже если бы мы их помнили, законы Барлы запрещают нам использовать неограниченную магию. Наказания, предусмотренные за нарушение этих запретов, суровы. Эшер хмыкнул.
— А если бы один из доранцев подвергся такому наказанию за дело, вы сочувствовали бы ему?
— Скорее всего нет, — вздохнув, ответил Гар.
— В таком случае, почему вам не нравится, что мне дела нет до того дурачка, которого сейчас под конвоем везут в столицу?
— Его зовут Тимон Спейк, — сказал Гар, — он из Бейсингдауна.
— Никогда не слышал о нем. Но даже если бы и слышал…
— Договаривай! Что было бы, если бы ты слышал о нем раньше? А что, если бы закон нарушил не какой-то там незнакомец, а Мэтт? Ты с такой же уверенностью говорил бы тогда, что ему следует отрубить голову?
— Мэтт никогда не нарушил бы законы Барлы. Он не дурак.
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
Эшер вздохнул.
— Гар, чего вы от меня хотите? Это же закон, его нужно соблюдать. Мы с вами не можем менять законы, как нам захочется, прощая тех, кого мы знаем.
Гар затопал ногами.
— Нет! Нет! Я хочу вовсе не этого… я…
— Нужно, чтобы все жили по одним и тем же правилам, — перебил его Эшер. — Чтобы все были равны перед законом. Иначе лодка, в которой мы все находимся, начнет раскачиваться и в конце концов перевернется, все мы окажемся в воде, и многие из нас утонут.
— Я это знаю, — глухо сказал Гар.
— Отлично. В таком случае давайте обсудим список дел на следующую неделю. Я тут сделал кое-какие пометки. Если вы пообещаете мне, что не будете смеяться, я зачитаю свои замечания и предложения.
— Хорошо, постараюсь не смеяться, — сказал Гар.
* * *
Обсуждение расписания встреч и совещаний длилось до конца дня. У Эшера гудела голова. Он плохо разбирался во всех этих Объединениях скотоводов, Гильдиях пекарей, горняков и виноделов.
Гар коротко рассказал своему помощнику об истории их создания и о нынешних проблемах. В конце концов Эшер понял, что его замечания и предложения смехотворны, и отказался от них. Его пугали те огромные задачи, которые предстояло решить им с принцем.
Теперь ему казалось, что пятьдесят тринов в неделю — недостаточная плата за такой нелегкий труд.
Они закончили обсуждение, когда уже сгустились сумерки. Эшер со стоном откинулся на спинку стула и потер глаза.
— Не представляю, как бы вы справились со всем этим без моей помощи, — промолвил он. — Неужели король тоже завален работой?
Гар кивнул.
— Да, у него очень много дел. Именно поэтому он возложил часть обязанностей на меня. Видя, что я с ними успешно справляюсь, он постоянно увеличивает нагрузку.
Эшер усмехнулся.
— Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, да?
— Похоже на то. — Гар подавил зевок. — Надеюсь, тебя не пугает эта лавина дел. Большинство проблем можно решить путем переговоров. Люди любят, когда их внимательно выслушивают. Как только ты поближе познакомишься с…
В этот момент раздался стук в дверь. В комнату вошел Реми и, поклонившись, протянул принцу записку.
— Прошу прощения, ваше высочество. Записка из дворца.
Взяв записку, Гар отпустил посыльного. Развернув листок бумаги, он пробежал его глазами и вздохнул.
— Тимон Спейк доставлен в караульное помещение, — сообщил он. — Утром состоится предварительный допрос в присутствии членов Тайного Совета.
— И что это значит? — спросил Эшер.
— Это означает, что он должен будет ответить под присягой на вопрос, признает ли себя виновным. Если он скажет «нет», то предстанет перед открытым судом, и его вина будет доказываться в судебном процессе. Там же будет определяться и мера наказания.
— А если он скажет «да»?
Гар помрачнел.
— Тогда он не доживет до следующего рассвета.
— Его казнят так быстро? — удивился Эшер.
— А зачем продлевать агонию? Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня, Эшер. Сходи в здание караульни и удостоверься в том, что этот Тимон Спейк ни в чем не нуждается. Пусть его поместят в удобную комнату, накормят досыта и ничем не досаждают. В настоящее время он всего лишь обвиняемый, а не осужденный. Однако его подозревают в столь чудовищном преступлении, что я опасаюсь за его жизнь.
Эшер оторопел.
— Вы думаете, что даже в здании караульни ему грозит опасность?
— Капитан Оррик — порядочный человек и превосходный офицер, — осторожно сказал Гар. — Но его могут захлестнуть чувства. Я хочу, чтобы он и его подчиненные хорошо поняли, что нельзя устраивать самосуд над этим человеком.
— Вы хотите, чтобы я прямо сейчас отправился туда? — пряча свое недовольство, спросил Эшер.
— Да. — Гар взял перо и бумагу и быстро написал записку. — Передай это Оррику. Здесь написано, что ты действуешь от моего имени, и он должен во всем подчиняться тебе.
— Но он может не поверить, что это вы написали, — сказал Эшер. — А если этот Оррик заявит, что я подделал вашу подпись, и решит, что я нахожусь в сговоре с Тимоном Спейком и хочу помочь ему бежать?
Гар, нахмурившись, взял записку из рук Эшера и направился к двери. Эшер последовал за ним. Они спустились на первый этаж в кабинет Даррана.
— Что-то случилось, ваше высочество? — спросил личный секретарь принца, увидев Гара.
Гар капнул на сложенную записку темно-красного воска и запечатал ее своим фамильным перстнем с гербом королевского дома.
— Немедленно пошлите курьеров, — сказал он Даррану, — я отменяю все встречи, намеченные на завтра.
— Хорошо, ваше высочество, — сказал Дарран. — Могу я узнать, какова причина…
